Неудачный дубль 1977 (СИ) - Арх Максим. Страница 20

Через десять секунд этот кошмар закончился и перед глазами влюблённых предстала «ужасающая» картину. Все стены, потолок, пол были забрызганы в той или иной степени шампанским. В добавок ко всему и он, и она также были промокшими. Сева был растерян и не знал, что ему делать и тогда его возлюбленная, решила прийти к своему суженному на помощь и предложила выпить сока. Жених отрицательно помотал головой, потому как в планах у него было не сок пить, а совсем другое, дабы изрядно «напоить» невесту. Он с опаской посмотрел на вторую бутылку шампанского стоящую на тумбочке и его передёрнуло. Юля заметив куда смотрит Савелий также категорически отвергла невысказанную идею, заявив, что не допустит ещё одного потопа и что ей страшно от хлопка до сих пор.

Принц, не зная, как напоить принцессу, обвёл взглядом номер пытаясь в это время думать кружившийся головой и увидел стоящие в углу ящики, которые были накрыты покрывалом.

«Это спасение», сказал он себе и резко встав подошёл к таре. Достал оттуда бутылку трёхзвёздочного «Белого Аиста» и заверив невесту, что эта бутылка хлопать не будет он щедрой рукой разлил напиток наполнив гранёные стаканы «до краёв».

— Без закуски? — произнесла она, вспомнив, что её папа, хоть и выпивает он крайне редко, в таких случаях всегда говорит: «Закуска градус крадёт».

Савелий уже взявший со стола свой стакан и собравшийся сказать краткий тост, смутился, вновь огляделся и решительно встав направился к шкафу. Открыл его он ни на секунду, не задумываясь бесцеремонно принялся рыться в вещах и сумках своего друга. Видя это безобразие, Юля удивилась настолько сильно, что даже не смогла ничего вымолвить, а он, уже выкладывая на стол две шоколадки произносил тост предлагая выпить за Сашу до дна.

И жених, и невеста никогда горячительных напитков особо не употреблявших, поэтому толком пить не умели. Они морщились, кашляли, кряхтели, заедали «Алёнкой» и говорили, говорили, говорили, ибо после первых глотков у них у обоих, буквально «развязался язык». Начали они с воспоминаний о прошедших съёмках, затронули на музыку и песни, после поговорили о учёбе, личную жизнь и интересы, а затем плавно перешли к их отношениям. В результате этого перехода они поклялись в вечной преданности друг другу и закрепили его сладостным поцелуем, при котором обе договаривающиеся стороны вытяну губу в трубочку и закрыв глаза в течении минуты получали удовольствие.

За первым «фужером» последовал второй, на котором собственно они и сломались, причём сделали это в буквальном смысле слова. А произошло это, когда пьяный жених, пригласил не менее пьяную невесту потанцевать. Музыки не было, поэтому обнявшись и прижавшись друг другу они закружились в танце напевая вместе слова из песни «Юлия». Кружение это продолжалось недолго ввиду того, что вместе с влюблёнными неожиданно закружилось и всё вокруг. Поскольку, это произошло неожиданно они, так и не переставая обниматься с грохотом упали на край кровати и сломав ей ножку мгновенно уснули тихим-мирным беззаботным сном праведников.

Наступившее утро оказалось тягостным. Во рту было мерзко и невкусно. Но это было лишь пол беды. Настоящая же беда была в том, что им обоим было очень-очень стыдно друг перед другом за вчерашней вечер и за, их можно сказать, бесстыдное поведение, ведь целовались и обнимались они до свадьбы. Быстро убравшись в номере, они закрыли его и сумбурно попрощавшись разошлись по своим апартаментам, чтобы привести себя в порядок, освежиться и уже отдохнувшими ехать вечером на показ фильма.

«Оёёёй… как же это всё получилось нелепо, — вспоминая этот эпизод подумала рыжуха и подставив лицо, ласковому солнцу, которое пробивалось через иллюминатор самолёта про себя добавила: — Однако на этом приключения не закончились».

Когда нам вместе со всем актёрским составом удалось пробиться через многотысячную толпу людей к кинотеатру, то я уже не помнила себя. Всё смешалось в моей голове вверх дном. Мы зашли в внутрь «Москвы» и там тоже было не протолкнуться от людей. К нам лезли со всех сторон и просили автографы и даже несколько милиционеров, которые нам помогали буквально пробраться к кинозалу, не могли ничего с этим поделать. До дверей мы пробирались очень долгое время постоянно останавливаясь для того, чтобы вновь и вновь дать кому-нибудь автограф, ответить на какие-либо вопросы или с кем-нибудь сфотографироваться на фотоаппарат. В конечном итоге к нам сумели пробиться помощь в лице ещё несколько милиционеров, и они буквально сделали нам коридор. Внутри как оказалось кинозал был также полон зрителей, которые заметив нас сразу же закричали: — Вон они! Приехали! — и встав со своих мест начали, что-то скандировать и хлопать в ладоши приветствуя актёров.

Я, в очередной раз за сегодня очень растерялась и вместе с также растерянными актёрами, которые явно не ожидали такого приёма, застыла у входа. К нам подбежали помощники и стали усаживать нас на первый ряд. Увидев, что Сашеньке не досталось места и он не знает, где сесть я решила уступить ему своё, но когда он отказался, то предложила, сесть ко мне на колени. Тот широко раскрыв глаза и ничего не ответив отошёл ко входу, где встал у стенки. Потом была какая-то суета, ну а после выключили свет и начался фильм.

Не видя при съёмках всей картины целиком мы и не могли подумать, что получиться настолько здорово. Фильм был чрезвычайно хорошо смонтирован и каждый эпизод гармонично контрастировал с предыдущими и будущими эпизодами. В картине было несколько трогательных моментов, которые я с большим интересом ждала. Один из них — это момент, когда у камина Главный Герой ленты начинает рассказывать, стоя у камина, историю своей жизни. Меня очень интересовало, сможет ли фильм передать весь драматизм сцены? И вот началось… Герой завораживающе произносит несколько слов и в этот момент начинает звучать грустная и волнующая мелодия композитора Моцарта. Нужно сказать, что на зал и на меня это произвело просто ошеломляющее действие. Многие люди, в основном женщины, стали плакать и даже я, хотя хорошо знала и отлично помнила этот эпизод, не удержалась и тоже немножечко поплакала со всеми.

Ну, а через некоторое время, когда зал немного успокоился от глубины эпизода и пришёл в себя, фильм подошёл к финалу и произошла ещё одна душераздирающая сцена. В ней Главный Герой рассказывал своему сыну, который был уже стариком, что он его отец… После того как сын умер от инфаркта в зале разразилась настоящая истерика. Плакали все, а лично я рыдала навзрыд и успокоилась только тогда, когда картина закончилась и включили свет.

Зажглись прожектора, но всем было всё равно. Все рыдали и успокоиться могли лишь единицы.

Это было не удивительно. Людям надо было осознать произошедшее, пропустить это через себя, свыкнуться с этим и жить дальше. Обретение нового мировоззрения заняло не более десяти секунд, после чего зал буквально взорвался овациями и возгласами восторга! Люди кричали! Люди вопили! Люди визжали, словно сошли с ума от счастья!

Я не знала, что мне делать и, промокая платком уголки всё ещё слезившихся глаз, лишь улыбалась в ответ на комплименты, которые в мой адрес звучали со всех сторон всё громче и громче.

«Боже, Боже, — думала я. — Это, наверное, самый счастливый день в моей жизни»!

Я посмотрела на стоящих рядом со мной ребят и поняла, что они все, как и мой жених, как и известные советские актёры с которыми нам посчастливилось сниматься вместе, думали в этот момент тоже самое. Это продолжалось, наверное, вечность, а затем под неутихающие аплодисменты кинозала нас пригласили на сцену. Там мы под неумолкающие овации построились в шеренгу и стали выходить по очереди к микрофону, где произносили по несколько слов благодарности зрителям, парии и правительству. Когда подошла моя очередь говорить, то ноги мои от волнения подкосились, и я чуть не упала со сцены. Рядом был ведущий, который видя, что я падаю, ловким движением схватил меня за пояс не дал мне рухнуть в зал. Зрители охнули и неожиданно наступила непривычная тишина, в которой лишь изредка раздавались крики: «Скорую»!