Пересечь сплошную (СИ) - Литт Ксюша. Страница 55

- Сплошная, - обвинительно выдал он, словно самый страшный грех.

- Всего лишь сплошная.

- Нет, не всего лишь. А сплошная. Ее не просто так рисуют. Это участок дороги, где обгон опасен и запрещен. И пьяный за рулем — это преступление, - занудно начал мне выговаривать папаша. - И ты с ними, я так понимаю, еще и ездишь. С этими друзьями.

Мне оставалось только выдохнуть на всё это нравоучение, свалившееся на меня.

- И еще хочешь, чтобы я им это всё спустил с рук? Чтобы вы либо сами в итоге убились однажды, либо угробили кого-нибудь?

- Блин, папа! - не выдержала я и возмутилась, повысив голос. - Не езжу я с ними с пьяными. И они не ездят. И не будут ездить. Я обещаю, - умоляюще посмотрела.

- Нет, - качнул он головой.

- Да! - заорала. - Да. Да. - Сорвалась. В голосе звякнули нотки истерики. - Я что у тебя когда-то что-то просила? Ты можешь хоть один раз выполнить мою просьбу? Один раз! Он всего лишь во дворе сто метров проехал. Ночью.

- Пьяный. Лишенник.

- С остаточным…

- Пьяный лишенник, - настойчиво повторил отец. - Ты знаешь, что за это бывает?

- Пятнадцать суток, - ляпнула я, точно не знала, но предполагала.

- Пятнадцать. Плюс тридцать тысяч. И с него, и с собственника, - тут отец снова взглянул в копию протокола. - Кто собственник? Назаров?

- Да. Нет. Не знаю, - растерялась. - Родители, наверное. Скорее всего...

- Ну вот, родители... Им штраф и лишение.

- А им-то за что?

- За передачу транспорта человеку без прав, к тому же в нетрезвом состоянии.

- Они не передавали.

- Значит - угон. А это уже уголовный кодекс.

- Какой угон, какой уголовный? - взвинтилась я. Отец явно решил поиграть на моих нервах. - Они же сыну дали машину.

— Вот так, - на полном серьезе продолжил он, - раз сын дебил, пусть теперь решают, что им важнее их права или какой-то Кирилл.

— Пап, - я умоляюще уставилась на него. - Не надо никакого лишения. И штраф не надо.

— Суд разберется, - отец нетерпеливо махнул мне рукой на дверь, чтобы убиралась прочь. - Иди, мне работать надо.

— Папа, ну пожалуйста, - я проскулила в буквальном смысле. Нервы в конце концов не выдержали - разревелась. - Ну пожалуйста, - зашлась в истерике. Не помню, когда я в последний раз так рыдала. Не знаю, что на меня нашло. От бессилия наверно.  - Ну что тебе стоит? Ты же можешь. Пожалуйста.

— Что я могу? - у отца тоже терпение кончилось. - Юля, ты как маленькая. Еще и слезы тут разводишь. Ты в своем уме? Такие вопросы решаются на месте до составления протокола, а не когда все передано в суд. Тем более зачем мне это надо? Помогать каким-то безалаберным друзьям? Что за друзья такие появились, что ты мне тут концерт закатываешь? Сама себя слышишь о чем просишь?

Нет, я не слышала ни себя, ничего вокруг. А просто хотела, чтобы все как-то решилось и как можно с меньшей кровью. Без этих чудовищных озвученных сумм, лишений прав ни в чем неповинных людей и, само собой, без заведения уголовного дела. Кто бы мог подумать, что, прокатившись каких-то сто метров по дворам, пацаны нажили себе и близким столько проблем. 

— Я не буду больше с ними общаться. Честное слово. Только сделай что-нибудь. Обещаю. Не буду. Пожалуйста, - да, тогда я готова была поклясться в чем угодно, лишь бы помочь. И снова слезы и рыдания. Остановиться уже не было сил. Меня прорвало. И не только этот инцидент был причиной. Это мое напряжение за последние два месяца вырвалось из меня, причем с такой силой, что отец, похоже, испугался. Сквозь рев и всхлипы я слышала, как он кому-то звонил и о чем-то договаривался. Фамилии одногруппников упомянутые в разговоре дали мне какую-то надежду.

— Ну что? - спросила, когда он положил трубку.

— Не знаю. Позже ясно будет. Иди. Вечером поговорим.

— На штрафстоянку еще позвони, - вытирая слезы буркнула я. - Машину надо забрать.

Меня окатили таким взглядом, что стало ясно, что вечером со мной не просто поговорят, а линчуют, но я уперто ждала. Требовать, так требовать до конца. Все равно влетит по самое не хочу. Отец все мозги мне прополощет, не взирая на мои визги. Там нет коллег, которых сможет смутить моя истерика. Но это же будет потом и поэтому я нагло пялилась на него.

— Иди, - раздраженно и в то же время устало снова махнул он рукой. - Позвоню.

Лерку мне пришлось немного поискать. Хотя вариантов куда могла она запропаститься в здании ГИБДД было немного. Не найдя ее рядом с кабинетом замначальника, я отправилась в отдел регистрации автотранспорта. В холле, где принимали документы, в смиренном томительном ожидании топтались люди, но очередь не двигалась. Из трех существующих рабочих окон, открыто было только одно. Оно и понятно! Куда отлучился один из инспекторов, даже гадать не стоило. Милующуюся парочку я застала чуть поодаль в служебных коридорах. Конечно, какая может быть тут работа?!

Вид после устроенной мной истерики я имела, надо полагать, ужасный. Счастливо и весело воркующие Якимов с Новиковой, заметив меня, сразу затихли и уставились с тревогой.

- Ну что? - сразу налетела с вопросом Лерка. Можно подумать ее создавшаяся у парней ситуация сильно волновала. Вон только что как улыбалась и хихикала, а сейчас мину состроила, словно переживала.

- Не знаю пока. Видно будет, - безжизненно отмахнулась я. Разговор с отцом забрал у меня все силы и вогнал в апатию. - Пойдем, машину надо забрать, - кивнула и пошла в сторону выхода.

Новикова, по-быстрому перечмокнувшись, распрощалась с лейтенантом и нагнала меня:

- Нет, ну все-таки они такие идиоты оказывается, - забухтела она мне на ухо, - сейчас Стас расклад сделал, что им примерно может грозить. Ужас такой. За такую ерунду столько всем навешают теперь. Никогда бы не подумала… Да?

Я угукнула — тоже почему-то не предполагала, что все в такую проблему выльется. Однако разговаривать настроения не было, а в Лерке, такое ощущение, что восстала из пепла птица говорун. Она продолжала возбужденно зудеть:

- Может твой отец все же поможет? Он у тебя, оказывается, такой крутяк. Кстати, ты почему не говорила? Вот пацаны офигеют, когда узнают.

«Офигеют — не то слово. Обплюются», - естественно, мне тут же вспомнилась реакция Назарова на дорожный патруль. Теперь причин для ненависти к ментам у него наверняка добавится. А если еще у отца не получится помочь, то и в мой адрес прилетит злоба.

Хотя, в принципе, какая разница. Я и так не собиралась с ними больше общаться, а теперь еще и отцу пообещала. Пусть что хотят думают и говорят за глаза или даже в спину.

- А зачем это сообщать? - пожала я плечами. - Какая кому разница кто мой отец? Ты же тоже мне про своего не рассказывала. Кто он у тебя и есть ли он вообще...

Лера на какое-то время замолкла. Видимо, попыталась обдумать мои слова. А может и не мои. Скорее всего, все-таки о чем-то своем размышляла, потому что дальше тема, касающаяся моих родителей, ушла на задворки, а Лерку повело в другую сторону: 

- Я знаешь, что думаю? Кирилл, наверное, просто, как всегда, права качать начал, вот с ними церемониться и не стали. Он ведь — придурок — вечно спорит. И от этого только хуже делает. Его и прав лишили из-за этого. Ты знала?

Я не ответила. Не знала, но не удивилась бы, выяснив, что это так на самом деле. Но Новиковой не важно было в курсе чего я находилась. Она болтала дальше. Может нервы у нее так давали о себе знать — повышенной болтовней. Хотя Лерка и нервы — это несовместимые понятия. У тормознутых созданий нервы, мне кажется, вообще отсутствуют как таковые. Или спят...

— Вот молчал бы — штрафом отделался только, - все никак не могла выговориться Новикова. - Он, конечно, этого не признает, но Стас так говорит. Назаров Стас, - уточнила. - А как с финансовым правом влетел? - вспомнила вдруг она и это. - И тебя подставил…

Я тяжело выдохнула. Да финансовое право — это было нечто…