Король-поэт (ЛП) - Мьер Илана С.. Страница 44

Дорн не называл свое имя. Он уставился на них.

Но мужчина уже сел за стол, поднял книгу. Она была в кожаном переплете, черная с позолотой. Такая обложка точно дорого стоила. Но названия не было.

Король махнул рукой, не глядя.

— Иди в свои покои. Ужин вскоре подадут, и потом ты споешь.

* * *

Ужин был нелепым делом, по мнению Дорна, он еще не видел такого размаха в жизни. Длинный стол был в разных золотых и серебряных тарелках, на каждом были мясо птицы или рыбы, а на одном — поросенок. А еще соусы, супы, эль и вина в графинах. Ароматы звали его, он не ел толком днями после того, как их кормила на острове Ларанта. Было сложно вызвать аппетит в его ситуации.

В одном конце стола сидел король, хотя Дорну было сложно так его звать. Он думал, что Теневой король, вечный противник Белой королевы, будет опаснее на вид. В другом конце сидела его леди. Дорн не знал ее имени. Имена обоих.

Слуга — тот же, что и раньше — привел его в зал, но теперь там стоял стол с ужином.

Ветки остролиста украшали зал и напомнили Дорну, что он был тут в честь кануна Нового года, который наступит через два дня. На третий день — рассвет Нового года — если он не исполнит миссию, Белая королева обещала ему гибель на месте. Где бы он ни был. Она заколдовала его, прижав ладони к его лбу, потом губам. И, конечно, улыбнулась.

Она не сказала, что она хотела. Она сказала, что это был подарок на память, и ей нужно было это вернуть. Она намекала, что Теневой король украл это, но Дорн не был уверен, что верил. Она могла бы просто сказать, что это было, но играла, отметила, что этот предмет мог менять формы, и Дорну нужно было узнать его.

Его жизнь зависела от этого. Понять, что она хотела, и украсть для нее.

Это казалось невозможным. Ему осталось недолго, так почему не пользоваться моментом? Так он думал, когда слуга усадил его в центре стола между Теневым королем и его леди. Он попробовал все блюда, эль и вино. Все было лучше, чем пахло. Последние дни будут сладкими, так он решил. И эти блюда были последними и вкусными.

Он ел, а пара вежливо беседовала. Король хотел на охоту завтра. Она напомнила, что днем будет дождь, так что ему стоило выехать раньше. Они не замечали чужака за столом, пока король не попросил Дорна спеть, когда они наелись.

Дорн Аррин встал и взял лиру, но чуть не рассмеялся от мысли. Он мечта выступать перед королями. Он это получил.

Белая королева не советовала, что играть, и Дорн следовал инстинкту. Он пел о перемене года, как зелень сменялась снегом, и колесница Талиона катилась вокруг земле. Эта песня была традицией и казалась тут уместной.

Когда он закончил, было тихо. Дорн смотрел вниз, не осмелился взглянуть на Теневого короля и его леди.

А леди заговорила:

— Я удовлетворена, любимый, — сказала она. — А ты?

— Довольно неплохо, — сказал король. — Ощущается старая атмосфера, а мы такое любим, еще и в праздник. Решено: поэт останется до Нового года как почетный гость.

Дорн осмелился взглянуть на них. Они улыбались ему вежливо. И он низко поклонился и сказал:

— Это честь для меня.

Пришло время десерта, словно они мало съели. Слуги принесли пирожные с миндалем и медом, вишневый пирог, клубничный сорбет, который леди назвала модой с востока. Когда они закончили, Дорн думал, что больше не сможет есть. Это не было кусочками копченой рыбы и сухого печенья в Академии. Ему даже не было плохо от переедания. Просто было весело от вина. Мысли о смерти отступили.

Его покои тоже были нелепо роскошными. Дорн восхищался ими, особенно когда увидел огромную кровать, готовую для ночи, и ванну с ароматами. Он хотел рухнуть на кровать, но было стыдно тратить ванну. Он снял зеленую одежду и какое-то время нежился в теплой воде. Он выбрался, пахнущий лавандой, и рухнул на мягкую кровать. Покрывало было золотым.

Той ночью он отдыхал так, как давно не было. Снов не было.

Он резко проснулся утром. Кто-то сидел на краю его кровати. Он не сразу смог разглядеть после выпитого ночью вина. Он не привык выпивать. Еще миг, и он увидел леди. Она улыбалась и сидела так, чтобы было лучше видно грудь в низком вырезе.

Дорн тут же осознал, что был голым под покрывалом. Он натянул его до подбородка.

— Ты долго спал, — сказала она. Кроме низкого выреза воротника, платье было роскошным, из серебра и золота, сидело на ней как вторая кожа. Ее волосы были собраны под сеточкой, сияли кристаллами. Дорн не знал, видел ли женщину красивее. Жуткая Белая королева не считалась.

— Я устал, — сказал он, понимая глупость ситуации. Он говорил, словно не онемел. Он мог лишь догадываться, что будет, если лорд обнаружит ее тут. — Вы добры, раз пришли пожелать мне доброго утра.

— Ты мог бы отплатить добром, — сказала она. — Мой муж на охоте.

— Верно, — сказал он. — Если отвернетесь, я оденусь и спою. Этого хотите?

Она разглядывала его.

— А если не отвернусь?

— Лучше бы отвернулись.

Она рассмеялась.

— Ты странный, Дорн Аррин. Я слышала, поэты с большим аппетитом с леди.

— Жаль разочаровывать, — сказал он. — Серьезно. Но я буду петь до хрипоты, если хотите.

Она надулась. Отвернулась. Ее спина была голой, белой, капля бриллианта свисала с цепочки у шеи. Он мог представить, как ощущали себя многие мужчины, и что они тогда делали.

Он укутался в покрывало и встал с ним, не доверяя ей. Он ушел за ширму одеться. Там был новый наряд — алый с горностаем. Его поразило, что вещи идеально сидели.

Когда он вышел из-за ширмы, он вздрогнул. Другая женщина сидела там. Черные волосы ниспадали до талии, алые губы и темные глаза, хотя до этого были голубые. Но платье и кулон остались.

— Может, теперь? — сказала она. Ее голос стал ниже, хриплым. Она подняла голое плечо. — Знаю, у мужчин разные предпочтения.

Он смог только пролепетать:

— Вы милая, — сказал он. — Но как я могу отплатить милорду за гостеприимство, если стану трогать его жену?

Она музыкально рассмеялась.

— Он не узнает.

— Я буду знать, — он ухватился за первую попавшуюся мысль. — Это дело чести.

Она вздохнула.

— Ладно. Спой для меня. И на завтрак.

* * *

Завтрак был с разными видами хлеба, сыра и холодного мяса. Там было варенье из всех фруктов и сами фрукты. На серебряном блюде даже были соты с медом.

Леди настояла, дразня, чтобы он поел. Она кормила его разными видами варенья с ложки. Склонялась, облизывала ложку. Он старался вести себя вежливо. До этого в комнате он спел ей балладу о короле на охоте, надеясь, что все разъяснил. Судя по завтраку, не вышло.

Ему пришлось вспомнить, что было дело важнее, чем благодетель жены Темного короля. Близилась его гибель. И пока он отражал ее флирт, он старался быть вежливым. Ему нужна была ее помощь. Она могла стать союзником, раз хотела предать короля.

Когда она попросила его рассказать о себе, он увидел шанс.

— Я брожу по Эйвару и собираю истории, — сказал он. — Я надеялся, что найду в этих зачарованных залах чудеса. Пока это неземная красота леди и ваша способность менять облик. Я спою об этом чуде, не сомневайтесь.

Она рассмеялась.

— Это пустяки. Мне скучно, и я все время меняюсь, — у нее снова были медовые волосы, изменились, пока они спускались по лестнице. Дорн не видел, как это произошло, может, пока не падало солнце из окна.

— Для вас пустяки, — сказал он. — Для меня — чудо. Но сам замок пока что был… обычным? Я думал, у короля замок полон чудес.

— Ты про зачарованные предметы, — она склонилась над столом, явно хотела соблазнить. Бриллиантовый кулон сиял между грудей.

— Да, — сказал он. — Я об этом.

Она улыбнулась.

— Идем, — она взяла его за руку. Он не стал протестовать и последовал, надеясь, что это не ловушка.

Она повела его к двери, и он заметил, что та была из красного дерева с лаком, сияла как стекло. Леди оглянулась, прижала палец к губам.

— Нужно быть тихими, — сказала она. — Или слуги принесут нам беду. Особенно тебе.