Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий. Страница 135

Альварадо видел, что на площади делать уже нечего. Нужно было отражать атаки на входы. В нескольких шагах от него Фернан с криком зарубил одного из последних индейцев. Гонсалес стоял, слегка пошатываясь, весь забрызганный кровью. Как не старался он сохранить ясную голову, но в такой бойне это сложно было сделать. В голове гудело, в глазах рябило от красного цвета. И тут сзади раздался окрик:

— Фернан!

Гонсалес от неожиданности подскочил как ужаленный, и совершенно не задумываясь, инстинктивно, ударил с разворота на звук. Толедский меч со свистом рассек воздух… И лязгнул, столкнувшись с точно таким же толедским мечом — Педро невозможно было застать врасплох.

Альварадо отбил чужой удар и тут же контратаковал. Он не на шутку рассердился. Еще не хватало вот так глупо погибнуть в этой дикарской стране от руки соотечественника, который настолько потерял над собой контроль, что уже вовсе ничего не соображает. Острие клинка нацелилось в плечо — несильно, но так, чтобы запомнилось. Сейчас этот щенок на всю жизнь уяснит, что нужно поменьше размахивать оружием.

Но Фернан, в каком бы он трансе не был, отреагировал мгновенно. Заученная до автоматизма фехтовальная техника не подвела. Он прянул в сторону, ушел от удара и тут же сделал выпад, который Альварадо лишь в последний момент заблокировал кинжалом. Они обменялись еще несколькими молниеносными ударами, которые менее искусных бойцов давно бы отправили на тот свет. Похоже, именно лязг стали привел Фернана в себя и он сообразил, что сражается против своего. Гонсалес сделал два шага назад, потряс головой. Окутывавшая его кровавая пелена постепенно таяла, исчезала, в глазах появилось осмысленное выражение.

— Педро? — хрипло выдавил он.

— Пришел в себя? — хмуро поинтересовался тот. — Пойдем, мы нужны возле ворот.

С этими словами Альварадо отвернулся и двинулся к одному из выходов с площади. В душе его клокотала досада, но на кого же здесь было пенять? Фернан действительно оказался противником ему под стать. Педро сражался с ним не шутя, но Гонсалес, совсем еще молодой и малоопытный, сумел выйти из этой короткой схватки без единой царапины. Конечно, в длительном бою мастерство Альварадо наверное позволило бы ему победить. А если нет? Щенок, несмотря на свою молодость, оказался настоящим волкодавом.

Фернан же обвел картину бойни шокированным взглядом. Он впервые видел столько убитых людей. Площадь усеяли мертвые тела, лужи крови были так велики, что в них, казалось, можно утонуть. На мгновение ноги у Гонсалеса подкосились. Он упал на колени. Желудок его яростно бунтовал и Фернан с трудом подавлял тошноту.

«По сравнению с этой немыслимой резней даже жертвоприношения индейцев кажутся не такими уж кровавыми» — помимо воли подумал он.

Затем Гонсалес все же встал, и досадливо морщась на себя за слабость, поспешил вслед за Альварадо. Не хватало еще, чтобы окружающие увидели, как он чуть не грохнулся в обморок. Нужно и в самом деле защищать ворота. Если он сейчас даст слабину, то в самом скором времени присоединится к этим грудам тел.

Пока испанцы отбивались от наседающих на них чолульцев, в город хлынули тлашкаланцы. Их предупредили заранее и, как только они услышали грохот пушек, то тут же поспешили на помощь союзникам. По договоренности они украсили головы пучками камыша, чтобы их уж точно нельзя было спутать с местными жителями, и сейчас пробивались к дворцу, в котором засели конкистадоры.

Огромная Чолула наверняка смогла бы оказать достойное сопротивление, если бы у ее воинов нашелся толковый лидер. Но вожди большей частью попали в ловушку Кортеса, а горожане и солдаты не ожидали такого поворота событий. Через какой-то час после того, как заговорила артиллерия, тлашкаланцы уже вовсю хозяйничали в городе. Жителей убивали в домах и на улицах, сотнями брали в плен. Деревянные здания поджигали, все, что имело хоть какую-то ценность, тут же разграбляли.

Горожане ни о каком сопротивлении уже и не помышляли. Они в панике разбегались, покидая гибнущий город и надеясь найти спасение за пределами Чолулы. Войско их разгромлено, касики и жрецы большей частью перебиты, по улицам со свирепым хохотом носятся тлашкаланцы, которые только и смотрят, кого бы взять в плен. Кортес прекрасно понимал, что союзников сейчас призвать к дисциплине просто невозможно. Они разбрелись по огромной территории, шарили в поисках добычи, и не было способа собрать их сейчас воедино. Пришел час великого торжества для Тлашкалы. Чолула дорого платила за то, что ее воины, вместе с ацтеками, ходили в походы на соседнее горное государство.

Ацитометль выбрал момент, когда за ним никто особо не следил. Тотонаки даже не предполагали, что пленник захочет освободиться. Вокруг бушует ад. Только под их охраной вождь в безопасности, так зачем же ему бежать? Испанцы связали ему запястья на скорую руку, явно в спешке. Стараясь не привлекать внимания, он сумел освободиться из жесткой веревочной петли. И как только тотонаки потеряли бдительность, Ацитометль вскочил, двинув одного из них локтем в живот, и помчался прочь с площади. Здесь почти уже не оказалось испанцев, которые выплеснулись на улицы и сражались с солдатами Чолулы.

Увы, картина разграбления города могла убить сама по себе, тут не нужно было и оружия. Чолулу захлестнула волна завоевателей. Ацитометль, привыкший видеть родной город красивым и нарядным, почувствовал, как у него останавливается сердце от картины развернувшейся на улицах бойни. Вождь с силой ударил себя кулаком в грудь. Сейчас не время умирать от сердечных приступов! Нужно действовать. Ацитометль сумел обзавестись деревянным мечом с обсидиановым лезвием, напав со спины на беспечного тлашкаланца, который грабил какой-то дом. Затем уложил еще двух горцев, не ожидавших от него особого мастерства. Но, чем дольше он метался между домами, тем сильнее его охватывало отчаяние.

Молодой человек осознал, что спасти город он уже не в состоянии. Если бы его не пленили! Если бы он успел сразу же вырваться с площади, то, возможно, он организовал бы оборону. А сейчас Чолула наводнена белолицыми чужаками и воинами Тлашкалы. С трудом собрав под своей рукой несколько десятков человек, он сражался на одной из улиц, не мечтая уже ни о чем, кроме как подороже продать свою жизнь. Но отряд его быстро таял. Вскоре им пришлось отступить под натиском испанцев.

Конкистадоры в это же время гасили очаги сопротивления. Наверное, последними непокорными стали индейцы, которые сумели забаррикадироваться в большом деревянном храме и теперь отчаянно отбивались. Здание оказалось практически неприступным, а на крыше его хранились огромные запасы камней, массивных бревен и дротиков. Пробиваться внутрь было просто глупо. Испанцы обложили его со всех сторон, но для переговоров требовался переводчик.

Кортес подъехал к храму на коне. Рядом шла Марина.

— Я приказываю вам сдаться и сложить оружие. Выходите отсюда и признайте свое поражение. Обещаю, что всем сдавшимся я подарю жизнь.

Марина, которую на всякий случай прикрывали щитами двое пехотинцев, перевела это без запинки и практически сразу же услышала ответ. Знакомый голос сурово произнес:

— Мы находимся в своем городе и не собираемся склонять головы перед дерзкими чужеземцами! Убирайтесь прочь.

— Ацитометль, зачем ты сбежал из-под стражи?! — не сдержала удивления Марина.

— Ты, негодяйка, предавшая свой народ, всех равняешь по себе! Я не нуждаюсь в милосердии этих белолицых дикарей! Посмотри, к чему привела твоя измена. Прекрасная Чолула, главная святыня всего мира, разграблена и сожжена. А все из-за тебя!

Марина не знала, что ему ответить. То, что ацтеки — вовсе не ее родной народ и что все окрестные племена уже давно проклинают их за властность и непомерные аппетиты? То, что она сама давно мечтала о свободе, побывав в рабстве в разных городах, но лишь от чужаков-испанцев дождалась освобождения? Девушка понимала, что Ацитометль, ожесточившись из-за сегодняшних событий, останется глух к ее аргументам. И все же она еще надеялась его спасти.