Бес в ребро - Шаргородский Григорий Константинович. Страница 34

— Сможешь показать?

Зверь пребывал в таком сильном возбуждении, что, кажется, даже понял мое обращение и без поддержки образами.

Сразу появились подозрения, что все это время подлая крыса водила меня за нос, изображая непонимание человеческой речи.

Клянусь, если данное предположение хоть на йоту подтвердится, накормлю сыром со снотворным, запихну в ящик и сдам в Китеже кую академию на исследование. Пусть на нем там хоть опыты ставят.

Впрочем, кого я обманываю? Златка все равно не позволит навредить своему дружку.

— Эй, мечтатель! — окликнул я рванувшего к воротам Чучу. — Пока никто никуда не идет. Для начала нужно подготовиться. — Последнее я добавил уже для улыбающегося Гены и ошарашенного Корнея.

Похоже, повольник тихо выпадал в осадок от веселого представления нашего выездного цирка.

— Корней Кондратьевич, вы с нами или витаете в облаках?

— Что это было?.. — встряхнув бородатой головой, невпопад спросил повольник.

— Номер называется «Клоун Чуча и его верный напарник маг Домовой, он же Демон», — со смешком ответил ему Баламут.

Я выразительно посмотрел на друга. Он, в свою очередь, покосился на повольника и вспомнил о местных устоях и правилах приличия. Увы, легче от этого не стало. Такого только могила исправит:

— Простите, барин, был не прав. Можете запороть меня на конюшне.

— Не паясничай, — сморщился я от клоунады друга. — Корней Кондратьевич, это был тахрун, который с большой долей вероятности может привести нас к баобабу, где живет рой тигровых пчел. Теперь вопрос к вам: что мы со всем этим сможем сделать?

— Да откуда же мне знать?! — чуть ли не страдальческим тоном изрек повольник, ухватив себя за бороду. Он наверняка ехал сюда с мыслью задавить своим опытом и знанием беловодских реалий приезжего и неотесанного мага. — Мы в Крону ходим не так уж часто. В основном охотимся в Подлесках и собираем всякое разное вдоль рек и по берегам озер.

— Тогда и я не знаю, — искренне расстроился я.

— Так, стоп, — сказал повольник, дернув себя за бороду и этим словно переключив скорость мыслительного процесса. — Корчагу закусал такой рой. Не помогла даже стеганка из фаграшьего меха. Значит, только амулет… которого у вас нет.

— Если вы о «дезинсекторе», то он у меня есть.

— Уровень? — деловито спросил повольник.

— Второй, — ответил я и увидел, как Корней недовольно поморщился:

— Мало, это вам не мух гонять…

— Не попробуем — не узнаем, — уперся я.

— Дар Зимин, — вздохнув, как при разговоре с маленьким ребенком, сказал повольник, — я не особо много знаю о тигровых пчелах, хотя и изучал их, когда пытался самостоятельно сварить медовуху, но одно уяснил крепко — укус пчелы вас не убьет, а вот если ужалит десяток, то окочурится даже кабан. Пара десятков пчел, возможно, смогут убить и единорога.

Баламут нахмурился, явно опять включив паранойю. Да и сам я призадумался.

В этот момент Чуча горестно завыл.

Похоже, он не только человеческую речь понимает, но и мысли способен читать. К тому же накал его эмоций навевал мысли о слишком уж нездоровой тяге тахруна к этим самым личинкам. Может быть, они какие-то наркотические?

— Заткнись, крыса, батька думать будет.

Он опять послушался.

Нет, эту животину точно нужно сдать в академию.

— Предположим, я попробую и у меня получится добраться до роя. Что дальше?

— В голову приходит только по-быстрому срезать один из ульев и бежать оттуда, — развел руками повольник. — Советы самоубийцам давать не берусь.

Оценив степень моей задумчивости, Баламут реально обеспокоился и, подойдя к любимому шефу и сюзерену, постучал указательным пальцем по тулье моей шляпы:

— Але, там кто сейчас у руля, Домовой или Демон?

— Нет у меня никакого раздвоения личности, — отмахнулся я от назойливого друга.

— Ага, все шизики именно так и говорят.

— Так, Баламут, — уже всерьез разозлился я, — что-то ты сегодня слишком говорливый!

Судя по всплеску смущения, он и сам понял, что хватил лишку с показным панибратством. С другой стороны, ничего удивительного в этом нет — просто он хотел показать новому коллеге, что у нас царят не стандартные для этого мира отношения «сюзерен-вассал», а вполне себе нормальная мужская дружба. Впрочем, зря старался — Корней и без этого относился к нам почти одинаково. Да и вообще у повольников, судя по всему, царит дикая демократия.

— Сделаем так, — все же приняв решение, резюмировал я. — Сейчас идем за Чучей и осторожно…

— Никита, — уже серьезным тоном попытался возразить Гена.

— Я же сказал — осторожно посмотрим, что там да как. В Крону пойду один. Вы подождете внизу и подальше от теоретического места падения улья. Все, запрягаемся.

То, как я обзывал процесс нашего снаряжения по боевому расписанию, почему-то бесило Баламута. Именно поэтому мне и нравилось данное слово, хотя сам понимаю, что шутка так себе.

Корней отправился в гостевую комнату, которую я выделил ему бесплатно, так сказать, с барского плеча. Ну не спать же будущему союзнику в ангаре? Когда явятся всем семейным подрядом, тогда и переселим старика в мастерскую. А может, пусть там ютится молодежь, а старика определим в один из пустующих кубриков для персонала?

Посмотрим, как будет себя вести вся эта семейка и сколько профита мы с них поимеем.

Снаряженный для похода да с солидным калибром в руках повольник выглядел впечатляюще, но явно не настолько, как мы с Геной. Насекомоподобные маски, совмещенные с тактическим очками, мы нацепили чисто машинально. Так что два вооруженных до зубов муравья — один в кепи, а другой в шляпе — заставили старого добытчика одобрительно крякнуть.

Пока мы готовились и наряжались, как красотки перед походом в ночной клуб, Чуча едва ли не на стенку лез. А если учитывать что заборы у нас под напряжением, дело это небезопасное.

Наконец-то под восторженный писк тахруна мы вышли через ворота станции.

Явно ненормальное поведение зверька беспокоило меня все больше и больше. Он забегал далеко вперед и, дожидаясь нас, подпрыгивал на месте от нетерпения.

До нужного места пришлось идти около получаса. Выбранный Чучей баобаб ничем не отличался от любого другого — все та же гигантская колонна, покрытая растрескавшейся корой и оплетенная сетью лиан. И только внимательно осмотрев окрестности, я понял, каким образом тахрун сумел полакомиться личинками. Похоже, не так уж давно здесь упал пчелиный улей или как там называется штука, которую лепят для себя осы. Из прелой листвы местами выглядывали остатки этого сооружения. Ни меда, ни личинок, здесь конечно же не осталось. И все же я внимательно осмотрел обломки, пытаясь представить, как все это выглядело в целом состоянии.

Чуча составил мне компанию, но ненадолго. Не найдя ничего интересного, он так распереживался, что обежал необъятный баобаб по кругу, а затем даже вскарабкался по стволу метров на десять. Затем он явно вспомнил — как там, на верхотуре, и спустился обратно, но успокоиться все равно не мог.

— Так, господа, — закончив пялиться вверх, сказал я, — отходите метров на сто, а лучше двести. Если к вам прилетят пчелы, отбегайте еще дальше. По связи меня не беспокоить. Если что, вызову сам. Как поняли?

— Принято, — привычно отозвался Баламут, и Корней тут же повторил за ним.

— Вот и чудненько. — Я театрально поплевал на ладони в перчатках и с чуть большей показухой, чем оно того стоило, заскользил вверх, вдоль ствола, подтягивая себя силовыми нитями.

— Это у него что, «паук»? — послышался снизу негромкий голос Корнея.

— Ага, — подтвердил Баламут, — классная штука, особенно если не давать в руки совсем уж чокнутым.

— В смысле?.. — И голос повольника потерялся внизу.

Сейчас Баламут вывалит на него полный короб сказок и преданий. Как обычно, мой друг, пока я спал, сумел навести мосты и найти общие точки соприкосновения с повольником, заделавшись ему едва ли не закадычным приятелем. Я вроде не дурак, а теперь еще и с магическими ментальными способностями, но до сих пор не понимаю, как у него получается так легко ладить с людьми любых социальных слоев и возраста.