Шёлковая тишина (ЛП) - о'. Страница 3

— Зря, — коротко отвечает Макс, и мы некоторое время идём молча.

Я думаю над его словами о доверии, которое возникает в экстремальной ситуации. Весь мой опыт таких происшествий ограничивался проникновением на закрытую территорию морского порта ночью. Меня провёл туда Антон, он хотел показать мне свой корабль. Я была поражена величием огромного судна — в свете звёзд почти инопланетного. Но задержаться там не удалось — охранник нас заметил, и нам пришлось бежать. Было весело и страшно одновременно. Антон легко увёл меня от преследователя и, смеясь, мы прибежали на соседний пляж. Там на ещё теплом песке я и подтвердила теорию о быстром зарождении доверия в экстремальной ситуации. Ещё около месяца я продолжала находиться под эффектом случившегося, а потом узнала, что беременна. И что Антон уходит в годовое плавание. Доверие смыло морскими волнами, которые смешались с моими солеными слезами.

С тех пор я предпочитала более обыденное доверие, которое выстраивается постепенно на поступках и действиях. Своим героям я всегда предоставляла для этого достаточно времени. Да, пусть в результате мои книги не отличались взрывным сюжетом, зато они всегда были правдивыми.

— Расскажешь про книгу? — тихо спрашивает Макс.

Я задумчиво запускаю руку в волосы и чешу голову. Прежде чем говорить с ним о книге, я бы хотела поговорить с Тамарой о его договоре с издательством. Действительно ли всё было так, как говорил Макс?

Ну, а кроме того, я хочу ещё немного поразыгрывать вредину — может мне всё-таки удастся его доконать?

— Нет, не расскажу, — отвечаю я наконец и ехидно напоминаю. — Тебе же Тамара уже всё доложила.

— Ну, не всё, а только в общих чертах, — возражает Макс.

Он поглядывает на меня искоса, будто чувствует мою фальшь и прекрасно видит причины моей реакции. Впрочем, даже если Макс действительно всё понимает, то для меня это ничего не меняет.

— У меня всего пара глав, рассказывать пока не о чем, — я отворачиваюсь к морю и засовываю руки в карманы шаровар.

— А как же задумка в целом? — настаивает Макс.

— Ее тебе рассказала Тамара, — сухо отвечаю я и слышу тяжелый вздох собеседника.

Да, такая вот я противная! Забудь обо мне и иди, куда шёл. Но Макс так просто не отступает — вместо этого он вдруг начинает говорить.

— Тамара сказала, что твоя история — о двух студентах. Они противостоят друг другу, но в конечном итоге между ними разгорается любовь.

Я ничего не могу с собой поделать и презрительно фыркаю в ответ на это описание.

— Знаю-знаю, — Макс кивает головой. — Это слишком поверхностное резюме, и я более, чем уверен, что твоя задумка куда глубже этой ерунды.

Я задумчиво останавливаюсь, чтобы вытряхнуть песок из сандалий и заодно обдумать услышанное. Может, зря я так злилась на Тому? Всё-таки самое основное она не раскрыла Максу.

Я трясу одной ногой, теряю равновесие, взмахиваю руками и заваливаюсь на бок.

— Осторожно, — Макс обхватывает мою талию своими ладонями и удерживает в вертикальном положении.

Моя кожа горячая от солнца, но его ладони ещё горячее. Мне даже кажется, что от его рук останутся ожоги, но нет. Он отпускает меня, и я не замечаю никаких следов на коже. Макс молча протягивает мне свой локоть, и я опираюсь на него рукой, чтобы вытряхнуть песок из второй сандалии.

— Мороженое будешь? — спрашивает он ровным голосом и кивает в сторону пляжного кафе.

— Нет, но от холодного кофе не отказалась бы.

Мы молча покупаем айс-кофе и пломбир в вафельном стаканчике и снова оказываемся рядом с водой. Я вылавливаю ложечкой кубик льда из кофе и с удовольствием его посасываю, как конфету. Макс вгрызается в своё мороженое, разглядывая людей в море. Между нами устанавливается та приятная тишина, которую не нужно прерывать, но я знаю, что Макс ждёт. И я знаю, что он знает, что я сейчас всё расскажу. Сложно сказать, откуда берётся это понимание, но я чувствую его так же хорошо, как и ледяную прохладу кофе в своей руке.

— Эта книга — о масках, которые мы постоянно носим, — начинаю я и бессознательно размазываю пальцем конденсат по стаканчику. — О девушке — Веронике — которая всегда играет какую-то роль. То хорошей дочери, то хорошей ученицы, то хорошей подруги, то хорошей любовницы. Она отлично знает людей и психологию и всегда делает то, чего ждут от неё другие. Она умеет произвести правильное впечатление, умеет показать себя с лучшей стороны. Но за всем этим она перестаёт понимать, какая она на самом деле и как выглядит ее лицо без маски, — я делаю глоток кофе и продолжаю. — Однажды ей встречается парень — Джед — и она по привычке анализирует его, чтобы произвести хорошее впечатление, и понимает, что его можно зацепить только откровенностью. Что он испытает восхищение, если она раскроет перед ним свои грязные секреты. Как ты понимаешь, они сближаются. Она всё чаще говорит искренне и начинает лучше понимать себя. В конце концов она избавляется почти от всех своих масок и живет так, как хочет сама.

Я замолкаю, и Макс продолжает смотреть на меня некоторое время. Мы стоим возле пустого шезлонга, и я решаю ненадолго присесть, чтобы хотя бы на пару секунд отдалиться от собеседника. Рассказывать задумку ненаписанной книги всегда очень тяжело — как будто делишься чем-то невероятно сокровенным, чем-то настолько личным, что мурашки бегут по коже от собственной открытости перед другим человеком.

— А парень? Что с ним? — задаёт ожидаемый вопрос Макс и опускается рядом.

Я вздыхаю.

— Не знаю. Конечно, с одной стороны читатели ждут хэппи-энд. Для этого они и читают книги чаще всего. Но с другой стороны, — я задумчиво качаю головой. — Любовь — она ведь не про откровенность. Она скорее про уважение, а уважение требует иногда о чем-то умолчать.

Макс испытующе смотрит мне прямо в глаза, и я не решаюсь отвести взгляд. Мне кажется, что сейчас он будто смотрит в самую мою душу, будто читает всю меня, и я хочу, чтобы он узнал всё, что ему нужно. В этот момент я отчего-то доверяю ему, верю, что не предаст, и чувствую себя надежно рядом с ним.

Но длится это недолго. Макс моргает, и из его глаз исчезает что-то очень важное для меня. Он отворачивается к морю, а я залпом допиваю кофе и вскакиваю с места, чтобы выбросить пустой стакан в урну. Мне хочется сбежать от него, но я знаю, что это будет очень глупая и провальная попытка бегства. Поэтому я подхожу к шезлонгу и равнодушно предлагаю:

— Пойдём обратно?

Макс молча кивает и встаёт с места. Он выше меня, и я успеваю заметить мокрые пятнышки от пота на его футболке перед тем, как отворачиваюсь в сторону.

В полной тишине мы проходим мимо пляжного кафе и направляемся к центральному входу набережной. Трудно сказать, что я жду от Макса. Похвалу? Восторг? Или критику? Но он в любом случае ничего не скажет, не станет оценивать мою историю, потому что это не в его интересах сейчас. Главное он сделал — завязал некое подобие дружбы со мной и выведал суть нашей будущей книги. В том, что мы всё же напишем книгу в соавторстве, я уже почти не сомневаюсь. Я, конечно, для проформы его ещё буду доставать, но Макс уже продемонстрировал мне своё умение сглаживать мои острые углы и умудряться при этом обыгрывать меня.

2:0 в пользу Макса.

Он останавливается ровно на том же месте, где мы встретились и поворачивается ко мне. Его лицо не выражают эмоции, и я стараюсь сделать со своим лицом то же самое.

— Спасибо тебе, — Макс говорит негромко и руками обхватывает мои предплечья, словно фиксирует меня на месте. — Твоё доверие очень много для меня значит. Я тебя не подведу. Обещаю.

— Ну-у, это ещё не доверие, — шутливо тяну я, стараясь разрядить момент его проникновенной благодарности. — Вот когда я позволю тебе проехать за рулем своей Альфа Ромео, вот тогда это будет доверие.

Макс усмехается и отпускает мои руки.

— Я позвоню тебе вечером, — сообщает он и направляется к здоровенному пикапу, стоящему рядом с моей машиной.

Я провожаю его взглядом и улыбаюсь.