Ёлка (СИ) - Берг Ольга. Страница 7

— Никто и никогда не обвинял меня в воровстве, — яростное шипение.

— Ты наглый.

Решительно наступала на незнакомца.

— Самоуверенный.

Шаг вперед. Обиженный покупатель пятился спиной.

— Невоспитанный.

Ещё шаг. Вперед. Назад шаг от разъяренной девушки.

— Некультурный, грубый.

Смерила мужчину уничижительным взглядом. От мастерски уложенной челки до самых начищенных ботинок. Дорогое пальто распахнуто, под ним не менее дорогой пиджак, белая рубашка, идеально сидящие по фигуре брюки, и туфли, явно не для хождения по снегу. Крутившиеся в голове неприятные эпитеты сменились чем-то знакомым. Эм… Из Пушкина.

— Денди лондонский.

Маленький кулачок уперся в грудь.

На мужском лице изумление. Губы дергает улыбка. То же мне, оскорбление.

— Как-то не вяжется все выше сказанное с последним, — ехидные морщинки у глаз.

— А я не такая как ты, — кулачок стукнул по груди. — Я не могу обижать необоснованно, — опустила руку. — И обоснованно не могу, — вздох. Разочарование. В самой себе.

— Тогда возможно договоримся, — воспользовался минутным замешательством Андрей. Он своего не упустит.

— Нет, — холод в голосе приправила укоризненным взглядом от чертовой уложенной челки до блестящих, блин, ботинок. — Не договоримся, — обида за себя клокотала в горле. Требовала выхода. — Никогда, — толкнула денди в плечо. И только.

Прижала покрепче к себе елку. Почти развернулась. Но голос от тротуара остановил.

— Проблемы, Андрей Владимирович?

У черного внедорожника стояла внушительная мужская фигура. По Катиным меркам.

— Нет, Миша, все хорошо, — успокоил водителя. Удар маленькой ручки насторожил парня. Усмехнулся. Не больнее комариного укуса.

— Так вас тут целая банда, — неожиданная догадка. Глаза девушки недобро прищурились.

— Какая банда? — не смог уследить за женской логикой. Никогда не получалось.

— Елочная банда, — продолжала блистать логичностью выводов.

Андрей вопросительно уставился на незнакомку. С ней что-то не так.

— Охотитесь за елками. Выслеживаете одиноких покупателей. Нападаете. Отбираете елки. Потом продаете втридорога, — на одном дыхании выпалила Катя.

— Ты детективы писать не пробовала, — расхохотался абсурдности предположения мужчина. — Отличная история, — отсмеявшись, Андрей с интересом уставился на девушку. Склонил голову на бок. Рассматривал.

В тусклом свете уличных фонарей. Шапка на затылке. Лицо открыто. Аккуратный, чуть вздернутый носик. Изящная линия бровей. Округлый подбородок. С укором направленный на него. Глаза. Серые. Темно-серые. Небо перед грозой. Нет, после грозы. Ливень закончился, тучи расходятся. Выглядывает солнце. Не было в этих глазах злости. Как не старалась незнакомка напустить её в свой взгляд. Тепло пробивалось.

Он справится с ней. Улыбка заиграла на его губах.

От такого неожиданного внимания Катя смутилась. Стушевалась. Бросила робкий взгляд на машину.

— Прости, — буркнула себе под нос.

Боже, как стыдно. И что на неё нашло. Она никогда так себя не вела. Это все из-за этого денди. Нерадивого покупателя, в слишком модных туфлях. Никогда ни говорила глупости хуже. Домой. Срочно. Пока не сказала ещё что-нибудь.

— До свидания, — быстрый взгляд на незнакомца, на машину. Повернулась. И вдруг. Узнала. — Так это ты, — всем корпусом развернулась к мужчине.

— Я, что? — улыбка все ещё на его губах.

Красивых. Заметила. Блин. Взгляд выше. Между бровей. Там не так интересно.

Андрей не заметил. Ждал. Что ещё выдаст девица.

— Ты на своем черном драндулете, — рука свободная от елки указывала на большой внедорожник.

— Я бы попросил, — оскорбился за автомобиль. Ненормальная. Плечи хохотнули. Прятали очередную волну смеха. — Это не драндулет, — поджимал губы. Удерживал рвущийся наружу хохот. Чокнутая.

— Плевать, — девичье лицо угрожающе напряглось. Веселиться вздумал. Не получится. — Ты со своим подельником. Разрушил волшебство. Размазал по дороге. Ты — бездушный человек. Такие как ты не заслуживают елку. Никакую. Даже самую неказистую, — вынесла строгий вердикт незнакомка.

Держи весельчак. Не надорвись.

Движение корпусом. Намерение уйти. Сильная хватка на предплечье остановила.

— Можешь сыпать обвинениями в мой адрес сколько тебе заблагорассудится, но елку придется вернуть, — мужская рука крепко удерживала девушку.

Он не сдастся. Никогда не пасовал перед трудностями. А тут. Пустяк. Маленькая нахалка. Плевое дело.

— Размечтался, — вырвалась из цепкого захвата.

Схватка перерастала в войну. Ей не выиграть. Отступить. Короткий взгляд за спину. Оценивала попытки побега. Метров десять до ближайшего пешеходного перехода. Надо только дождаться сигнала светофора. Дорога. Там через двор. Никто не догонит.

— Сбежать не получится, — суровые интонации предупредили намерения. Для убедительности широкая ладонь легла на плечо. Ишь, чего удумала. Свалить. Раскусил по озорному блеску в темных радужках.

Медленный взгляд на причину остановки. Резко на главнокомандующего боевыми действиями. Легкие наполнила морозным воздухом. Последняя попытка к сопротивлению. Не состоялась. Переговоры возобновились.

— Я тебе заплачу, — Андрею надоело ходить вокруг да около. Компромисс в денежном эквиваленте действует безотказно. — В три раза больше, чем ты отдала этим барыгам, — на него смотрели с презрением. Непростая штучка. — В четыре, — презрение и ненависть единым фронтом. Ты серьезно. — В пять раз, — возмущение укрепило боевые позиции. Не пробьешь. Да что б тебя.

— Не все в этой жизни можно купить, — брезгливо прищурились глаза, скривился рот. — Ты не получишь елку, — прямо в лицо, смешно вытягивая шею из оков толстого шарфа.

Тонкую шею. Заинтересованный взгляд скользнул от подбородка к ложбинке у самого основания. Изнутри. Неожиданно. Желание не рассматривать. Прикоснуться. Для начала подушечками пальцев. Узнать. Кожа нежная, как шелк. Такая, как выглядит.

Твою мать! Откуда мысли! Черт, да что ж нахальная пигалица так привлекает внимание. Отвлекает от главного.

Катя беспокоилась. Незнакомец, пялился на неё. И её глаза. Магнитом к его лицу. Приятному. Нет. Нет. Нет. Помпон закачался. Пора заканчивать сыр- бор.

— Читай по губам. ЕЛ — КА МО — Я, — медленно по слогам. — МО — Я ЕЛ — КА, — повторила. Акцент на каждом слоге.

Внимание Андрея привлек ротик.

Слух отсутствовал. Не слышал.

Только зрение. Видел.

Аккуратные губки. Такие естественные. Искусно прорисованные. С острыми уголками. Взлетающими вверх вершинками. Естественно пухлыми внизу. Они красиво выводили буквы каких-то слов. Не понимал. Пялился на розовый цветок. Желание испробовать, вкусить нектар. Захлестнуло. Потянулся. Так рядом. Её горячее дыхание обожгло.

Почувствовав его воспалённое дыхание слишком рядом. В опасной близости. Замолчала. Не дышала. Близко. Слишком близко. Карие глаза. Под светом фонаря почти темные. Прямые густые брови. Скулы выдают мужчину с характером. Не острые. Но заметные. И рот. Мягкий. Приоткрытый. Не для слов? Как под гипнозом вперед.

Выдохи смешиваются. С ума сойти. Не остановиться. Блин.

Черт! Что он творит.

— Рехнулся, — сильный удар в грудную клетку. Одновременно пришли в себя. — Думаешь, поцелуй решит проблему? — покрутила варежкой у виска. — Маньяк. Извращенец, — пищала, пряча испуг, под гневно насупленными бровками. Для пущей уверенности отступала назад. Прижимала елку к себе.

Андрей, испугавшись собственного желания. Выпрямился. Неожиданное притяжение обескуражило.

Отпустить девчонку. Она как-то не так влияла на него. Непривычно. Подчиняла.

Но как же елка. Не может остаться ни с чем. Мужик он или… Сила воли на что. Ей не победить. Какими бы чарами не пользовалась пигалица.

А ведь использовала. Он не поддался. Вовремя очухался. Против таких. Её же оружием.