Хорошая девочка (ЛП) - Уайт Лили. Страница 1
Авторы: Лили Уайт и Дон Робертсон
Книга: Хорошая девочка
Серия: Вне серий
Переводчики: Зухра Мусина, Ель, Orlicca, RadistkaKat, Маша Данилова, Диана Кусова, Анастасия Калинюк, Аура Лопес, Евгения Гладыщева
Редакторы и оформители: Лилия Никитенко, Евгения Николашина
Вычитка: Анастасия Васильченко
Русификация обложки: Мадам X
Специально для группы: Книжный червь/ Переводы книг
Любое копирование и размещение перевода без разрешения администрации, ссылки на группу и переводчиков запрещено.
Аннотация:
Учеба с девяти до четырех.
Работа барменом с девяти до двух.
Просыпаешься и все по кругу.
Всегда надеешься только на себя, потому что все, кто был в моей жизни, неоднократно подводили меня.
Я цепляюсь за единственное, что всегда будет в моей жизни — искусство. Боди-арт, фотография, рисование… это вызывает мой интерес.
Почти так же сильно, как и его интерес ко мне.
Я не хотела иметь с ним ничего общего.
Но он из тех, кто всегда получает желаемое.
Его ненависть переросла в одержимость, которой не было предела.
Я — его Хорошая Девочка.
И мне интересно: отпустит ли он меня когда-нибудь?
Оглавление
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Глава 41
Эпилог
Глава 1
Элени
Я всегда жалела, что не родилась Питером Пеном. У меня не было ни малейшего желания взрослеть и знакомиться со всеми этими дерьмовыми обязанностями взрослой жизни. Но, тем не менее, вот она я — двадцатичетырехлетняя и живущая сама по себе. Если посмотреть на мою крохотную однокомнатную квартиру, за которую регулярно вносила арендную плату, можно заметить, как яркие цвета рассыпаются по стенам, разукрашенным картинами и фотографиями, которые я собирала годами.
Немного, но только мое.
Поскольку я плохо переношу похмелье, голова просто раскалывалась. Разлепив глаза, я оглядела комнату, чтобы убедиться, не притащила ли накануне вечером кого-нибудь домой. К счастью, на горизонте было чисто, а черные брюки и жилетка для работы барменом лежали на своем месте.
Это какой пьяной надо быть, чтобы фактически уснуть в этом дерьме?
Я попыталась потянуться и поняла, что все тело ужасно болит. Поднялась с кровати и поплелась к зеркалу, но сделала ошибку, посмотрев на свое отражение. Волосы слиплись из-за огромного количества лака, который я трачу на укладку для работы, а макияж размазался по всему лицу.
Будильник на айфоне пропел «Балладу одинокого человека» Майка Несса, напоминая, что у меня остался еще час, прежде чем я до вечера застряну на занятиях.
Проклятье.
Единственное, чего мне хотелось, это развернуться и отправиться обратно в постель, чтобы переспать всю эту хренотень.
Американская литература, социология и клиническая терапия займут весь день, в то время когда я мечтала просто рисовать или посвятить это время практике. Я уже успела убедиться, что высшая школа не имеет ничего общего с гребаным кино. Здесь нет ничего, кроме кучки алкоголиков, которые рисуют чертовыми маркерами «Крейола», или раскрашивают, не выходя за линии, и этим они загоняют меня в депрессию. Но по сравнению с ними я предпочитаю оставаться с моей стороны стола для терапии. Хотя мне бы ничего не стоило попасть на их место, пускать слюни и выглядеть на тридцать лет старше, чем есть на самом деле.
Где-то я однажды слышала, что каждый студент, который посещает психологию или терапию, там для того, чтобы лучше узнать самого себя. И каждый раз, просыпаясь в своей квартире-дыре и гладя себя внизу для того, чтобы убедиться, не совершила ли накануне вечером чего-то слишком сумасшедшего, я в это верю. У меня проблемы с алкоголем и мне нравится оставаться в состоянии оцепенения. Но то, что хожу на занятия и учусь лечить у других ту же пагубную привычку, заставляет поверить, что я, по крайней мере, на один шаг впереди остальных. И что, может быть, не испоганю свою жизнь до такой степени, как вырастившие меня люди.
Не исключаю, что моим родителям пошла бы на пользу какая-то интересная арт-терапия, вместо того, чтобы прожигать жизни с иглой в руках. Я покачала головой, отталкивая от себя мысли о людях, которые привели меня в этот мир. «Родители» — слишком общий термин, чтобы использовать его при описании этих бездельников, попусту занимающих пространство.
Раскручивая горячую воду в душе до максимума, я поняла, что пройдут века, прежде чем нагреются старые трубы в этом чертовом доме из железистого песчаника. При этом позволить его себе мне удалось только благодаря покойной бабушке. Хотя без розовой ванны я могла бы и обойтись.
На полке зазвонил телефон. Поднимая его, я увидела, что на экране высветилось имя Молли. Она была моей лучшей — и единственной — подругой, той, которую я знала всю жизнь. Она была инь к моему янь, арахисовым маслом моему желе, Джун для Джонни.1 В былые времена я при любой возможности пряталась у нее дома, по крайней мере, до того момента, пока родители не находили меня и не тащили обратно домой.
— Йоу, сучка, — ответила я, и Молли сразу отплатила мне тем же:
— Эй, сучка, наши планы на завтра все еще в силе?
Разумеется. Я же несколько месяцев с нетерпением ждала эту Нью-Йоркскую фестиваль тату и отпросилась с работы в клубе «Ред» на все выходные только для того, чтобы в полной мере насладиться этим событием. Потому что не хотелось уходить впопыхах только для того, чтобы одеться как шлюха и швырять выпивку отчаянным мужикам, которые будут подбивать ко мне клинья, прежде чем их задницы столкнутся с дверью, когда я им откажу.
— Еще бы, сумасшедшая моя. Должна бежать, вода наконец-то нагрелась.
Она посмеялась надо мной, зная, что у меня в запасе около десяти минут, прежде чем горячая вода опять превратится в ледяную.
— Увидимся сегодня вечером, мы с Ашером собираемся прийти в «Ред», чтобы выпить.
Попрощавшись, я попыталась смыть с себя похмелье. Ощущая, будто меня сбил грузовик, а потом еще раз проехался, я тут же осознала, что пора бы уже познакомиться с таким понятием, как «умеренность». Хотя когда твои родители наркоманы, от подобной же судьбы тебя отделяет всего один маленький шажочек.
Пока мылась, я думала о них. Что они хотели сделать со своей жизнью, прежде чем ею завладели наркотики? Любили ли они друг друга? Или остались вместе только потому, что появилась я?
Я знаю о них совсем мало, потому что родители умерли, когда мне было всего восемь, и сразу после этого меня с чемоданами отправили в Нью-Йорк, в Гринвич Виллидж, жить с бабушкой, приемной матерью моей мамы. Она, по сути, оказалась единственным человеком, желающим взять меня под опеку.
Бабушка умерла, когда я была еще подростком. Отказываясь идти в приемную семью после ее смерти, мне удалось избежать системы и с тех пор я живу сама по себе.
***
— Знаешь, а тебе действительно не стоит пить на работе, — надоедала Молли, пока я опрокидывала рюмочку «Джеймсона»2, заботливо купленного мне сидящим в конце бара парнем. Я пожала плечами, наслаждаясь пламенем янтарной жидкости. Безусловно, любимый напиток всегда помогает мне забыться.