Игрок (ЛП) - Контрерас Клэр. Страница 38

Раз-два-три...

— Не забудь немного подпрыгнуть.

— И буду входить в тебя, — сказал он, подпрыгивая, как было велело. — По самые яйца.

Я почувствовала, как мое сердце ухнуло вниз, а дыхание участилось. Я перестала двигаться, больше не в силах сопротивляться – он слишком сильно на меня влиял. На мое тело. На мой разум. На мое сердце. Я не могла этого вынести.

Уоррен понимающе улыбнулся, отчего мне вдруг захотелось дать ему пощечину. Вместо этого я сжала его руку, тем самым вызвав его усмешку.

— Хорошо, что в работе мне не нужны руки.

— Нет, но тебе нужны колени, — сказала я, сузив глаза. — Так что поосторожнее.

На это заявление Уоррен лишь громко рассмеялся.

Остаток вечера мы провели в кругу семьи, смеясь и болтая. Я полностью расслабилась, позволив себе быть счастливой, жить настоящим. Папа хвалил меня несколько раз, один раз со мной потанцевал, поплакал, когда танцевал с Ванессой, сожалея, что его не было на ее свадьбе, и пообещал возместить все, что пропустил. Всё казалось правильным. Вечер прошел потрясающе. В семье все встало на свои места. Конечно, всем нам потребуется время, чтобы снова привыкнуть друг к другу, но мы это сделаем.

Присутствие Уоррена, который держал меня за руку и целовал в щеку, помогало, даже несмотря на то, что я знала, что он скоро уедет. Я полностью потеряла бдительность и просто ловила момент.

Глава 25

Уоррен

Утром, когда я уезжал в Манчестер, у меня сосало под ложечкой. Я не знал почему. Раньше я никогда не нервничал. Возможно, это потому, что Камила осталась, хотя и пообещала, что сядет в самолет и прилетит в четверг. Может быть потому, что здоровье моего отца ухудшалось, и я не знал, как к этому относиться. С одной стороны, мы не общались больше десяти лет; с другой, видя, как Камила с распростертыми объятиями встретила своего отца, я пересмотрел свое мировоззрение. Вероятно, мне следовало прилагать чуть больше усилий.

К счастью, во время полета я спал. Приземлившись, включил телефон, ожидая увидеть сообщение от Камилы (я дал ей номер перед отъездом), но мне пришли лишь электронные письма и уведомления из социальных сетей, которые даже не хотелось просматривать. Проходя по коридору к частным зонам ожидания, я увидел своего агента Серхио, который ожидал меня с натянутой улыбкой на лице и болтал по телефону. Я убрал мобильный и коротко обнял его, пока он продолжал говорить в трубку. Серхио стал для меня не просто агентом. Он был членом семьи. Мы вместе проводили Рождество. Я стал крестным одного из его детей. Его жена относилась ко мне, как к собственному сыну, и все, что они когда-либо делали для меня, было в моих интересах, поэтому я не стал расспрашивать его, когда он повесил трубку и сказал, что клуб в Барселоне заинтересован в том, чтобы арендовать меня на пять лет.

— Что думаешь? — спросил он на пути к его дому, где я оставил одну из своих машин.

Я вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Что я думал? Еще до того, как там стали играть великие футболисты, «Барселона» была тем местом, куда я стремился. Это было до моей карьеры в «Челси», а потом и «Манчестере». Каждый раз я мечтал о «Барселоне». В моем контракте был пункт, означающий, что у меня была возможность принять или отклонить любое предложение, но каждое лето между первым июля и тридцать первым августа, когда открывалось трансферное окно, я затаивал дыхание, ожидая момента, когда «Барселона» сделает предложение. Это было до того, как Стивен перешел в нашу команду. Сейчас мы сформировали нечто, больше походящее на семью, и соответственно играли.

— Я думал, это хорошие новости, — заметил Серхио, когда мы подъехали к его дому. — Ты ждал этого. Это большие деньги.

— Деньги не главное.

Серхио посмотрел на меня широко распахнутыми голубыми глазами.

— Что? Уверен, что ослышался. Ты только что сказал, что деньги – не главное?

Я вышел из машины и подошел к багажнику «Феррари». Он все еще смотрел на меня, когда я достал сумку и поставил ее на землю.

— Что?

— Не зайдешь поздороваться с Мириам? У нас должно остаться что-то вкусненькое.

Я улыбнулся и последовал за ним, прекрасно понимая, что он знал – я не могу устоять перед домашней едой. Серхио не любил оставлять разговоры незаконченными. Он предпочитал, чтобы его клиенты «переспали» с каким-то вопросом у него, пока не смогут дать окончательный ответ.

Мириам убирала посуду на кухне, когда мы вошли.

— Вот и он! — воскликнула она, выходя из-за стойки, чтобы поцеловать мужа, прежде чем сжать меня в крепких объятиях. — Нам тебя не хватало. Как дела в США? Сколько женщин с разбитым сердцем ты оставил на этот раз?

Я усмехнулся и проигнорировал вопрос.

— Где Пенелопа?

— Ты с ней разминулся, — сказала Мириам. — Уверена, она расстроится, когда узнает, что ее любимый дядя приходил, а ее не было.

— Думаю, она встречается с кем-то из парней, — проворчал Серхио. — Но не знаю с каким именно. Лучше бы у них все закончилось до того, как я это выясню.

Мои глаза расширились.

— Ты шутишь!

Он покачал головой, Мириам пожала плечами. Серхио и Мириам приютили ребят, которые учились в местной школе-интернате и не могли позволить себе вернуться домой на лето. Сейчас тут никого не видно, но обычно народу было много. Некоторые из парней уже начали играть в профессиональный футбол. Пенелопа никогда не проявляла к ним интереса в прошлом, так что я не думал, что Серхио прав. Парни были не намного старше ее, но достаточно взрослые, чтобы понимать, что лучше не крутить роман с дочерью человека, который дал им крышу над головой и кормил их.

— Я чертовски рад, что у меня нет дочери.

— С твоей расторопностью у тебя никогда не будет детей, о которых придется беспокоиться, — сказала Мириам, закатывая глаза.

Я уселся на один из стульев и стал ждать, когда она подаст мне разогретую запеканку. Пока ел, снова проверил телефон. По-прежнему ничего.

— Ждешь звонка?

Я посмотрел на Серхио.

— Нет, а что?

— Ты постоянно пялишься в телефон с тех пор, как приземлился самолет.

— Я всегда пялюсь в телефон.

— Как твой отец? — спросила Мириам, пока Серхио с подозрением меня изучал.

И я рассказал, как прошло мое пребывание в Нью-Йорке. Как мой отец игнорировал меня всякий раз, когда я навещал его в больнице. Как «Бельмонте» выгоняли людей из многоквартирного дома, как я помогал им переселяться и как я надеялся, что этого никогда не случится ни с одним из зданий, в которое я вложил деньги.

Камилу оставил напоследок. Я вообще не хотел говорить им о ней, потому что не хотел, чтобы они считали ее еще одним моим завоеванием. Когда появилась Елена, ее прозвали женщиной, приручившей льва. И я не возражал. Она приручила меня во многих отношениях, пусть это и длилось недолго.

— Были ли у тебя неприятности, о которых мне надо знать. — Это не звучало вопросом.

— Я уверен, что ты уже слышал об этом.

— Просто проверяю.

— Еще никакая женщина не застолбила тебя? — с надеждой спросила Мириам.

Мое сердце забилось быстрее. Я снова проверил телефон. Ничего. Когда я поднял глаза, они оба смотрели на меня с одинаковым вопросительным выражением на лицах и скрещенными руками на груди. Я улыбнулся, не в силах скрыть улыбку.

— Она из Нью-Йорка.

— Воу, время признаний, — хихикнула Мириам.

— Она не... Она не просто другая женщина, — пробормотал я, и они переглянулись. — Она приедет в гости через пару дней.

Серхио вздохнул и на мгновение прикрыл глаза.

— Сейчас не лучшее время.

Я долго смотрел на него. Раньше я об этом не думал, но вот теперь...

— Тебе, случаем, ничего неизвестно о USB-накопителе с фотографиями, который ей прислали?

Серхио нахмурился.

— Что за фотографии? С угрозами?

Я выдохнул и потер лицо руками. Я считал, что уже выяснил, кто послал те чертовы фотографии. Это мог сделать кто угодно, кто-то, кто знал, где она живет. Снимки оставили в новом доме. Не в старой квартире, а на конверте стояло ее имя.