До последнего серва (СИ) - Ливадный Андрей Львович. Страница 9

Обстановка опустевшей парковки мгновенно отдалилась, сумрак отпрянул, резко проявились аватары абонентов. Защищенное цифровое пространство гарантировало от прослушки, хотя теперь Станислав уже ни в чем не был уверен.

— Ты действительно можешь повлиять на ситуацию? — вопрос, адресованный Софи, прозвучал надломлено.

— Не знаю. Сказала же: сначала надо попасть в пустоши. Там сориентируюсь по обстановке.

— Без гарантий успеха?

— Стас, тебе сейчас никто не даст никаких гарантий, — ответил Блейз.

Долганов очень хотел спросить «какая тебе выгода рисковать жизнью?», но сдержался, встретившись взглядом с Софи. Ее мотивы явно лежали вне понимания. По крайней мере так казалось. «Ну, ладно, Белов с Блейзом. Они вложились в экономику города, им есть что терять, как и мне…» — Станислава мучил страх, чувство собственной беспомощности унижало.

— Что потребуется от меня? — вместо глупых вопросов он перешел к делу. Любая попытка переломить ситуацию теперь выглядела оправданной.

— Молекулярный репликатор, для изготовления кодонов. Надежная машина. Защитная экипировка и личное оружие, — ответила Софи.

— Всего лишь?

— Остального у тебя нет, — она мысленным приказом вызвала карту материка. — Где центр старых укреплений?

— Вот тут, — Долганов поставил маркер, совпадающий с крупным кратером.

Софи, пробежав взглядом по сетке дорог, кивнула:

— Хорошо. Обеспечь локальный проход через суспензорную защиту. Мы выедем из города через южную окраину, чтобы лишний раз не привлекать внимания рейдеров. Затем затеряемся вот тут, — она отметила участок холмистых пустошей.

— Когда мне ждать сигнала? К чему готовиться?

— Сигналов не будет. Соблюдаем полную тишину в эфире. Никаких вызовов. Городу придется отражать удары рейдеров. Продержитесь как можно дольше.

— Но как я пойму, что…

— Поймешь, — лаконично заверила Софи.

Глава 3

Пустоши. В двухстах километрах от Атиона…

Старая дорога обрывалась среди невысоких сглаженных временем холмов.

Софи остановила флайкар в распадке между ними. На самом деле пустоши Эдобарга, о которых ходило множество зловещих слухов, представляли собой испещренную кратерами равнину, плавно переходящую в предгорья невысокого хребта. Растительность тут действительно была скудной, почва местами потрескалась, ветер трепал пучки чахлой травы, иногда встречались островки колючих кустарников, да редкие деревья, как правило образующие небольшие рощицы.

Все это имело непосредственное отношение к войне, и лишь отчасти — к климату региона. В эпоху Первой Галактической освоение любой незаселенной планеты начиналось с фазы боевого терраформирования. Проще говоря, в атмосфере распылялись специальные вещества, разрушающие органику. Местная жизнь гибла на корню, с мизерным шансом на восстановление, зато оставался высокий процент кислорода в атмосфере и богатые почвы, пригодные для освоения. Источником возобновления кислорода обычно становились океаны, — их сразу же заселяли простейшими биокомплексами, состоящими из неприхотливых водорослей и нескольких типов генетически сконструированных бактерий.

На Эдобарге боевое терраформирование остановилось в первой фазе. Местную жизнь извели, а новую не культивировали. «Одиночкам», колонизировавшим планету, было не до экологии или сельского хозяйства. Их интересовали залежи полезных ископаемых и создание ориентированной на войну промышленности, — именно из этих соображений базу Альянса дислоцировали ближе к предгорьям.

Растительность появилась здесь намного позже. Софи смотрела на следы орбитальной бомбардировки, отчетливо представляя, как удары, взламывающие бункерные зоны, выбрасывают на поверхность не только фрагменты подземных сооружений и техники, но и биологические материалы, входящие в обязательную комплектацию опорных пунктов, ведь изначально типовые форпосты проектировали люди. Они всерьез рассчитывали, что после окончания войны любая из планет, подвергшихся боевому терраформированию, вновь станет обитаемой.

Софи подошла к обрыву.

Овраги, промытые дождевыми водами, ветвились по склонам сглаженного временем кратера. Из богатого разнообразия растений далекой прародины, чьи семена выбросило из хранилищ и перемешало с землей во время орбитальных ударов, прижились только некоторые, способные выдержать засушливый климат. Лишь раз в году здесь наступал сезон обильных дождей, а сейчас стояла жара.

Повсюду змеилось марево горячего воздуха. Обломки стеклобетона выпирали из-под оплывшей земли, словно пожелтевшие кости исполинских животных. Кое-где среди разрушенных укреплений виднелись темные лазы, ведущие в недра техногенного поля битвы.

Софи пристально осматривалась.

Ее взгляд, усиленный сканерами имплантов, проникал глубже потрескавшейся, иссушенной горячими ветрами почвы. Внешние признаки отгремевшего сражения волновали мало. На поверхности ветшала уже никуда не годная техника, а сервомеханизмы, сохранившие хотя бы толику функциональности, давно перешли в режим самоподдержания, — они искали убежища, избегая привлекать к себе внимание «потенциального противника», пока не накапливали достаточно ресурсов для достойной встречи с врагом.

Кроме прочего, поблизости виднелась незавершенная работа местных «инсталляторов».

Софи лишь грустно улыбнулась, глядя на неумелую попытку воссоздать фрагмент техногенного поля боя времен Первой Галактической: пара бетонированных траншей, несколько капониров, — один для тяжелой серв-машины, и еще два для БМК, позиции реактивных минометов, укрытия для «LDL-55», — все это соседствовало на расстоянии в сотню-другую метров.

Местные знатоки истории наивно полагали, что машины вели позиционную войну и могли подпустить друг друга на такую дистанцию? Ну, для туристов, наверное, сойдет. Только вот шагающие лазеры Флота Колоний никогда не действуют поодиночке, всегда образуя группы, или «стаи», как выражались пилоты. Атаковать они предпочитают с предельно возможной дистанции. И вообще, динамика техногенного боя исчисляется секундами, а живучесть техники — минутами.

Конечно, бывали и исключения. Например, планета Роуг, где целую горную страну превратили в неприступный укрепрайон. Но даже там для перемещения андроидов и серв-машин были проложены внутрискальные тоннели, ибо статичная позиция, — это всегда проигрыш. Укреплением можно воспользоваться лишь на короткое время.

Софи продолжала внимательно осматриваться.

Воплощение ужаса прошлых войн, — красивая девушка, с чистой, незапятнанной душой и рассудком боевого «ИИ», притаившимся в глубинах сознания, — она была опасна и беспомощна одновременно. Синтез ее новой личности еще не завершился и одна из составляющих вполне могла взять верх. Хотя бы временно.

Серия далеких вспышек на миг породила в полуденном небе блеклое радужное мерцание. Рейдеры только что произвели очередной залп. Автоматически обновились данные. Защитное поле Атиона скачкообразно просело и теперь держалось на сорока двух процентах.

Взгляд вновь вернулся к бесплодной, сглаженной ветрами котловине, простирающейся на десятки километров.

Действовать придется быстро, рационально и беспощадно.

Ее губы дрогнули. Внезапно и остро вспомнилась гибель Патрика, ранение, мучительное раздвоение личности. Как пройти по тонкой грани между холодной рассудительностью боевого ИИ и чувственным восприятием мира?

Придется выбирать… Но как страшно даже помыслить об этом…

«Ты ведь меня не предашь?» — на глаза вдруг навернулись слезы.

Нечто холодное рванулось из глубин сознания.

Взгляд, усиленный датчиками имплантов, мгновенно обострился, проникая все глубже и глубже, туда, где в недрах разрушенных бункеров еще тлели бледные сигнатуры погребенных под обвалами боевых машин.

Техногенное поле боя простиралось вширь и вглубь. Внимательный взгляд «Beatris» не упускал ни единой мелочи. Чуть ниже по склону четко сканировались перемешанные с землей обломки нескольких сбитых штурмовых носителей. Среди них выделялся десантный контейнер, не потерявший герметичности. Левее, у устья оврага из-под земли выпирали очертания «Гепарда». Неиспользованные возможности таились повсюду.