Стальной блеск мечты (СИ) - Аларина Евгения. Страница 59

На сей раз он несколько больше походил на солдата, чем при первом знакомстве — был одет по всей форме и вооружён шпагой и арбалетом. Хотя, по правде говоря, уставная одежда клеймёных воинов очень мало походила на разноцветные яркие наряды подразделений, набираемых из свободных людей. Невзрачные коричневые куртки, лишённые всяческих украшений, не шли ни в какое сравнение с алыми с чёрной оторочкой мундирами собственного полка графа Пиллара или лазурными с золотом ментиками знаменитых Венадийских гусар. Юнис, немало времени потратившая на изучение формы разных подразделений армии Броктона, ещё в первый свой день в крепости подивилась такому значительному различию и даже справилась на сей счёт у своего кузена. Аден Мерваль охотно пояснил, что введение заведомо непривлекательной формы для подневольных солдат стало одним из следствий послевоенной армейской реформы. Тогда же клеймёные были лишены права занимать, даже временно, офицерские должности, получать медали и другие знаки отличия за боевые заслуги, в общем, всех тех преимуществ, которые способны хоть в малой степени компенсировать тяготы военной службы. По словам коменданта Орлиного Гнезда, эти изменения были затеяны в первую очередь из-за недовольства со стороны свободных солдат, которым самолюбие не позволяло видеть себя в равных условиях с презираемыми ими клеймёными. Столкнувшись с такой несправедливостью, Юнис впервые задумалась о том, что на самом деле значит быть носителем клейма. До сих пор, глядя на госпожу Тасталай или мастера Кайла, девушка с легкостью забывала о том, каков был формальный социальный статус этих людей. И немудрено, ведь подруге Золотого Герцога и знаменитому архитектору, добившимся в жизни исключительных успехов, хотелось разве что завидовать, но никак не сочувствовать. Но здесь, в захолустной крепости, как вскоре поняла Юнис, перед ней предстали совсем другие клеймёные: тихие, забитые, бесправные люди, они вынуждены были безропотно терпеть любую несправедливость от всякого, кому повезло родиться свободным. Поведение клеймёных солдат ничуть не походило на ту горделивую, полную чувства собственного достоинства манеру вести себя, которой славились подданные графа Пиллара с их древними традициями воинской службы. Юнис гадала, была ли её мать такой же, как и эти люди в унылой коричневой форме, или скорее могла сравниться с Тасталай, и, если верно первое, чем она смогла привлечь внимание владетельного дворянина? Впрочем, ответу на этот вопрос, очевидно, предстояло остаться тайной.

— Доброго вам дня, барышня и вам тоже господин магистр, — поприветствовал Юнис и Анселя Эсгер, слезая с повозки.

Девушка поймала себя на том, что уже довольно долго, погружённая в свои мысли, самым невежливым образом пялится на клеймёного.

— Добрый день, сержант, — смущённо отозвалась она. — Благодарю вас за то, что нашли возможность уделить мне сегодня немного времени.

— Вы погодите благодарить, давайте-ка сперва делом займёмся, — ответствовал Эсгер и добавил, обращаясь к своему спутнику. — Жди нас тут, а коли что приключится, так делай, как договорено.

В ответ юноша не сказал ни слова, только кивнул, отвел свой транспорт чуть с дороги и принялся привязывать лошадь к дереву. За этим занятием он с любопытством и даже, как показалось Юнис, некоторой дерзостью, поглядывал на них с Анселем. Девушка бросила вопросительный взгляд на старшего из клеймёных.

— Вы, барышня, не волнуйтесь, это Рахан, помощник мой, он малый надёжный, — пояснил Эсгер, — и язык за зубами держать умеет. А вы берите-ка ваших лошадок под уздцы и айда за мной.

С этими словами сержант поманил девушку и мага вглубь леса. Спешившись, и ведя коней в поводу, они прошли немного вслед за клеймёным и вскоре оказались на поляне, достаточно большой и ровной для фехтовальной тренировки.

— Вот здесь нам, пожалуй, удобно будет, — заметил Эсгер. — Мы с барышней Юнис, стало быть, сейчас начнём, а вы, господин магистр, будьте так любезны на страже постоять, да вокруг поприглядывать. Рахан нам сигнал подаст, ежели кто на дороге объявится, но и вы уж не зевайте. Неладно будет, если кто-то нас тут за этаким занятием застанет.

— Нет-нет, — возразил Ансель, — для этой цели я, с вашего позволения, лучше воспользуюсь охранным заклинанием. Оно нас гораздо надёжнее предупредит о приближении всякого существа, крупнее кошки. А у меня самого, видите ли, совсем другие планы на счёт вашей тренировки.

— Как пожелаете, — пожал плечами воин и терпеливо подождал, пока маг наколдует упомянутое заклинание.

— Послушайте, уважаемый, — начал Ансель, вернувшись из леса, где он установил волшебный защитный барьер, — вы ведь и сами владеете тем искусством, которое в кругу ваших друзей именуется Даром, не так ли?

— Пожалуй, можно и так сказать.

— В таком случае, вас не затруднит, прежде чем вы займётесь с госпожой Юнис, продемонстрировать мне это ваше умение? Оно, насколько я могу судить, представляет собой крайне любопытный арканный феномен, и мне хотелось бы взглянуть на его проявление посредством особого зрения.

— Извините, господин магистр, — покачал головой Эсгер, — но то, о чём вы просите никак невозможно. Дар — это не та штука, чтобы применять, когда вздумалось, захотел — вынул, захотел — убрал. Для него особые обстоятельства нужны, которые от нас не всякий раз зависят.

— В самом деле? — удивился Ансель. — Но я своими глазами видел, как некий господин Кайл, надо полагать хорошо вам известный, применил свой талант не менее трёх раз подряд и без всякой подготовки, насколько я могу судить.

— Тот Кайл среди нас наособицу, — спокойно сказал Эсгер. — Он единственный, у кого с Даром так запросто выходит. Ну а мне, уж простите, такое неподвластно.

— Что ж, в таком случае не стану вас более отвлекать. Прошу, начинайте то, ради чего мы здесь собрались. — Ансель, без сомнения, был раздосадован ответом клеймёного и не скрывал этого.

— И то правда, пора бы и начать, — согласился Эсгер, — времени у нас, как на грех, не больно-то много. Вы, барышня, вот что, пожалуй, возьмите-ка шпагу, да покажите мне для начала, чему вас по части фехтования на сей момент обучили.

— Конечно, с превеликим удовольствием! — воскликнула Юнис, вынимая из ножен оружие. — Сейчас только надену на остриё защитный наконечник.

— Не трудитесь. Пустое это, — к удивлению девушки, ответил Эсгер.

— Хорошо, как вам будет угодно, — несколько недоумённо сказала девушка, принимая стойку со шпагою в руке.

Клеймёный в свою очередь обнажил оружие и встал напротив.

— Вы меня атакуйте, как вам вздумается, — скомандовал он. — А я и погляжу, стало быть, что вы умеете.

Юнис отсалютовала ему шпагой и без всяких прелюдий перешла в атаку. Поначалу она испытывала некоторую тревогу, ведя тренировочный поединок на боевом оружии, когда ни на ком из бойцов не было защиты. Что если она не сумеет вовремя остановить удар и по неосторожности ранит своего наставника? Остаётся только надеяться, что у Анселя найдётся на такой случай какое-нибудь магическое лечение. Вскоре, однако, опасения девушки отошли на второй план, уступив место сначала изумлению, а затем азарту.

Взяв в руки оружие, Эсгер преобразился, словно по волшебству. Скупая медлительность его движений растаяла без следа, пропала сутулость, исчезла усталость, даже взгляд клеймёного изменился: вместо утомления в его глазах теперь сквозил молодецкий задор. На смену осторожным повадкам битого жизнью крестьянина в одночасье пришла самоуверенная лихость умелого бойца. Юнис потребовалось всего лишь несколько мгновений, чтобы осознать эту внезапную перемену, а после её всецело захватило желание продемонстрировать себя с лучшей стороны, пробиться через безупречную защиту клеймёного, доказать, что она здесь не случайно, и действительно может сотворить то чудо, которого от неё ждут. Со времён приснопамятной дуэли девушка не брала шпагу в руки. Точнее, брала иногда, но лишь для того, чтобы вспомнить какую-нибудь стойку, нанести несколько уколов безответной мишени или просто снова ощутить приятное чувство, которое всякий раз возникало у неё от тяжести оружия в руке. О сражении с живым оппонентом в эти месяцы не было и речи. Теперь же вся накопленная жажда поединка, всё нетерпение и азарт девушки вылились в яростный порыв, с которым она налетела на своего противника.