Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий. Страница 87

Всякого такого добра у конкистадоров хватало, и теперь любой вождь, получив грошовые стеклянные бусы, носил их со столь важным видом, как будто это императорская корона. В ответ испанцам досталось немало ценных вещей. В первую очередь — провизии. Кортес изо всех сил старался расположить к себе все окрестные племена. И снова потянулись долгие переговоры.

Агиляру пришлось весьма постараться, донося смысл всего сказанного до вождей. Речь шла о мощи Испании, а также ее короля — величайшего из правителей, чьими подданными стали отныне окрестные индейцы. Поверить касикам во все это было несложно. То, что несколько сотен воинов сумели разгромить их многочисленную армию, стало лучшим подтверждением могущества испанского монарха. Следующей темой оказалась религия. И здесь все прошло куда легче, чем конкистадоры могли ожидать. Индейцы соглашались креститься, спешно отрекались от своих идолов и кровавых жертвоприношений, а также дали добро на установку алтаря и большого деревянного креста. Фернана это крайне удивляло.

— Сложно поверить, что они с такой легкостью отреклись от своих бесовских истуканов. Может быть, стоило и нам с тобой попытаться рассказать дикарям об истинной вере, когда мы оказались в плену?

— Думаешь, Агиляр не пытался этого сделать, когда попал в лапы к этим людоедам? — насмешливо спросил Себастьян. — Легко отречься от ложных богов, когда ты ясно видишь, что сила не на их стороне. Помнишь, я тебе когда-то сказал, что несколько полков испанской пехоты быстро донесли бы до дикарей смысл Святого Писания? Куда быстрее, чем любой проповедник. И даже без переводчика. Как видишь, я прав. Стоило индейцам узреть, что их идолы им не помогают, как они тут же приняли бога победителей. Рабу или пленнику трудно бывает убедить в чем-то своих хозяев. А вот в обратную сторону этот принцип отлично работает.

Священник, падре де Ольмедо, тем временем продолжал свою деятельность. Проповеди его были великолепны. Но кто знает, многое ли индейцы поняли в переводе Агиляра? Фернан решил, что Себастьян действительно прав и в данном случае красноречие оказалось менее весомым аргументом, чем сила испанского оружия. Первыми местными жителями, принявшими христианство, стали подаренные конкистадорам девушки.

Среди них особенно выделялась одна. Как ее звали на самом деле? Любому испанцу было бы сложно это запомнить, но при крещении она получила красивое и звучное имя — Марина. Фернану она неуловимо напоминала погибшую Чику. Такая же невысокая, стройная и изящная, с длинными струящимися волосами и большими выразительными глазами. Просто красавица! Она стала наложницей Алонсо де Пуэртокарреро и многие местные девушки искренне ей завидовали. Быть избранницей одного из главных вождей этих удивительных и всемогущих чужаков! Редкая удача!

Марина с любопытством ходила по лагерю, с подкупающей простотой обращалась к конкистадорам, и пыталась с ними разговаривать. Она чутко вслушивалась в непонятные слова и старалась их запомнить. Она оказалась самым ценным подарком, поскольку была родом как раз из тех мест, куда собирался Кортес и, естественно, знала тот язык. У нее проявились необыкновенные таланты к изучению речи. Всего за несколько дней девушка выучила три или четыре десятка испанских слов и явно не собиралась останавливаться на достигнутом.

Пока Марина билась над чужим языком, предводители занимались своим делом. Кортес, окруженный капитанами и приближенными, опять вел переговоры, стараясь как можно больше узнать о раскинувшейся перед ними стране. Выуживать из касиков нужные сведения оказалось непросто. Разговор через переводчика был долог и утомителен. Заодно генерал-капитан, не жалея красноречия, убеждал вождей в том, что стать вассалами испанского короля — это великое счастье. Вопросы о золоте не дали вразумительных результатов. Здесь драгоценные металлы почти не встречались. Касики говорили, что его много дальше на северо-западе.

Вскоре речь зашла и о том, почему индейцы так рьяно нападали на прибывших.

— Вы вели себя недостойно, начав против нас войну, хотя мы хотели лишь мира, — строго сказал Кортес.

— Злой и лукавый человек, твой раб, который был у вас переводчиком, своими лживыми словами сбил нас с толка, — пространно объяснял один из вождей. — Из-за его обмана мы поступили несправедливо, напав на твое войско, мой великий господин.

— Надо было этого Мельчиора задавить, как гадину, лишь только у нас появился нормальный переводчик в лице Херонимо де Агиляра, — недовольно бросил Альварадо. — Дикарь останется дикарем, хоть ты его сто раз окрести.

— Вот Мельчиор и попался, — фыркнул Кортес. — Ну и далеко ли он убежал?

— Из-за его советов индейцы потеряли несколько сотен убитыми, — заметил Фернан. — Я бы не удивился, если они уже и сами его придушили.

После этого генерал-капитан обратился к вождю.

— Этот злой и неискренний человек будет и дальше сеять вражду между нашими народами, умножая неправду. Верните его нам, чтобы мы могли по достоинству наказать его за причиненное зло.

Выслушав эту же фразу, касик всем своим видом изобразил полнейшее раскаяние и что-то залопотал. Выслушав его, переводчик нахмурился и сказал:

— Вождь винится перед нами за то, что не сумел уследить за Мельчиором. Он говорит, что тот бежал и никто не может его найти. Но это неправда. Я утром вскользь слышал разговор двух индейцев. После того, как по совету перебежчика они напали на нас и потерпели поражение, самого Мельчиора тут же зарезали во славу богам на алтаре за столь плохое предложение.

— Туда ему и дорога! — со смехом озвучил эпитафию Альварадо. — Мельчиор так хотел попасть на родину. Ну что сказать? Тепло у них тут встречают блудных сыновей. Сидел бы лучше у нас в лагере. Глядишь, до сих пор был бы жив.

— Зачем же касик мне лжет? — нахмурился Кортес.

— Трудно сказать, — пожал плечами Агиляр. — Скорее всего, дело в том, что Мельчиора принесли в жертву языческим богам, а вождь видит, что мы относимся к ним с неодобрением.

Пробыв в этих краях еще несколько дней, конкистадоры вскоре все же продолжили свое путешествие. С жителями простились очень тепло, и оставалось лишь надеяться, что они и впредь будут столь же дружелюбны к испанцам. Корабли направились дальше.

Флотилия шла вдоль берега, испанцы гадали о том, что ждет их впереди, а Марина беспощадно терроризировала Агиляра. Она знала несколько индейских наречий, а теперь твердо вознамерилась выучить испанский. С безграничным терпением она слушала его и запоминала, впитывая новую информацию, как пустыня дождевую воду. Когда силы Агиляра иссякали, она переключалась на Фернана. Ведь он с горем пополам знал язык индейцев Юкатана, так что они могли общаться.

Гонсалесу пришлось нелегко. Временами казалось, что это воскресшая Чика, так Марина была похожа фигурой, мимикой, жестами. Сходство еще усиливалось тем, что эта девушка тоже активно учила его языку и училась у него сама. Себастьян, для которого Марина стала вечным укором совести, обходил ее десятой дорогой. Фернану же не хотелось отталкивать маленькую бедную дикарку, которая и так в жизни мало хорошего видела, судя по тому, что уже много лет провела в рабстве. И он прилежно помогал ей учить язык, да и сам постепенно осваивал местные наречия. Пуэртокарреро, похоже, совершенно не ревновал. Он был капитаном и времени свободного у него почти не оставалось. Однажды он даже поблагодарил Фернана за то, что тот обучает Марину испанскому языку.

6. В землях ацтеков

Вскоре, двигаясь все дальше вдоль побережья, эскадра прибыла в удобную гавань. Корабли остановились неподалеку от берега. Над мачтами взвились знамена. Местность была густо заселена, и долго ждать первой встречи с индейцами не пришлось. Не прошло и часа после того, как упали в воду якоря, как к главному судну приблизилось две крупные пироги. На них оказалось около полусотни мужчин. Они уверенно, без какой-либо робости поднялись на борт, как будто каждый день встречались с подобными чужаками.