Крыло Королевы (ЛП) - Торн Джессика. Страница 70

Я отпинываю кандалы на холодном сыром полу, и у меня на ноге остаётся пятно крови.

— Он был здесь, — в голосе Ренны слышится отвращение. — Ох, бедняга Конлейт. Он был здесь. Не так давно. Я чувствую его эмоции в воздухе, его агонию. След свежий… и до боли яркий. Но он рассеян, разбит на части. Я не уверена, что смогу найти его по этому следу, — она говорит так, будто её отталкивает сама мысль о том, чтобы заниматься этим, но она хотя бы не возражает, не говорит, что она выше этого. Ренна тоже до глубины души тревожится за Кона. Как и весь Рондет, внезапно понимаю я. Даже больше, чем я думала. Он особенный.

Особенный для меня. Для своего народа. Настолько особенный для Матильды, что она даже предпочла жить призраком, заточённым в кристалл, лишь бы иметь возможность оберегать его. Настолько особенный, что я всё ещё остаюсь здесь, рискуя всем.

Неистребимое безрассудство.

— Всё хорошо, Ренна. Это могу сделать я.

Я достаю из своего мешка небольшой приёмник и включаю его. Сигнал сильнее, чем я могла мечтать, и я следую за ним, радуясь, что в антейма был вживлён передатчик, и одновременно опасаясь того, куда он может меня привести. Мой браслет-коммуникатор устроен примерно так же, но только у Кона он вживлён под кожу, и мне остаётся только молиться, чтобы гравианцы этого не обнаружили.

Матильда сейчас с ним? Кто знает.

Надеюсь, нет, ради её же блага. И ради Кона. Но я не представляю, где ещё она может быть.

Три гравианца охраняют первую террасу. Троица, которую мы легко устраняем. Петра и Том — идеальные солдаты. Мне с ними очень повезло. Мы прокрадываемся внутрь, к галерее наверху рядом с главным бальным залом, который некогда был полон огней, музыки и смеха. На меня накатывают воспоминания о том бал-маскараде, что обернулся катастрофой.

Я слышу крик, он мгновенно вырывает меня из воспоминаний. Сломленный, душераздирающий. Мне знаком этот голос, знакома эта боль, пронзающая насквозь, хотя я бы предпочла никогда такого не знать. Маячок больше не нужен.

Я знаю, где Кон.

Глава 26

Я быстро подаю знак Джондару и остальным, отмечая, как загорелись их глаза, в которых появилась надежда, мгновенно затмившая все тревоги. Он жив. Я возношу благодарность каждому предку за то, что Кон жив. Но всё же страх никуда не девается. Мы все слышали его боль. Он жив только пока что.

Мы скользим в тени, занимая позиции. Я всеми силами заставляю себя не бросаться к нему, и я не одна такая. Каждый из нас вынужден сдерживаться.

Закованный, он стоит на коленях посреди галереи в окружении стражников — гравианцев и их мех. Половина лица покрыта засохшей кровью, и одну руку он держит странно. На груди красное пятно — свежий ожог. Я чувствую запах обгоревшей плоти и подавляю крик. Его лицо худое, измождённое, но в глазах сверкает вызов, и моё сердце оживает. Они недооценили его. Как и все. Возможно, даже я.

— Посмотрим, что заставит тебя стать сговорчивее, антейм. То, как ты не поддался наркотикам и пыткам, достойно восхищения. Священники впечатлены тем, как ты выдержал боль. Но игры кончились. Пора поставить тебя на место.

Этот голос тоже мне знаком, как и этот насмешливый тон. Ненавижу его. Я ненавижу его с каждым разом всё сильней. Чолтус появляется в зоне видимости, похлопывая серебряным наконечником хлыста по начищенным ботинкам. Он одет в кроваво-красный сюртук поверх шёлковой рубашки — такой же белой, как его кожа. Джентльмен, дипломат, принц — образ, казалось, воплощён до малейших деталей, если бы не глаза, злобные и жестокие.

Несколько стражников заменены мехами. Чёрт. С этими полулюдьми сложнее иметь дело, чем с самими гравианцами. Они гораздо смертоноснее. Но раз их так много здесь, в бальном зале, то численность дозорных не должна быть велика, что только нам на руку, правильно? Не здесь и не сейчас, но когда нападут объединённые войска Антееса и Вейриана.

— Может, нам попробовать это? — спрашивает Чолтус. Я жду, ведя мысленный отсчёт и стараясь не замечать ужас на лице Кона, что бы там ни показывал ему посол.

— Мне рассказывали, что они причиняют адскую боль. Их использование предполагается в целях заменить всё человеческое на… назовём это запчастями. Обычно, разумеется, мы используем их на уже погибших, павших в битве, уже не чувствующих боли, или на тех, кого уже накачали наркотиками до беспамятства. Обычно.

Слышится лязг и странный металлический стон, гудение механизма, к которым мой почти что муж всегда питал слабость. Атмосфера накаляется, волоски на моей коже встают дыбом. Это плохо. Что бы это ни было. Я чувствую это. Я вижу это по его лицу.

— Ты не сделаешь этого, — Кон резко втягивает воздух.

— Ещё как сделаю. Это медленный процесс и невооружённым глазом его не увидеть. Ты будешь выглядеть примерно так же, как сейчас, с едва заметными шрамами, и станешь куда более полезным, когда начнёшь следовать приказам. Как леди Элара. О, она кричала целыми днями. Я боялся, что она окончательно сорвёт голос, но мы смогли его восстановить — разработали систему, чтобы записать его и использовать впоследствии, — рассказывает Чолтус, а затем бросает приказ подчинённым: — Сюда его!

Двое мех хватают Кона. Он, позабыв обо всех ранах, сопротивляется, пытается вырваться на свободу. Что бы он там ни видел, это заставляет его бороться из последних сил.

Я знаю почему. Мне уже рассказывали об этом звуке, этом запахе, о том, как даже воздух меняется во время этого «процесса». Это всё известно из наших страшилок, жутких историй на ночь. Так создаются мехи.

О предки, они собираются использовать это устройство, чтобы сделать из него бездушную меху.

Гравианцы смеются, глядя на сопротивление Кона, дёргающегося всем телом, но бессильного против мех, которые больше машины, чем люди. Они сильны и запрограммированы беспрекословно подчиняться. Это могли быть даже антейцы, которых ранее этим же устройством лишили человечности. Они больше не выглядят как люди. Быстрая и грязная трансформация. Или, может, они изначально были изуродованы и искалечены. У Кона такой роскоши не будет. Это медленный процесс, как сказал Чолтус. Но как только он начнётся…

— Ренна, подавайте сигнал.

Джондар слышит меня, моя мысленная команда была усилена страхом.

— Слишком рано! Генератор ещё не…

И это слышит ещё кое-кто.

Кон дёргает головой в нашу сторону.

— Нет!

Не знаю, кричит ли он мне или своим захватчикам, да оно и неважно.

— Так ускорьтесь. У нас нет времени.

Я выхожу из тени, начиная обстрел.

Ко мне разворачиваются десятки мех. Кон вскрикивает, но я не колеблюсь и не даю ему отвлечь меня. Я расправляюсь с тремя, ко мне присоединяются Джондар и остальные, свет плазмы озаряет зал. Гудение наполняет воздух, когда они заряжают своё оружие.

Мехи, которые держат Кона, падают на пол вместе с ним. Он пытается вырваться, будучи всё ещё в цепях, страдая от боли, но не останавливается. Я продолжаю стрелять, чтобы они не поднимались сами и не держали его. Кон, не колеблясь, бежит под обстрелом, как дикий зверь по лесу, прыгая и уклоняясь, несётся сломя голову навстречу мне.

Стоит ему добраться до меня, его ноги не выдерживают. Он падает на колени и снова пытается подняться.

— Бел! Что ты здесь делаешь? Что ты…

Я стреляю через его плечо, и надвигающийся меха падает. Гравианцы орут, один из них достал коммуникатор и вызывает подкрепление. Я стреляю ему меж глаз.

Том падает на пол, матерясь. Петра продолжает обстрел в полуприседе.

— Назад! — кричит она Джондару. — Я прикрою, уходим! Принцесса, назад!

Стражник пытается схватить меня, пока Джондар помогает встать Тому, у которого ранена нога. Их слишком много.

— Уходи отсюда! — приказывает мне Кон, но уже слишком поздно.

— Пункт один, — рявкает Том в свой коммуникатор, не обращая внимания на рану. — Пункт два, наготове, — он толкает Джондара к ближайшему окну. — Прыгай, — и, не давая принцу ни шанса возразить или поколебаться, он толкает его в спину. Следом прыгает Петра, не дожидаясь толчка. Том смотрит на меня. — Вы следующая, принцесса.