Песнь копья (СИ) - Крымов Илья. Страница 4

Свою молодость и зрелые годы он отдал Государеву войску, был ветераном многих битв в горах и под ними, участвовал в усмирениях мятежных владык и обороне рубежей от глубинных тварей. Так уж получилось, что за долгие двести двадцать лет жизни Лодбарг не обзавёлся ни семьёй, ни собственным домом, а старость был вынужден встречать на Государевом дожитии. Таким как он старикам, послужившим короне, полагалось содержание, однако гномы без работы чахли, и потому к содержанию прилагалась должность.

Последние двадцать лет Лодбарг обитал на перевале Дарг’гхабар, служа старшим смотрителем. Его домом стала коренастая трёхэтажная башня с небольшим подворьем, а семьёй, — десяток более молодых гномов, сменявшихся по вахтам. Уединение и спокойствие посреди величия острозубых хребтов очень подходили задумчивому старику.

В тот вечер он и ещё два смотрителя помоложе возвращались от канатной станции. Они вели по серпантину большую телегу, запряжённую шестёркой овнов, а внутри лежало продовольствие и топливо с печатями службы снабжения. К более крупным постам всё это доставлялось непосредственно, однако смотрителям незначительного перевала Дарг’гхабар приходилось самим шевелить мослами. Благо хоть станция находилась не очень далеко, полдня туда, полдня обратно.

Быстро смеркалось и гномы поторапливали животных. Если усиливавшаяся вьюга не убьёт их с приходом ночи, то постараются ирбисы, а погибать в полушаге от убежища было бы обидно. Наконец гномы выбрались на перевал и увидели невдалеке свой пост. Коренастая башня подмигивала им светом из бойниц, подбадривала, придавая сил.

— А ну не теряйте бдительности, — приказал Лодбарг, оглядывая каменистый пейзаж, всё больше скрывавшийся под снегом.

Овны пошли быстрее, чувствуя запах тепла и корма. Один из молодых решил на радостях спеть Быструю Шахтёрскую, но получил затрещину.

— Ишь ты, — проворчал на него Лодбарг, — борода едва с ладонь, за всю жизнь в забой ни разу не спускался, а погорланить всегда готов, а?

Старик отразил обиженный взгляд подчинённого, перекинул топор на другое плечо и запел сам, громко, лихо, чеканным слогом, от которого молодые гномы против воли стали приплясывать:

Хой, шахтёры, храбрецы!

Дзынь, дзынь, дзынь, кайло!

Ювелиры, кузнецы!

Дзынь, дзынь, дзынь, кайло!

Тьмы подземной ждёт простор,

Предков песню тянет хор,

Манит златом глубина,

В шахте не увидеть дна!

В пещере рождён,

Вскормлен Матерью-Горой,

Во мраке взращён,

Гном глубинный, удалой!

Железная плоть,

А кости — гранит!

Гному мил подземный край,

Громче, братья, запевай!

Молодые только рады были присоединиться:

Имя мне — гном, и копать — мой удел!

Глубже, глубже в твердь!

Имя мне — гном, и копать — мой удел!

Глубже, глубже в твердь!

В самую глубь!

Нам не дорог солнца свет,

В глуби под горой!

И к луне стремленья нет,

В глуби под горой!

Сдвинем чарки, страх долой,

Враг получит смертный бой,

Не дождётся гномьих слёз,

В колыбели горных грёз!

В пещерах рождён,

Туландара славный внук!

Густой бородой,

Окаймлён твой гордый лик!

Грудью всей врага встречай!

Остёр твой топор!

Смело песню запевай!

Славный воин гор!

Имя мне — гном, и копать — мой удел!

Глубже, глубже в твердь!

Имя мне — гном, и копать — мой удел!

Глубже, глубже в твердь!

В самую глубь!

Аккурат развеселившиеся бородачи допели, над перевалом разнёсся громовой рокот, так что им пришлось похвастаться за оружие.

— Гляди туда, старшой!

Молодой смотритель указал дулом мушкета на одну из скал, торчавших невдалеке. В сгущавшемся снегопаде ещё удавалось разглядеть массивного зверя, тот некоторое время провожал телегу взглядом, а потом запрокинул голову и взвыл.

— Никак это Олтаны, — узнал молодой гном. — Значит, и коротышка Намган где-то рядом.

— Твоя голова столь умна, что ею можно колоть алмазы, — сказал старый солдат. — Само собой это пёс Намгана. Почему он не внутри башни, а снаружи, — вот, где вопрос.

Они добрались до ворот без происшествий, всё ещё слыша заунывный вой львиногривого цангао.

— Как добрались, старшой? — крикнул со стены Брокген, во всех смыслах второй по старшинству гном среди смотрителей Дарг’гхабара.

— Намган внутри?

— Да, греется!

— Разгружайте.

Сбив снег с сапог, Лодбарг вошёл в холодную прихожую, за которой находился общий зал первого этажа. В тот час очаг дарил свет и тепло единственному гостю перевала.

Намган, как представитель народности итбечи по меркам иных гномов был мал ростом, узкоплеч, кривоног, имел плоское широкоскулое лицо с узкими глазами, жиденькую бородку и вислые усы. Он нередко посещал Дарг’гхабар, так как земли итбечи находились недалеко. Большую часть года коротышка странствовал верхом на своём яке, перевозя ячью шерсть и изделья из неё, а также ячий сыр и масло, разные безделушки, талисманы, — торговал. Порой они с Лодбаргом подолгу сидели в этом самом зале, торговец часами рассказывал о виденном в пути, а старший смотритель слушал его, восполняя нехватку новостей из внешнего мира.

— Почему твой пёс рыщет вокруг, когда ему положено отдыхать в тепле, Намган? — вместо приветствия спросил Лодбарг, снимая пальто.

— Ах, друг мой, — коротышка поднялся со скамьи и обнял старшего смотрителя, — рад видеть тебя в здравии! Олтаны до сих пор там?

— Воет.

Намган всплеснул короткими руками и зашёлся бранью на родном наречии.

— Я его уже и умолял, и свежей костью манил, а он всё никак не хочет заходить, стоит у ворот и лает только! Клянусь бородой Туландара, я думал он перестал уже дурачиться!

Торговец засеменил к двери где висело его пальто хонь, стал с трудом надевать тяжёлую одёжку поверх многочисленных халатов.

— Всё от этого мертвеца, больше не от чего!

— Какого…

— А! Не знаешь ещё, что за подарок я вам притащил! — Намган запахнулся поглубже, втянул голову в воротник. — Твои унесли. Вниз.

Когда старший смотритель вышел на мороз, торговец стоял у открытых ворот, а его огромный пёс был по другую сторону. Намган увещевал, а Олтаны лаял и скулил, подползал к хозяину, но тут же отскакивал, когда тот пытался добраться до ошейника.

— Разгрузили, старшой. — Смоля трубку, приблизился Брокген, толстый, крепкий и очень подвижный гном.

— Он сказал что-то о мертвеце.

— Мелкий-то? Да, притащил подарочек! Я его поблагодарил!

Старший смотритель направил стопы к входу в крипту, Брокген буркнул под нос бранное слово и заторопился следом. Его, разумеется, не звали, однако толстяк никому бы не пожелал оказаться там в одиночестве. Они сняли с крючков лампы при дверях и стали спускаться по каменной лестнице, чувствуя, как вместе с холодом крепчал неприятный запах.

Горы взымали со смертных дань, подвергая их испытаниям погодой, когтями чудовищ, и зубами зверей. Если мертвецы находились близ Государевых дорог, близ постов, оставлять их просто так не полагалось. Во всяком случае, гномов и хиллфолков1. Об остальных, в ком не было родной крови, особо не волновались. Как правило, смотрители собирали покойников в специально отведённых местах и ждали приезда жреца для оправления общего ритуала. Затем их сжигали.

# # 1 Х и л л ф о л к и — устойчивая раса, результат метисации гномов и людей.

Криптой этот каменный мешок называли потому, что «склад для мертвецов» было слишком долгим именем. Жрец не приезжал к ним уже много лет, отчего на многоярусных деревянных стеллажах стало тесно. А ведь через Дарг’гхабар не пролегали важные торговые пути.