Наперекор (СИ) - Крон Марта. Страница 50

— Именно так и думал, – натягиваю подобие улыбки.

— Хватит ухмыляться, засранец! – бросает на меня тяжёлый взгляд и открывает свой чемодан с медицинскими приблудами. – Вспоротое брюхо – это тебе не шутки!

— Но вы же с этим справитесь? – жалобно просит Мила.

— Само собой, – сводит брови на переносице мужчина. Надевает перчатки и выкладывает на стол какие-то ампулы с шприцами. – Ох, доиграешься ты когда-нибудь, пацан! – нарочито гневно восклицает врач и мельком осматривает мои руки. – Все костяшки сбиты. Тот, кто пырнул, живой хоть?

— Живой, – зажмуриваю глаза, когда в руку вкалывают иглу.

— Поверю на слово, – откликается Аристарх Семёнович и поднимает глаза на Милу. – Сама-то как? Трясёшься вон вся. Вколоть успокоительное?

— Не-е-ет! – ужасается Вольская и садится на краешек кровати. – Скажите, а у них в семье слабоумием никто не страдал? – тычет в меня пальцем.

— Нет, – улыбается мужчина. – Это не болезнь, это поведенческий фактор, – наклоняется близко к порезу и начинает что-то там вытворять. От боли закрываю глаза и начинаю глубоко дышать. Чувствую, как ладонь обхватывают мягкие пальчики Милы, и цепляюсь за это прикосновение, как за спасательный круг. – Его просто обуздать некому, – слышу голос доктора. – Вот женится, заведёт детей и начнёт задумываться, что себя нужно беречь.

Резко втягиваю воздух и сжимаю женские пальцы, невольно находя безымянный. Такой тоненький, мягкий на ощупь. Мой.

Чувствую, как делают ещё два укола, и стараюсь свести всю сосредоточенность в то место, где, несмотря на мой намёк, успокаивающе поглаживает по руке Мила.

— Осталось зашить, – сообщает Аристарх Семёнович, ловко орудуя над раной. – Обезболивающее вколол, но до конца не успеет подействовать. Придётся потерпеть тебе, Ян.

— Не привыкать, – выдыхаю я.

Ненадолго выпадаю из реальности, пропуская через себя волны боли, и открываю глаза, только когда Мила начинает аккуратно перебирать мои волосы.

Встречаюсь взглядом с уставшими серыми глазами и льну щекой к тёплой ладони, которая старается отвлечь и облегчить мои страдания. Утыкаюсь носом в нежную кожу и вдыхаю запах. На фоне пропитанного кровью воздуха выбиваются нотки апельсина, который совсем недавно ела Мила. Странное сочетание дурманит сознание, и я припадаю губами к прочерченным на ладони линиям жизни. Мила на короткий миг замирает, наблюдая за моим действием, но вскоре накрывает второй рукой мои глаза, чтобы я так пристально не изучал её реакцию.

— Ох, какой ровный шов получился! – врывается между нами голос доктора. – Любо-дорого смотреть!

— Всё? – затаив дыхание, спрашивает Мила и встаёт с постели, забирая у меня подаренное тепло и спокойствие.

Аристарх Семёнович довольно кивает и подзывает её к себе, чтобы похвастаться проделанной ювелирной работой.

Искренне недоумеваю, когда девушка улыбается во весь рот, одобряя мой будущий шрам, и горячо благодарит врача за моё спасение.

Мужчина беззастенчиво отмахивается, накладывает новую повязку и уходит мыть руки, а когда возвращается, грозно заявляет:

— Встанешь на ноги – жду у себя на разговор.

Закатываю глаза и соглашаюсь.

Будет полоскать мне мозг на тему сохранения жизни. Перевожу взгляд на Милу и понимаю, что нотации будут мне читать ещё раньше.

— Так, ребятки, завтра отзвонитесь, чтобы я знал, что вы тут живы, – уходя, кидает нам врач. В голос благодарим его с Вольской за помощь и наконец остаёмся одни.

***

— Останься со мной… — прошу я, вкладывая в эти слова всю душу, надежду и желание.

Одна фраза, дающая возможность осчастливить мою жизнь, воспринимается Милой по-своему. Она даёт шанс только на одну ночь.

Сложив руки на груди, девушка стоит в проёме и душит одним только взглядом.

Хочется сопротивляться её долгому обдумыванию, но в итоге, тяжко вздохнув, Вольская берёт на руки кота, выключает в спальне свет и идёт ко мне. Устраивает орущего бандюгу в наших ногах, пододвигается ближе ко мне и издаёт нервный вздох.

— Кто это сделал? – приглушённо спрашивает она.

Выискиваю в темноте её глаза и на секунду задумываюсь, говорить ли ей правду.

Хотя с другой стороны, почему я должен выгораживать этого урода?

Пусть знает, что Жданов трусливый говнюк, к тому же теперь ещё и с повёрнутым в сторону носом.

Я от души приложился кулаком. Хруст переносицы и последующий скулёж до сих пор всплывают в памяти и бесконечно радуют.

— Твой бывший дружок, – сдаю ублюдка с потрохами.

— Тим?! – взвизгивает Мила, вызывая у меня раздражение даже от того, что произносит его имя.

— Ну-у, сам он связываться со мной, очевидно, побоялся, поэтому прислал своих корешей.

— Ты уверен? – с сомнением шепчет Вольская. – Тим бы не стал так поступать…

Сжимаю челюсть, чтобы поубавить пыл и не высказаться по этому поводу слишком эмоционально.

— Жаль его? – пронзаю свирепым взглядом насквозь.

— А что, если да? – провокационно заявляет девушка, и от злости внутри меня стягивается узел.

— Вызову тебе такси. Адрес больницы знаешь.

— Мне же вроде запрещено уходить? – с насмешкой уточняет Мила, дотрагиваясь пальцами до моего плеча.

— Пожалеть своего ненаглядного можешь в любое время! – язвительно хриплю я, в то время как Вольская прикусывает губу, едва сдерживая смех.

— Так я уже это делаю… — мурлычет она, ведя подушечкой указательного пальца по моей шее к подбородку. – Или мне прекратить?

— Только попробуй, – твержу на полувыдохе, смакуя плавные движения, освобождающие сердце от удушающей ревности. – Так тебе кого больше жалко?

— Его… — несколько острых ноготков скребут по моей шершавой щетине. – Я бы не хотела иметь такого врага, как ты…

— А союзника? – обхватываю зубами кружащий вокруг моих губ маленький пальчик и с громким звуком всасываю его в рот.

— С привилегиями? – обжигает горячим дыханием щёку.

Провожу языком по её ладони и выдыхаю осипшим голосом «Да».

— Временно?

Мила ведёт губами вдоль моих скул и мне уже становится наплевать, что ситуацию полностью контролирует только она. Лишь бы не останавливалась.

— На постоянной основе... – подставляю лицо под лёгкие поцелуи и запускаю руку в шелковистые волосы девушки, направляя её губы к своим.

— Почему я должна соглашаться? – выдыхает мне в рот, пристально смотря в глаза.

— Потому что хочешь, – притягиваю к себе и со стоном запечатываю наш договор жарким поцелуем.

Глава 33

МИЛА.

Господи, кто его научил так целоваться?

От прилива чувств у меня просто захватывает дух. Лёгкие горят от нехватки кислорода, но я всё равно не хочу останавливаться, да Ян и не позволит. Он терзает мой рот так, словно его только что выпустили из клетки. Столько жадности в его движениях, что я понимаю, пока зверь в боссе мной не насладится, не выпустит до утра, а может и ещё позже. Даже рана мужчине не помеха. Яростно прижимая меня к себе, Барсов не перестаёт блуждать по моему телу ладонями, сжимая пальцами кожу так, чтобы снова и снова глушить языком мои громкие стоны. Прижимаясь к его мощной груди, я чувствую, как сильно бьётся мужское сердце. Удар за ударом, подводящие меня к границе сознания.

Он прав. Я хочу его. Так сильно, что готова лезть на стену и царапать ногтями поверхность. До дрожи. До скрипа зубов.

Я стала зависима от Яна Барсова.

Эта кричащая в голове мысль поселилась давно, но каждый раз я гнала её прочь и ломала себя изнутри, думая, что таким образом освобождаю себя от будущих потерь и разочарований. Что сохраняю свою свободу от притязаний властного и холодного мужчины, обеспечивая себе контроль над жизнью, мыслями и сердцем.

Но оказалось, слишком трудно находиться в ссоре с самой собой. Слишком больно вырывать из глубины то, что прочно там обосновалось. Слишком глупо сопротивляться, если судьба вновь и вновь сводит нас вместе.

Слишком страшно осознавать, что из-за собственных амбиций я могу лишиться единственного, к чему за всю жизнь потянулась душа.