Сломленные судьбой (ЛП) - Рай Джеслин. Страница 6

— Я буду в порядке. Доктор Грегори, сказал, что моя голова хорошо восстанавливается, — сказала она мягко, глядя на фартук.

Элли кивнула.

— Да, он мне тоже так сказал, дорогая. И, — голос Элли слегка стал громче от надежды, — он сказал, что травма головы очень часто сопровождается потерей памяти. Он сказал, что ничего не говорит о том, что память к тебе не вернется. Ты же это знаешь, да?

Сара кивнула. Ей хотелось заплакать, но, честно говоря, всю энергию она потратила на то, чтобы воздержаться от побега и никогда не оборачиваться. У нее не было сил на то, чтобы напомнить Элли, что доктор также сказал, что и никаких гарантий на то, что память вернется, тоже нет.

Сара была очень благодарна, что Элли не слишком давила на нее. Она надеялась, что со временем будет готова оказаться в компании Элли и Оскара. Сара была благодарна, что они не оставили ее, но надеялась, что они понимали, ей было необходимо время. Время ничего не изменит, но, возможно, время притупит ее боль. Элли поцеловала ее в щеку и оставила на кухне. После того, как дверь тихонько закрылась, и тишина укутала ее словно удушающее одеяло, Сара поднялась по лестнице и легла на кровать родителей. Она натянула на себя голубое стеганое одеяло, прижала фартук к груди и закрыла глаза. Ускользая в царство Морфея,

она надеялась, что, когда проснется, ее реальность будет отличаться от нынешнего кошмара. Сара понимала, что этого не произойдет, но, по крайней мере, надеялась, что, проснувшись, хоть что-нибудь вспомнит, что угодно о том, кем она была. 

Глава 6

На протяжении двух недель после происшествия, Уильям заново учился справляться с делами. Ему пришлось сильно перестроиться на жизнь с одной рукой, и он осознал, что многое принимал за должное, когда его тело работало исправно. Он не понимал, как все могло быть таким легким, когда теперь все стало таким тяжелым. Даже самые незначительные задачи требовали распланировки и умного подхода. Больше он никогда не станет принимать за должное такую легкую задачу, как надеть и застегнуть штаны.

Но Уильям был полон решимости. Он никогда не сидел без дела до несчастного случая, и тем более не стал бы этого делать после. Тем более что он не был уверен, как долго Вернон позволит ему не появляться на лесопилке, прежде чем поймет, что бизнес прекрасно работает и без него. Уильям знал, что ему нужно будет вернуться обратно и заняться той или иной работой, чтобы быть уверенным, что предложение Вернона все еще в силе.

У его травмы и были хоть какой-то плюс, благодаря ей отец выбрался из темной и глубокой норы, которая поглотила его после смерти мамы. Генри теперь был озабочен выздоровлением Уильяма, а не тем, чтобы каждый день и каждую минуту мучатся от своей привычной боли. Он так же гордился Томми. Он так долго был малышом в семье, но теперь вырос и брал на себя любую возможную ответственность. Уильям заметил, что его вспыльчивость немного ослабла. Томми взялся за дело, которое не он, не отец не могли осилить: трудный и мучительный процесс по разбору того, что осталось от сарая. Он работал каждый день понемногу, и в скором времени, расчистил все ужасные останки той ночи. По крайней мере, существенные ее фрагменты.

Уильям только уселся за стол, довольный своим последним достижением в приготовлении яиц, когда его отец вышел из спальни одетый в штаны и рубаху обычно служившие для похода в церковь в субботу. Уильям отложил вилку и перестал жевать. Сегодня же среда. Он осмотрел отца с головы до ног, задаваясь вопросом, что задумал его отец.

Он проглотил еду и посмотрел на отца с очевидным беспокойством и интересом.

— Пап?

Генри снял шляпу с крючка у двери и стряхнул пыль с краев.

— Да, сынок?

— Пап, сегодня среда. Почему ты выглядишь так, словно собрался в церковь.

Генри еще несколько раз отряхнул шляпу и подошел к столу. Он заметил завтрак, который Уильям приготовил и улыбнулся.

— Ты неплохо справляешься, а?

Уильям посмотрел на свою перевязанную руку.

— Ага, кажется так. По крайней мере, я стараюсь.

Генри кивнул и завертел шляпу в руках.

— Мне… нужно кое-что сделать, сынок.

Уильям кивнул, отодвигая стул.

— Ладно, что? Я помогу. Ну, то есть, если я…

Генри поднял руку и остановил его.

— Нет, нет, нет. Оставайся на месте, Уильям, — отец замолчал, — Это что-то, я должен сделать сам.

Уильям нахмурил лоб.

— Ладно. Ну, так что это?

— Послушай, сынок. Я уеду из города на несколько дней, возможно даже на неделю.

Уильям раскрыл рот и поддался вперед.

— Ты… что? Ты уезжаешь? На неделю?

Генри медленно кивнул.

— Ради всего святого, зачем? — голос Уильяма получился громче, чем он рассчитывал, но не мог ничего поделать из-за потрясения, которое испытал от заявления отца.

— Мне нужно о кое-чем позаботиться. Я не могу рассказать всех подробностей, но тебе не стоит беспокоиться. Я уже попросил миссис Уилкес проведать вас. Томми знает, что я уезжаю, и я возложил на него много обязанностей, пока меня не будет. Ты не должен напрягаться из-за твоего плеча. Можешь это сделать?

Уильям закрыл глаза и покачал головой от недоумения.

— Да, я могу это сделать. Но, ты на самом деле уезжаешь? И даже не можешь мне сказать, куда направляешься? От тебя слышать это очень странно.

Генри посмотрел куда-то вдаль и тихо ответил:

— Я знаю. Но иногда, мужчина должен совершать правильные поступки. Я должен сделать правильный поступок, Уильям. Это все, что я могу тебе сказать. В данный момент.

Уильям посмотрел на отца и понял, что не сможет переубедить его передумать.

— Ладно. Я по-прежнему не понимаю, какого черта происходит, но хорошо. Неделя? Ты вернешься через неделю?

Генри закачал головой из стороны в сторону.

— Более или менее. Примерно через неделю я вернусь. Вы с Томми справитесь?

— Ага, с нами все будет хорошо.

— Поверь мне, сынок. Я не оставил бы вас одних, если бы это не было важно.

Уильям наблюдал за отцом, когда вернулся его отстраненный взгляд, и почувствовал в нем пронзающую грусть. Прежде чем раскрыть больше эмоций, Генри надел шляпу и посмотрел в окно, в котором когда-то виднелся сарай.

— Будь осторожен, — он повернулся снова к Уильяму, — пока меня нет, ты понял? И приглядывай за братом.

— Хорошо, пап.

Генри кивнул и посмотрел под ноги.

— Ну, ладно. Мне пора в путь. Увидимся, через пару дней, — он подошел к Уильяму и сжал его здоровое плечо.

Уильям встал.

— Я провожу тебя.

— Нет, не нужно. Доедай свои яйца.

Уильям наблюдал, как отец залез в грузовик и выехал. Он понятия не имел, что происходит, но у него не было основания не доверять суждениям отца.

Генри следил за отражением своего дома в зеркало заднего вида, пока от грузовика под колесами клубилась пыль. Уехав с дороги, и из зоны видимости Уильяма или Томми, остановился и ухватился за руль, положив голову поверх рук. Он вздохнул и покачал головой. Генри не мог поверить, что оставляет своих мальчиков. Это казалось неестественным после всего, что они пережили, и ему было страшно. Все может измениться в мгновение ока. Дотянувшись до футляра для перчаток и расстегнув металлический ремешок, он засунул руку и достал сложенный конверт с его именем.

Он знал, что в нем было написано. Генри прочитал его уже столько много раз и был уверен, что запомнил его наизусть. Но оставить мальчиков оказалось труднее, чем он думал. Генри решил прочитать его еще раз, чтобы укрепить свое решение. Он развернул бумагу и вновь пробежался глазами по содержимому письма. С каждой новой строкой, бумага все больше и больше тряслась в его дрожащих руках.

Дорогой мистер Харстон.

Меня зовут Оскар Миллс. Я пишу вам, чтобы сообщить о семье Эллис, которые приехали работать на мое ранчо в Калифорнии. Вы были упомянуты, как ближайший родственник Эдварда и Энн, и мне очень жаль сообщать вам об этих очень грустных и прискорбных новостях. Эдвард, Энн и Сара попали в очень серьезную автокатастрофу, в живых осталась только Сара. Мэтти с ними не было, так как его призвали на военную службу. Травмы Сары не угрожают жизни, и ее выписали из больницы. Как бы там ни было, она получила травму головы, и потеряла большую часть своей памяти. Моя жена Элли и я счастливы позаботиться о Саре, так как Эллисы стали очень дороги для нас. Эдвард и Энн всегда говорили о вашей семье с такой любовью, и я решил, что будет неправильным не сообщить вам о случившемся.