Немного о горячем парне (ЛП) - Джексон А. Л.. Страница 9

Глава 4

Кайл

Чёрт побери.

Я провёл руками по волосам, паника сжала в свой стальной кулак, сердце бешено колотилось оттого, что меня бросало из одной крайности в другую. Дух взмывает ввысь, появляется надежда, которая в итоге оказывается втоптанной в землю.

Её вкус всё ещё танцевал на языке, каждый дюйм моего тела был твёрдым до боли, похоть и потребность скрутили живот. Но это выражение, написанное на её лице – страдание и стыд, омрачившие великолепные черты, ощущались как ножевое ранение прямо в живот. Я облажался. В самом начале своего пути. Ранил ее. И причинять боль было последним, чего бы мне хотелось сделать.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бушующие внутри нервы, давая ей минуту, чтобы успокоиться, прежде чем мы могли бы поговорить. Так продолжалось до тех пор, пока я не услышал отчётливый стук вешалок в шкафу, она пыталась подавить рыдания, которые вырывались из её рта.

Жестокая агония.

Чёрт возьми, нет. Не собираюсь сдаваться без боя, поэтому подорвался и бросился в её комнату. Я чувствовал исходящее изнутри волнение, прорывающееся сквозь закрытую дверь. Оно было настолько сильным, что я не понимал, как та ещё не сорвалась с петель. Я стучал по дереву, а с другой стороны слышалось беспокойное метание. Буря обрушивалась на нас обоих, и это ощущалось. Яростная и безжалостная. Что-то, что строилось столько лет, отчаянно пытаясь вырваться на свободу, было разрушено одной глупой ошибкой. Моей ошибкой. Я должен был предвидеть, что она почувствует, что это заставит её задуматься. Особенно после всего, что я прочитал прошлой ночью. Её сердце и душа обнажились в этих словах, таких интимных, сладких и душераздирающих, что это только заставило меня любить её ещё больше.

– Уходи! – крикнула девушка, её голос дрожал от беспокойства, слова были полны страхов.

– Нет, Кенна. Нам нужно поговорить.

– Здесь не о чем разговаривать.

Отказ подстегнул меня.

– О, нам есть о чём поговорить. У нас с детства остались незавершённые дела. Я не собираюсь притворяться, что ничего не произошло.

Горький, болезненный смех эхом разнёсся по комнате.

– Что? Говорить о твоей жалости? Как ты хочешь для меня самого лучшего? Сказать, что ты рад оказать мне услугу? Нет, спасибо.

Расстроенный, я прижался лбом к двери и почувствовал её неистовые движения, с другой стороны, её бурную ярость.

– Открывай, – почти прорычал я.

Нет ответа.

– Открой эту чёртову дверь, Кенна, – я шлёпнул ладонью по дереву.

Я планировал рассказать ей о своих чувствах и собирался сделать это, глядя ей в глаза. Так что ошибки быть не может.

Быстрее, чем я успел что-либо осознать, дверь распахнулась, и я отшатнулся, застигнутый врасплох тем, как чертовски красива она была, поражённая болью, которая волнами накатывала на неё. Поразило осознание того, что эту девушку нужно было тщательно обожать. Не потому, что она нуждалась в сочувствии или жалости, а потому, что заслуживала самого лучшего.

– Отлично, дверь открыта. Ты счастлив? – Кенна изо всех сил старалась говорить твёрдо.

Она с трудом пробивалась сквозь свои мучения, когда с грохотом пронеслась мимо, волоча за собой большой чемодан. Я резко обернулся и двинувшись на неё, проскрежетал.

– Даже близко нет.

Она на мгновение зажмурилась, будто не хотела смотреть или признавать меня, или даже слышать то, что я должен был сказать. Просто разъяренно прошагала к входной двери.

– Ты не можешь уйти вот так, Кенна. Это твой дом, ты злишься, и нам нужно поговорить об этом.

Она резко повернула голову, и в её карих искренних глазах отразилось отчаяние.

– Я могу уйти, Кайл. Могу это сделать, потому что тебе не принадлежу. О, ты почти сделал это, но нет.

Горе исказило каждую чёрточку её потрясающего лица, когда она это сказала. У меня возникло ошеломляющее желание протянуть руку и стереть его. Забрать всю боль. Быть ответственным за все улыбки. Сделать её самой счастливой женщиной из всех когда-либо живших. Но сначала нужно было убедить её, что я говорю искренне.

Девушка распахнула входную дверь и вышла в холл, а я шёл за ней по пятам, пока она бежала по коридору.

–Да, Кенна, ты мне не принадлежишь. Я, бл*ть, не владею тобой, но зато ты владеешь мной.

Моё признание было твёрдым, режущим, как бритва. Оно царапало горло, когда я пытался успеть за ней. Кенна споткнулась в спешке, её плечи удивлённо поднялись, но та продолжала идти. Как и я. Я не собирался сдаваться.

– Я принадлежу тебе, Кенна. Ты меня слышишь, мать твою? Это не было какой-то жалкой ерундой. И да, я всё испортил. Всё очень запуталось. Мне не следовало заглядывать в твой компьютер. Этому нет оправдания.

Она развернулась и чуть не споткнулась. Чёрт, мне пришлось остановить себя, чтобы не броситься к ней и уберечь её от падения. Я желал защитить ее. Восстановив равновесие, девушка решительно шагнула в мою сторону, а в её голосе слышалась боль.

– Ты разглядывал мои личные вещи. Вторгся в личную жизнь. Ты нарушил моё доверие ещё до того, как получил его. Я не давала тебе разрешения видеть эти вещи. И, кажется, я поняла... Я жалкая, да? Безнадёжная?

Она указала на себя обеими руками, и это движение было полным отвращения. Я начал было отвергать это утверждение, чтобы сказать ей, что ни на секунду не видел её жалкой, но Кенна подняла руку.

– По крайней мере, так я чувствовала себя в прошлом. Но больше этого не хочу, Кайл. Да, есть вещи, с которыми я борюсь, и мне бы не хотелось этого делать. Хочется ходить на работу, как все, и не бояться приступа паники. Хочется ходить на свидания, не спотыкаясь и не выставляя себя при этом дурой. И ещё хочется, чтобы ты не смотрел на меня с жалостью, – она прижала руки к сердцу, умоляя меня понять её. – Как будто я ничтожна. Как будто ты делаешь мне одолжение.

Горе пробило дыру в моей груди. Неужели она такой видит себя? Неужели она думала, что я так на неё смотрю?

Девушка судорожно втянула воздух и продолжила.

– Но я точно знаю, чего хочу и что делает меня счастливой, и работаю над всем остальным. Я верю в себя. Мы все в процессе работы над чем-то. Я уже проделала длинный путь и не собираюсь довольствоваться кем-то, кто стремится заставить меня чувствовать себя лучше. Укреплять мою уверенность, когда её нет.

Кенна покачала головой, и впервые в её теле не осталось ни одного живого места. Девушка будто истекала кровью, но ни на секунду не съёживалась.

Бл*ть. Мне это нравилось.

– Я всё поняла, – её голос затих. – Ты заботишься обо мне в какой-то степени из-за Ванессы. Чувствуешь себя обязанным мне в некотором смысле. Возможно, ты действительно хочешь, чтобы я испытала то, чего никогда не испытывала раньше. Но поверь, когда я говорю, что не хочу испытывать эти вещи с кем-то, кто не хочет меня ради меня самой. Я хочу всё по-настоящему, Кайл. Понимаешь, на секунду я подумала, что возьму тебя любым способом, но это была бы не я, и я не хочу, чтобы это было именно так. Я не собираюсь обманывать себя.

Нежнейшая улыбка тронула уголки моих губ, и я подался вперёд на дюйм.

– Ты думаешь, я чувствую себя обязанным тебе из-за сестры? Потому что мне тебя как-то жалко?

Неуверенность заполнила её лицо, и недоверчивый смех пронзил моё горло, как будто он пытался дотянуться до неё, удержать её, а слова были нежными в своём произнесении.

– Ты хоть понимаешь, что моя сестра отрезала бы мне яйца, если бы узнала, что я тебя поцеловал? Она сдерёт с меня кожу живьём, если узнаёт, что я прикасался к тебе. Поверь, я не делаю ей одолжения.

Кенна нахмурилась самым милым образом. Я сделал ещё один шаг вперёд, не в силах держаться подальше от этой девушки. Уже нет. Никогда снова.

– Она постоянно ловила меня на том, что я пялюсь на тебя, когда мы учились в старших классах. Когда я почти сходил с ума от того, как чертовски сильно хотел тебя. Не потому, что мне было чертовски тебя жаль, – моё лицо искренне исказилось. – А потому что мне хотелось того, что видел. Как думаешь, почему я называл тебя бестолковой все эти годы?