Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий. Страница 25

— Себастьян, они просто пытаются нас разделить! Ты что, в самом деле дашь себя одурачить?!

— Послушай, друг мой. Если бы индейцы хотели нас убить, то они уже давно могли это сделать. Ты думаешь, что они пытаются нас разделить, чтобы напасть на каждого поодиночке? А зачем тогда было нас вообще развязывать, возвращать доспехи и оружие? Относятся к нам почтительно, так давай этим пользоваться. Потом, когда освоим местную речь, разузнаем, что к чему.

Себастьян и в самом деле удалился из комнаты, обнимая одной рукой девушку за плечи и сопровождаемый несколькими слугами. Правда, осторожность не до конца покинула Риоса. По пути он подхватил со стола свою перевязь с мечом и кинжалом. Фернан же остался один, окруженный этими чужими, совершенно непонятными для него людьми, которые в глазах испанцев до сих пор выглядели дикарями. Индейцы смотрели выжидательно, а Гонсалес начал злиться. Он, действуя сначала словами, а затем жестами, велел всем убираться из комнаты.

Когда гости ушли, молодой человек вытащил свой меч и принялся усердно точить его специальным камнем, найденным в сумке Себастьяна. В душе у Фернана бушевала буря раздражения и негодования. Он сердился на своего легкомысленного приятеля, увидавшего симпатичную девушку и забывшего обо всех опасностях. На местных жителей, которые добивались вообще непонятно чего. А еще на себя из-за того, что, возможно, зря так волнуется. Ведь индейцы действительно могли их зарезать связанных и беспомощных.

Фернан бы и не отказался от женского общества, но он предпочитал девушек привычной внешности. Все эти татуировки, блестящие камни на зубах, косоглазие, многочисленные сережки… Как будто это существа из другого мира. Еще неизвестно, что за сюрпризы ждут Себастьяна, скрытые пока под платьем у выбранной им невесты. Сюрпризы могут оказаться неприятными. Подумав об этом, Фернан расхохотался. Потом прислушался. Нет, вроде как не слышно криков Риоса, который зовет друга, чтобы тот помог отбиться от чудища, скрывавшегося под личиной девушки.

Вместе с этой мыслью вернулась тревога. Гонсалес встал, на всякий случай обнажил меч и, откинув полог, закрывавший дверной проем, вышел в коридор. Двое слуг, дежуривших здесь, поклонились ему. Испанец, не обращая внимания на индейцев, которых он все равно не мог расспросить, прошелся до следующего дверного проема, занавешенного тканью. Скорее всего, сюда удалился Себастьян. Гонсалес стоял, чувствуя себя дурак дураком. Он совершенно не знал, что же делать. Наверное, у Риоса все в порядке и вмешательству он сейчас совсем не обрадуется. В итоге Фернан вернулся обратно, досадуя на себя и на всех окружающих. Он лег спать, сжимая меч в ладони.

Утром Себастьян вернулся. Отдохнувший и весьма довольный собой. Начиная с этого дня индейцы постоянно приводили к своим пленникам девушек, которыми Риос никогда не пренебрегал. Фернан же продолжал осторожничать. Он неизменно отсылал их обратно, проводя вечерние часы в раздумьях о том, как отсюда выбраться. К распоряжению испанцев был весь дворец, изысканная еда, богатые одежды да еще и настоящий гарем. Гонсалес ломал голову над тем, чего же добиваются от них местные жители…

Испанцы пристрастились к долгим прогулкам. Фернан с удовольствием надевал свою привычную одежду: штаны, рубашку, куртку с широкими пышными рукавами и длинный плащ. Все же в дикарском наряде он чувствовал себя весьма нелепо. Тем больше причин радоваться выходу на улицу, куда они, согласно уговору, выбирались лишь в полном снаряжении. Ходить под палящими лучами солнца в стальных шлемах было совсем невмоготу, а потому и Фернан и Себастьян, раздобыв по куску полотна, обматывали их тканью. Обвешавшись оружием и снаряжением, они отправлялись бродить по городу. И всегда их сопровождал многочисленный эскорт: воины, число которых порой достигало десятка, да еще несколько слуг. Иногда заходили очень далеко. Миновав ряды домов, а затем и возделанные поля, они углублялись в лес.

Воины вели себя степенно. Они, не демонстрируя ни малейших признаков усталости, нетерпеливости или раздражения, повсюду следовали за испанцами, нимало, похоже, не тяготясь своим положением. Воины с достоинством расхаживали по городу, и видно было, как они горды своей задачей. В лесу вся вальяжность с них мигом слетала — они становились внимательными и осторожными, чутко вслушивались в звуки окружающего мира, зорко осматривали окрестности. Любую возможную угрозу замечали куда раньше, чем это удалось бы испанцам. А опасностей хватало. Буйные тропические заросли изобиловали самыми разными тварями, змеи и пауки попадались чуть ли не на каждом шагу. Крупные хищники здесь тоже водились. Иногда по вечерам до слуха доносился раскатистый рев. Себастьян утверждал, что эти звуки издает не кто иной, как леопард.

С таким многочисленным и хорошо вооруженным эскортом ничего не следовало опасаться, но и сбежать от них было невозможно. А такое намерение Фернана не покидало. Раз за разом разговор возвращался к одному и тому же вопросу — как бы поскорее отсюда вырваться. Себастьян всегда сохранял рассудительность и хладнокровие, Фернан же горячился, изнывая от бездействия. Прошло уже несколько дней, а никакая хорошая идея их так и не осенила.

— Относятся к нам, прямо скажем, хорошо, — признал Фернан. — Но я не стал бы доверять индейцам.

— Фернан, — в очередной раз повторил Себастьян. — Даже если мы сумеем просто так взять и сбежать на глазах у сотен этих размалеванных дикарей и даже если нам удастся оторваться от погони, то что же мы будем делать дальше? Ты сам видел — эта земля бескрайняя и населена куда гуще, чем мне бы хотелось. Вырвавшись отсюда, мы запросто попадем в лапы каким-нибудь другим индейцам. Кто может сказать наверняка — окажут ли те нам столь же радушный прием.

— Тебя, похоже, все вполне устраивает, — недовольно буркнул Фернан. — Обильная еда и женское общество пагубно на тебя действуют.

— Ты, конечно же, никогда не бывал раньше в плену, — снисходительно ответил Себастьян. — Посидел бы хоть месяц взаперти, не видя солнца, питаясь заплесневелым хлебом и сырыми крысами, приманенными на этот самый кусок хлеба и убитыми брошенным камнем. Да еще и в кандалах. Тогда ты бы понял, что у нас тут не плен, а сущий рай, начиная от солнечной погоды, заканчивая пищей и прогулками.

— Думаешь, эти дикари прониклись к нам такой пылкой любовью, что просто так потчуют местными деликатесами и позволяют разгуливать по городу? — фыркнул Фернан. — Ты вообще понимаешь, почему к нам так хорошо относятся?

— Нет, — вынужден был признать Себастьян. — Но мы здесь действительно на особом положении. Та же одежда… Ты наверняка обратил внимание, что принесенные нам наряды украшены сверх всякой меры. Перья, вышивка, узоры. Вон, посмотри на наших слуг. На них одни простые набедренные повязки, а вот воины смахивают на попугаев. Местная знать выглядит очень колоритно. Преподнесенные нам наряды ничем не отличаются от костюмов вельмож. Следовательно, мы здесь не простые пленники.

В этих прогулках проходило немало времени. Жители города несколько свыклись с необычным для них видом двух чужестранцев, но любопытных все еще хватало. Появление на улице конкистадоров неизменно вызывало интерес окружающих. Фернана этот энтузиазм раздражал. Он чувствовал себя какой-то диковинкой, которую бродячие артисты показывают на потеху толпе.

Простолюдины в повседневной жизни одевались достаточно скромно. Такого калейдоскопа перьев и украшений, как в первый день пребывания конкистадоров в городе, больше пока не повторялось. Европейцы решили, что тогда был большой праздник, вот все и принарядились.

Обучение языку шло своим чередом. Ни о каком общении пока и речи быть не могло, но несколько самых простых слов испанцы уже выучили. Могли попросить еды и воды, позвать или отослать слуг. Старый мудрец приходил каждый день. Звуки чужого языка уже не казались такими варварскими и трудными для восприятия.

Больше всего удивляло то, что к пленникам относились как к самым дорогим гостям или к важным послам могучего государства. Им ничего не запрещали, любое их желание выполняли. Фернана и Себастьяна наряжали в самые лучшие, по местной моде, одежды, отменно кормили. Во время еды для них устраивали настоящие представления, где музыканты, комедианты и жонглеры развлекали пленников. Индейцы предоставили им полную свободу в пределах города. И это заставляло поломать голову. Ради чего их вообще пленили? Не для того же, чтобы обеспечить двум чужакам жизнь достойную знаменитых вождей?