Неудачный дубль 1977 (СИ) - Арх Максим. Страница 50

— А он на самолёте улетел? Когда?

— Нет. На поезде укатил.

— Ну так если он вчера уехал, то ему ещё сутки ехать. Поезд же два дня идёт, — резонно заметил тот.

— Ну вчера он уехал или позавчера, это неважно. Не помню я уже когда именно. Уехал, да и ладно. И кстати, мне бы тоже пора уезжать. Во сколько сегодня самолёт?

— Не глупи. Никто тебя сегодня не отпустит. Сегодня все собираются из-за тебя. Ты же знаешь, вчера получилось спонтанное собрание, а сегодня запланированный банкет в честь окончания записи.

— Опять ради меня. — ужаснулся я, — Зачем?! Не надо! У меня уже печень болит!! Я не могу уже столько пить!

— А ты не пей, — в очередной раз логично парировал моё нытьё визави. — Просто поприсутствуешь и всё. Туда многие из больших начальников должны будут подъехать. Так, что ничего. Ещё денёк и завтра полетишь домой.

— Нет… Я этого не выдержу!

— Ты сильный! Выдержишь. Верю в тебя! — усмехнулся он, затем оглянулся и, перейдя на шёпот, взял более серьёзный тон. — Ты лучше скажи, зачем ты Севу прятал и отправил его, даже мне об этом не сказав? Уж не потому ли, что у него с собой плёнки?

— Какие ещё плёнки, — попытался сделать удивления пойманный с поличным.

— Да те плёнки, которые вы записали в студии ночью, — ошарашил он меня. — Вас Степан — звукооператор сдал. Он вспомнил, что вы ночью песни какие-то записывали на английском.

— Гм… не помню, — попытался отмазаться я.

— Ты не помнишь, а он помнит. И мало того, что помнит, так ещё и растрепал об этом всем на киностудии.

— О чём, об этом?

— Что вы записали песни на английском языке, а когда он попросил их себе переписать ты не разрешил, а плёнки спрятал в сумку. Знаешь, как узнали? Да всё просто, шести кассет и трёх катушек в студии недостаёт.

— Чего-чего не достаёт? — решил перейти в контрнаступление я. — Это Стёпа алкашь каких свет не видывал. Он нажрался там и упал спать. Мы записывали без него. Никаких песен на английском, кстати говоря, мы не записывали, это всё той пьяни тропической померещилось.

— А он говорит…

— Да мне по х**, что он говорит! Многие говорят. Мне что, нужно на каждую х** отвечать?

— Не на каждую, а на серьёзное обвинение. Пойми, если сейчас я спрашиваю, то потом могут поинтересоваться другие. Да уже спрашивают!

— И что этих граждан интересует?

— Многое. Например, откуда ты знаешь английский так хорошо, что даже песни на нём сочиняешь? Зачем вчера ты спел песню на английском? Почему не на русском? Что было в тексте? Откуда ты его взял?

— Могу пояснить, за хит, — пробурчал великий. — На английском я спел, чтобы посмотреть на реакцию простых советских граждан на язык вероятного противника. А текст мне передала одна женщина, когда я стоял в очереди за кедами. О чём там я не знаю, но она сказала, что это поможет капиталистам всего мира разрушить нашу державу.

— Что? — прохрипел визави, обалдев от услышанного. — Что за женщина? Мама твоя? Где передала?

— В п***!! — заорал я и икнул. — Да ты совсем, что ль ёб***?! Причём тут мама-то?!

— Э-э…

— Песня о любви! Вот и всё! А то, что несёт звукач, так это просто бред синюшного алкоголика Стёпы, а не обвинение, — проговорил трезвенник и посмотрев на стоящий в коридоре противопожарный шкаф в котором были спрятаны копии записей добавил: — У тебя ключи от моего номера есть? Вот иди и ищи, то, что тебе надо. Разрешаю. А мне некогда. Мне позвонить надо, — после чего обошёл визави и стал спускаться по лестнице.

— Ты имей ввиду, банкет назначен в ресторане гостиницы «Москва». Будь там в шесть часов, — крикнул мне в спину Армен.

— Ты тоже имей ввиду, — не глядя на собеседника, в свою очередь, крикнул я в ответ, — что нужно тебе кое-что сделать насчёт кино. И напоминаю тебе, на банкете меня не будет!

*****

Пункт междугородней связи.

— Алло! Сева, это ты? — проговорил я пробиваясь сквозь треск и скрежет в трубке.

— Нет! — ответили на том конце провода.

— Здравствуйте. Позовите пожалуйста Савелия к телефону! Скажите, что его беспокоит Саша из Армении.

В ответ что-то прошуршали.

— Алло!! Алло! — закричал я.

— шшш… — ответили в трубке.

— Алло! Сева!..

— ШШш, — а затем, — Алло, Саша?! Алло! Привет! Это я, — еле слышно пробубнили в ответ.

— Привет! Как дела? Ты чего такой грустный? Всё нормально? Как доехал? — поинтересовался я уловив настроения собеседника.

— Ааа!! Прости меня! — взорвался друг заходясь в плаче. — Просити меня, если сможешь!.. шшш… и касеты… и шшш… плёнки…

— Что кассеты и плёнки? Алло!

— Потерял я… шшш… потерял я… шшш…

— Как потерял? Алло!

— шшшш… и сумка… шшш… сволочи…

— Ничего не понял. Алло!

— … Потерял… шшш… забрали… не могу так больше … шшш…

— Гм…

— Прости меня!..шшш… Я записи потерял…

— Все?

— Да… шшш… отобрали… проиграл…

— Проиграл? — обалдел я от такого откровения.

— В карты… шшш…

— О****, — только и вымолвил я, пытаясь собрать в логическую конструкционную цепочку, соединив воедино два слова: Сева и карты… Но как не старался я это сделать, сея сюрреалистическая картина у меня никак не получалась.

В трубке всё трещало, хлюпало и плакало.

— Хрен с ним с плёнками! — поняв, что ничего не понятно, произнёс я, решив перейти к конструктиву. — Сева! Пока связь есть хоть такая слушай меня сюда! Слушаешь?! Алло!

— Да-а… шшш…

— Я завтра вылетаю в Москву, так, что не заморачивайся — всё будет нормально.

— Нет! … шшш… Я тебя предал, — плакали в трубке.

— Будет! — твёрдо заверил я.

— Не будет!! … шшш… Я всех нас погубил! … шшш… Я достоин смерти. Прости меня, и прощай. Не будет!! — неожиданно отчётливо произнесли на том конце провода и бросили трубку.

— Б**! Детский сад — штаны на лямках! — прорычал я и кинулся к телефонистке дабы в срочном порядке вновь заказать телефонный разговор с соседней галактикой.

— Девушка, соедините меня пожалуйста ещё раз с Москвой. С тем же номером. Вот вам десять рублей на духи дабы соединение произошло как можно быстрее, — сказал я, протягивая купюру.

На этот раз не прошло и десяти минут как меня пригласили к трубке.

«Походу дела роуминг стоит по рублю за минуту» — подумал я, снимая трубку и вновь наслаждаясь шипением и шуршанием.

— Да, — проныл Савелий.

— Ман**!! — проорал я на всю «Елоховскую». — Ты какого х** трубки бросаешь?! Ты забыл где я нахожусь?! — вразумлял пионер своего потерянного друга. — Сева, друг, прекрати на х** ныть и слушай. У нас скоро будет новая запись поэтому не расстраивайся, запишемся ещё раз и всё будет в «ёлочку». Я звоню тебе, чтобы напомнить, что сегодня тебе надо быть на базе. Сегодня продюсер должен приехать. Помнишь?

— Я не могу! Прости меня! — ныли в трубке.

— Сева, а ну немедленно слезь с балкона. Ты что?! Так и упасть недолго! — кто-то отчётливо прокричал в трубке, а затем: — Аааа!!! Сава! Софа! Миша! Сева разбился!

Раздались крики, шум, гам и в телефонной трубке раздались гудки.

— Б**, что значит разбился? — обалдев, прошептал я. — Куда спрыгнул? У него же десятый этаж вроде бы… Э-э…

Я ломанулся к оператору.

В течении получаса, получив от меня в качестве безвозмездного подарка последние пятьдесят рублей телефонистка настойчиво пыталась соединиться с Москвой, однако все её попытки были тщетны.

— Тогда соедините пожалуйста меня с Юлей, — попросил я трясущимися руками убирая в сумку бутылку после очередного глотка.

— Конэчно соеденю, — заверила меня оператор, — только тэлефонный номэр скажи.

Я похлопал себя по карманам и понял, что телефонной книжки при себе нет, а посему сказал: — Я ща, — выбежал на улицу и стал ловить такси. На протянутую руку быстро остановился автомобиль «ВАЗ» и не торгуясь водила доставил меня за пятёрку в номера. По дороге договорился, чтобы тот меня подождал, быстро поднялся в номер, трясущимися руками сначала открыл дверь, потом откупорил бутылку, глотнул пару глотков для утоления жажды, достал записную книжку, и, прихватив с собой сумку с тарой, помчался вниз. Водила не подвёл и за очередные пять рублей вернул меня в зад… Гм… Ну, то есть к месту, откуда можно, якобы, вести телефонные переговоры.