Следственная некромантия (СИ) - Либрем Альма. Страница 43

Дверь распахнулась настежь, и на пороге застыла Дора. Она была без пирога, растрёпанная и испуганная.

- Там… Там… - выдохнула женщина, не в силах собраться с мыслями. – Там такое!.. Скорее!..

- Что? – растерялась Лилиан. – Дора, что случилось? Что-то с детьми? С иди… Ромериком?

Но Дора только замахала руками.

Ирвин не стал мешкать. Не задавая лишних вопросов, он бросился следом за помчавшейся по путанным коридорам Нимфадорой. Лили заспешила за мужем, тоже почувствовав что-то неладное, и её сила, разбуженная дурацкими мёртвыми котами, то и дело против воли самой девушки дотягивалась до Ирвина, перебивая все остальные ощущения от окружающего мира.

Они были не единственными, кто взволновался. Преподаватели, реагируя на поднятый Нимфадорой крик, выскакивали из своих комнат, и Ирвина, потянувшегося ментально к неизведанной проблеме, окатывало, словно холодной водой, чужими эмоциями, вложенными в их магические вспышки.

Но снаружи тянуло чем-то куда более сильным. Ирвин ещё даже не успел выскочить наружу, как почувствовал могущественную, но плохо контролируемую магию, состоявшую из множества мелких частиц. И когда выбежал наружу, уже понял, что именно произошло.

На поляне, той самой, предназначенной для массовых телепортаций, полукругом стояли дети. Даже человек, никогда в жизни не видевший, как выглядит ведьмин круг, понял бы, что малолетние маги составили именно его – а Ирвин не просто видел, он не раз такие разгонял и помнил, какова на вкус стихийная магия, смешавшаяся в единое целое и состоящая из множества разномастных компонентов. То, что сложили дети, было уму непостижимо. Они так легко отдавали свою силу, вливая её в какое-то мудрёное, непонятное заклинание, так просто делились силой, даже не задумываясь о последствиях, что Сияющего аж самого потянуло в общий круг.

Когда-то, будучи совсем маленьким ребёнком, он принимал участие в подобной затее. Соседские дети играли в магов, только не в благородных светлых, а в тёмных. Они собрались в подворотне, тринадцать человек, как и сейчас, зачитали сворованное кем-то из родительской книги заклинание и едва не взорвали всю улицу.

Одарённых среди них было четверо, включая самого Ирвина, в столь юном возрасте не способного ни на что разрушительное и периодически увлекающегося исцелением пострадавших муравьёв.

Сейчас одарёнными были все. И заклинание, которое они бормотали себе под нос, всячески коверкая звуки, Ирвину совершенно не понравилось.

Он дёрнул одного из мальчишек за плечо и заглянул в его остекленевшие глаза. Мальчик даже не отреагировал, его губы всё ещё шевелились, выговаривая одно слово за другим, а остальные маги метнулись к детям, пытаясь вытащить их из круга.

- Назад! – закричал Ирвин, но было уже поздно. Волна отката отшвырнула прочь какого-то незнакомого мага, тоже из преподавателей. – Назад! Пусть заканчивают сами!

Подойти сейчас к детям означало совершить изощрённую попытку самоубийства. Ирвин поражался, что его собственных целительских способностей хватало на то, чтобы спокойно стоять рядом. Магия, плохо контролируемая и направленная в нескладное, с ошибками произнесённое заклинание, грозилась пролиться на поляну неконтролируемым морем, и трудно было предположить, какое вредоносное излучение будет исходить от леса в ближайшие три сотни лет, если всё не исправить.

Ирвин чётко знал: остановить он сейчас никого не сможет. Потому, вместо того, чтобы препятствовать колдовству и закрывать детям рты, повторял за ними заклинание, исправляя каждый ошибочный звук и вкладывая собственную магию – светлую, созидательную и, что самое главное, хорошо сформированную. Следуя за его силой, как за путеводным маяком, другие чары тоже укладывались в правильные формулировки, и Ирвин чувствовал, что чернота ведьминого круга, так испугавшего Дору, начинала утихать. Это не отменяло того, что что-то дети всё-таки наколдовали, но, по крайней мере, весь лагерь теперь не собирался уйти под землю.

Когда Ирвин вновь в глаза одного из участников круга, те были уже ясными. Дети постепенно возвращались в сознание, заклинание было зачитано до конца.

- Кто с вами это сделал? – взволнованно спросил Ирвин, присаживаясь на корточки. – Вы…

- Лилиан! Леди де Кан! – раздался громогласный вопль откуда-то со стороны леса. – Я так счастлив, что свидетелем моего рыцарского подвига станут все преподаватели этого распрекраснейшего летнего лагеря!

- Господин профессор, - тут же наябедничал мальчишка, - попросил помочь ему совершить подвиг. Потому что он не колдует. А мы решили помочь!

Ирвин сглотнул. Он не стал даже уточнять, почему Ромерик представился детям профессором, если у него даже нет высшего магического образования – да у этого придурка и среднего-то образования, судя по действиям, нет, или оно хромает на все ноги и на голову!

Смотрелся Ромерик просто потрясающе.

Бы.

Веке эдак в позапрошлом. Хотя, где там… Носить такую кольчугу следовало ещё при Дарнаэле Завоевателе, а жил он, уж увольте, больше шести сотен лет назад. Славный был король… Вот только, к сожалению, Ромерик не был современником ни одного Дарнаэла, даже того, который правил сто лет назад, а жил и совершал свои подвиги сейчас.

Он был верхом на какой-то убитой горем лошади – ещё бы, волочить на себе такую махину, облачённую в доспехи, да ещё и с шлемом в виде ведра. Или ведром в виде шлема? Меча не нашёл, потому вооружился сверхдлинным копьём, и, когда лошадь особенно уставала, опирался им о землю, помогая ей передвигаться. Вид у Ромерика был безгранично довольным, он то и дело встряхивал головой, чтобы красные перья, воткнутые в то самое ведро, торчали под нужным углом, и поглядывал на Лилиан, словно надеялся увидеть одобрение, пылающее в её глазах.

- Ну как? – гордо поинтересовался он. – Ты довольна подарком?

- Каким подарком? – поразилась Лили.

- А? Сейчас доставят! – гордо сообщил Ромерик.

И в тот же момент раздался гром, и земля под ногами задрожала, предупреждая о, очевидно, массивности подарка.

Ирвин с трудом успел отшвырнуть в сторону мальчишку, из-под которого выстрелила в воздух средних размеров туя, и отпрыгнул сам. Под его ногами, и спасибо, что хоть не вместо них, проявлялись высокие ступеньки.

Другие дети сориентировались сами и с визгом бросились в разные стороны. Заклинание сдерживало их, выжимало все силы, подпитывалось, чтобы не прекратить свою работу раньше необходимого, и вокруг поляны засияло – яркий ореол бытовой магии, солнечно-жёлтой, слепил и заставлял жмуриться.

Перед скопившимися на поляне магами медленно проявлялось огромное здание. Из воздуха появилась красивая вывеска, резная дверь, к которой и вели те самые ступеньки, обвитые дикими растениями перила…

- "Сердцем наречённые", - прочла Лили вслух. – "Подари своей любви несколько дней тишины и покоя"… Это что такое?!

Следом за вывеской проявлялись и другие части здания. Оно оказалось высоким и напоминало замок, разве что было не таким массивным, а архитектура всё равно оставалась современной, даже если и сделанной под старину. В слепых окнах трепетали шторы, изнутри доносился тихий, неизвестного происхождения гул.

- Замок! – гордо сообщил Ромерик, пытаясь слезть с коня. – Любимая! – он всё-таки сполз со спины несчастной лошади, и скакун, облегчённо фыркнув, на всякий случай отошёл подальше от сумасшедшего хозяина.

Ромерик попытался поклониться. Шлем, ничем не закреплённый, тут же слетел с головы, и оказалось, что он был с приличной дырой в дне, а перья были привязаны к голове рыцаря широкой лентой. Решив, что идея с поклоном – идея плохая, Ромерик плюхнулся на одно колено. Доспехи, неправильно закреплённые, загремели громче, чем выстраивающийся из воздуха дом, но рыцарь этот факт проигнорировал.

- Моя любимая Лилиан! – выпалил он. – Я хотел поднести к твоим ногам!..

Обнаружив, что ноги любимой Лилиан всё же немного дальше, чем на то рассчитывал Ромерик, он попытался подползти к ней. Ползать, опираясь на одно колено, было некомфортно, и Ромерик, воровато оглянувшись, опустился на четвереньки, стремительно преодолел разделявшее его и Лили расстояние и схватил её за руку.