По ком звонит колокол - Хемингуэй Эрнест Миллер. Страница 50

— Садись, надень носки и разотри ноги как следует, — сказала она.

Роберт Джордан усмехнулся, глядя на нее.

— Может, ты мне их волосами осушишь? — спросил он специально для Пилар.

— Вот свинья, — сказала Пилар. — Сначала корчил из себя властелина, теперь на место самого бывшего господа бога метит. Стукни его поленом, Мария.

— Не надо, — сказал ей Роберт Джордан. — Я шучу, потому что я доволен.

— Ты доволен?

— Да, — сказал он. — По-моему, все идет прекрасно.

— Роберто, — сказала Мария. — Садись вот сюда, посуши ноги, а я дам тебе чего-нибудь выпить, чтобы ты согрелся.

— Можно подумать, что до него никому не случалось промочить ноги, — сказала Пилар. — Что с неба ни разу ни одной снежинки не упало.

Мария принесла овчину и бросила ее на земляной пол.

— Вот, — сказала она. — Подложи себе под ноги, пока сандалии не просохнут.

Овчина была недавно высушенная и недубленая, и когда Роберт Джордан стал на нее, она захрустела, как пергамент.

Очаг дымил, и Пилар крикнула Марии:

— Раздуй огонь, дрянная девчонка. Что тут, коптильня, что ли?

— Сама раздуй, — сказала Мария. — Я ищу бутылку, которую принес Эль Сордо.

— Вон она, за мешками, — сказала Пилар. — Что ты с ним нянчишься, как с грудным младенцем?

— Вовсе нет, — сказала Мария. — Не как с младенцем, а как с мужчиной, который озяб и промок. И который пришел к себе домой. Вот, нашла. — Она протянула бутылку Роберту Джордану. — Это то, что ты пил днем. Из такой бутылки можно сделать хорошую лампу. Когда мы опять будем жить при электричестве, какая из нее лампа получится! — Она с восхищением посмотрела на плоскую бутылку. — Это как пьют, Роберто?

— Разве я не Ingles? — сказал ей Роберт Джордан.

— На людях я называю тебя Роберто, — тихо сказала она и покраснела. — Как ты будешь пить, Роберто?

— Роберто, — хриплым голосом проговорил Пабло и мотнул головой в сторону Роберта Джордана. — Как ты будешь пить, дон Роберто?

— А ты хочешь? — спросил Роберт Джордан.

Пабло покачал головой.

— Я напиваюсь вином, — с достоинством ответил он.

— Ну и ступай к своему Бахусу, — сказал по-испански Роберт Джордан.

— Первый раз про такого слышу, — с трудом выговорил Пабло. — Здесь, в горах, такого нет.

— Налей Ансельмо, — сказал Роберт Джордан Марии. — Вот кто действительно прозяб.

Он надевал сухие носки, ощущая во рту чистый и чуть обжигающий вкус виски с водой. Но это не то что абсент, это не обволакивает все внутри, думал он. Лучше абсента ничего нет.

Кто бы мог представить себе, что здесь найдется виски, думал он. Но если уж на то пошло, так единственное место во всей Испании, где можно рассчитывать на виски, — это Ла-Гранха. Но каков Эль Сордо — мало того что расстарался достать бутылку виски для гостя-динамитчика, он еще не забыл захватить ее с собой и оставил здесь. Это у них не простая любезность! Любезность — это выставить бутылку и церемонно выпить с гостем. Так и сделал бы француз и приберег бы оставшееся для другого случая. Но проявить неподдельное внимание к гостю, в своей предупредительности не только достать то, что ему может быть приятно, но принести и оставить, в то время как сам занят чем-то таким, что дает все основания думать лишь о самом себе и о своем деле, — на это способны только испанцы. Лучшие из них. Не забывают захватить с собой виски — вот одна из тех особенностей, за которые ты любишь этот народ. Не надо романтизировать их, подумал он. Испанцы бывают разные, так же как и американцы. Но все-таки захватить с собой виски — это просто великолепно.

— Ну как, нравится? — спросил он Ансельмо.

Старик сидел у очага и улыбался, держа кружку своими большими руками. Он покачал головой.

— Нет? — спросил его Роберт Джордан.

— Девочка налила сюда воды, — сказал Ансельмо.

— Роберто так пьет, — сказала Мария. — Ты что, какой-нибудь особенный, что тебе надо по-другому?

— Нет, — ответил ей Ансельмо. — Я не особенный. Но я люблю, когда оно жжет.

— Дай это мне, — сказал Роберт Джордан девушке, — а ему налей так, чтобы жгло.

Он слил оставшееся у Ансельмо виски себе и вернул пустую кружку девушке, а она осторожно налила в нее из бутылки.

— А-а. — Ансельмо взял кружку, запрокинул голову и залпом выпил все. Потом посмотрел на Марию, которая стояла возле него с бутылкой, и подмигнул ей заслезившимися глазами. — Вот, — сказал он. — Вот это так. — Потом облизнул губы. — Вот чем надо убивать червячка, который нас точит.

— Роберто, — сказала Мария и подошла к нему, все еще держа бутылку. — Теперь можно тебе подавать?

— А готово?

— Готово, дело за тобой.

— Все уже поели?

— Все, кроме тебя, Ансельмо и Фернандо.

— Что ж, будем ужинать, — сказал он ей. — А ты?

— Потом, вместе с Пилар.

— Садись с нами.

— Нет. Это нехорошо.

— Садись и ешь. В моей стране муж не станет есть прежде жены.

— Это в твоей стране. А здесь лучше потом.

— Ешь с ним, — сказал Пабло, взглянув на нее. — Ешь с ним. Пей с ним. Спи с ним. Умирай с ним. Делай все, как делают в его стране.

— Ты пьян? — сказал Роберт Джордан, подойдя к столу.

Пабло, грязный, небритый, с блаженным видом уставился на него.

— Да, — сказал Пабло. — А из какой ты страны, Ingles? Где это женщины едят вместе с мужчинами?

— В Estados Unidos [51], штат Монтана.

— Это у вас мужчины ходят в юбках, как женщины?

— Нет. Это в Шотландии.

— Послушай, Ingles, — сказал Пабло. — Когда ты ходишь в юбке…

— Я не хожу в юбке, — сказал Роберт Джордан.

— Когда ты ходишь в юбке, — продолжал Пабло, — что у тебя надето под низом?

— Я не знаю, что шотландцы носят под юбкой, — сказал Роберт Джордан. — Меня самого это всегда интересовало.

— При чем тут Escoceses? [52] — сказал Пабло. — Кому какое дело до Escoceses? Кому какое дело до людей, которые так чудно называются. Мне на них наплевать. Я спрашиваю про тебя, Ingles. Про тебя. Что ты носишь под низом, когда ходишь в юбке.

— Я тебе уже два раза сказал, что у нас в юбках не ходят, — ответил ему Роберт Джордан. — Ни спьяну, ни для смеха.

— Нет, а под юбкой-то что? — твердил свое Пабло. — Ведь все знают, что у вас ходят в юбках. Даже солдаты. Я видел на картинках и в цирке Прайса тоже видал. Что у тебя под юбкой, Ingles?

— Все, что нужно, — сказал Роберт Джордан.

Ансельмо рассмеялся, и остальные, прислушивавшиеся к разговору, тоже рассмеялись — все, кроме Фернандо. Ему было неприятно, что такой грубый разговор завели при женщинах.

— Ну что ж, так и должно быть, — сказал Пабло. — Но у кого все, что нужно, на месте, тот, мне кажется, юбку не надевает.

— Не связывайся с ним, Ingles, — сказал плосколицый, со сломанным носом, которого звали Примитиво. — Он пьян. Лучше расскажи, что у вас разводят, в вашей стране.

— Рогатый скот и овец, — сказал Роберт Джордан. — Хлеба и бобов у нас тоже много. И сахарная свекла есть.

Роберт Джордан, Ансельмо и Фернандо теперь сидели за столом, и остальные придвинулись к ним — все, кроме Пабло, который сидел один перед миской с вином. Подали тушеное мясо, такое же, как накануне, и Роберт Джордан с жадностью накинулся на еду.

— А горы у вас есть? Судя по названию, в такой стране должны быть горы, — вежливо сказал Примитиво, стараясь поддержать разговор. Ему было стыдно за пьяного Пабло.

— Гор много, и есть очень высокие.

— А пастбища хорошие?

— Замечательные! Летние высокогорные пастбища, которые принадлежат государству. А осенью скот перегоняют с гор вниз.

— А земля у вас кому принадлежит — крестьянам?

— Земля большей частью принадлежит тем, кто ее обрабатывает. Сначала она принадлежала государству, но если человек выбирал себе участок и делал заявку, что он будет его обрабатывать, ему давалось право владения на сто пятьдесят гектаров.