Избранница Золотого дракона. Часть 1 (СИ) - Снежная Марина. Страница 9

В этот раз я не сдержала протестующего крика, изо всех сил вцепившись в замершую рядом тетю.

— Он ведь не может на самом деле это сделать, правда? — прошелестела одними губами.

Но по бледному лицу Готлины без всякого ответа поняла свой приговор. Кирмунд не то что может, но обязательно сделает. Лишь бы подвергнуть меня новому унижению, окончательно втоптать в грязь. Наверное, именно в тот момент остаток того светлого и чистого чувства, что я питала к нему, начал сменяться темнотой. И вместо любви я стала испытывать к тому, кто получил на меня все права, зачатки ненависти. Не знаю, почему это так напугало, что показалось еще страшнее той участи, на какую он готов был меня обречь. Возможно, дело в том, что до того еще оставалась хоть какая-то надежда на счастье, на то, что не все в моей жизни настолько ужасно. Теперь же с жалобным звоном разбивались хрустальные стены, что я воздвигла в собственном сердце и в котором так тщательно оберегала свои розовые наивные мечты и веру в лучшее.

— Мой король, вы и правда слишком много выпили, — попытался воззвать к благоразумию Кирмунда лорд Маранас. — Возможно, стоит отложить выполнение супружеского долга на завтра…

— Не разочаровывай меня, Ретольф, — прищурился король. — Или я усомнюсь в том, чем ты руководствовался, переходя на мою сторону. Сам говорил, что чужд сантиментов и думаешь лишь о собственной выгоде. Что же побуждает тебя вступаться за это отродье?

— Всего лишь забота о вашей репутации, мой король, — в лице лорда Маранаса ничто даже не дрогнуло. — Вы ведь не хотите, чтобы всякое отребье потом смаковало каждую деталь того, что произойдет за дверями вашей супружеской спальни? — он окинул презрительным взглядом гогочущих воинов, утративших человеческий облик. — Какими бы ни были ваши отношения с супругой, вы запятнаете собственное величие, если позволите видеть это низшим.

Некоторое время Кирмунд пристально смотрел на Ретольфа, потом его лицо расслабилось, а губы дрогнули в улыбке.

— Теперь понимаю, почему король Гунтан настолько ценил тебя. И драконы тебя раздери, мне нравится, что ты не боишься говорить мне правду, — он похлопал его по плечу так, что лорд Маранас с трудом удержался на стуле. Потом смахнул с колен Марргу и на нетвердых ногах двинулся ко мне. — Чем быстрее я это сделаю, тем лучше. Эта сучка слишком омерзительна, чтобы трахать ее на трезвую голову, — бормотал он, не заботясь о том, слышит ли его кто-нибудь.

Я больше не смотрела ни на кого из присутствующих, даже на тетю Готлину. Как и Кирмунду, мне хотелось одного — пусть это поскорее закончится. Он сделает то, что задумал, а потом позволит остаться одной и нарыдаться всласть, оплакивая поруганную любовь и разбитые надежды. По крайней мере, благодаря лорду Маранасу мой позор останется за дверями супружеской спальни. И за это я ему искренне признательна.

Невольно вздрогнула, когда сильная рука Кирмунда ухватила за запястье и потащила к выходу. Вслед доносились сальные шуточки, подбадривания и советы. Все это сливалось в один непрерывный гул, от которого мой бедный разум, слишком потрясенный всем, что сегодня произошло, едва не взрывался от боли.

Кирмунд притащил меня к моим покоям и швырнул внутрь, едва не вывернув руку из суставов. Глухо охнув, я потерла саднящее место и со страхом взглянула на мужа, стоящего у двери и смотрящего на меня нечитаемым взглядом.

— Если бы ты знала, как я тебя ненавижу, — шипение, сорвавшееся с его губ, заставило содрогнуться. По спине пробежал липкий холодок, перерастающий в настоящий озноб. — Ты олицетворяешь собой все, что я ненавижу. Из-за твоей матери мой отец так никогда и не полюбил мою. Никого из нас он так не любил, как эту проклятую шлюху. Ты знала, что у него даже была тайная комната, где он создал настоящее святилище в ее честь? Мог часами просиживать у ее портрета, а потом выходил совершенно невменяемый. Искал малейший повод приехать в ваше проклятое королевство, чтобы увидеть ее. А потом месяцами ходил потерянный. Когда же узнал о ее смерти, заперся в тайной комнате и не выходил оттуда неделю, почти не притрагиваясь к еде и питью. Но вашей проклятой семейке и этого было мало. Того, что отец был настолько болен этой сучкой, а мать покончила с собой, не в силах смириться с этим. Твой проклятый отец еще и убил моего.

Я неверяще смотрела на Кирмунда, чьи глаза обжигали, словно пламя, и впивались, казалось в самую душу. Для меня стало новостью, что его мать ушла из жизни именно так. Для всех она умерла от какой-то тяжелой болезни. Пожалуй, теперь еще больше понимала его мотивы. Но разве это может оправдать до конца то, на что он пошел и готов пойти еще ради утоления жажды мести?

— Пусть ты ненавидел моих родителей, — глухо сказала, — но что тебе сделала я?

— Молчи, — рыкнул он, и я невольно вжала голову в плечи. — Не смей заговаривать со мной, пока сам тебе этого не разрешу. Иначе сильно пожалеешь.

В последнем я нисколько не сомневалась, глядя в искаженное от ярости лицо.

— Снимай одежду, сучка, — прищурившись, процедил он. — А затем ложись на постель и раздвинь ноги. Если не будешь дергаться, так уж и быть, все пройдет быстро и без лишних мучений.

О, Серебряный дракон, как мне это выдержать? Каждое слово хлестало, будто плеть, а слезы, рвущиеся изнутри, я сдерживала лишь чудом. Вспоминала, как раньше представляла свою первую брачную ночь именно с этим мужчиной. Хоть и знала, что в первый раз всегда больно, но рисовала в воображении, что мой любимый будет нежным, чутким и понимающим. Это же пьяное чудовище, охваченное ненавистью и затаенной болью, которую не смогли унять ни война, ни то, что он добился всего, чего хотел, и отдаленно не напоминало образ того Кирмунда, какой рисовала в мечтах.

И я больше не могла и не хотела его оправдывать. Пусть ему причинили боль, но я потеряла не меньше, чем он. Все, в чем была перед ним виновата, это в том, что просто существую. Он растоптал мои чувства к нему, растоптал все хорошее, что могло бы быть между нами, ту нежность и тепло, какие я была готова подарить ему, помочь хоть немного ослабить боль от потерь. Но он предпочел отвергнуть, унизить, растоптать мою любовь, а взамен пробудить в душе не менее сильную ненависть, чем питал ко мне сам.

Что ж, я принимаю его выбор. И сделаю все, что смогу, чтобы освободиться от него и отомстить. Наверное, именно сегодня, в этот момент, родилась новая я. Не наивная принцесса, верящая в сказки и ждущая своего принца. А женщина, которая готова бороться за себя и то, чего достойна по праву. И которая не позволит ни одному мужчине вытирать об себя ноги, пусть даже он получил на это официальное право. Моя внешняя покорность отныне будет преследовать одну цель — притупить бдительность того, кто уверен, что победил. А потом нанести удар в тот момент, когда он и ждать этого не будет.

Несколькими уверенными движениями я сбросила с себя платье и нижнюю сорочку, потом двинулась к постели. Словно механическая кукла, с совершенно непроницаемым выражением лица легла на кровать и сделала так, как велел муж. Единственную слабость, которую позволила себе — закрыть глаза, чтобы не видеть его лица. Последнее вряд ли бы выдержала — уж слишком дорог был когда-то этот образ, который бережно хранила в своем медальоне.

Почувствовала, как сильные руки грубо разводят ноги еще сильнее. И как без дальнейших прелюдий одним резким рывком в меня проникает что-то огромное и твердое. Из прокушенной нижней губы на подбородок хлынула кровь, но я не издала ни звука, ни стона. Каждый удар вбивающейся в меня плоти лишь укреплял решимость, родившуюся во мне, разжигал внутри ненависть на месте того чувства, что превратилось теперь в пепел.

Эти несколько минут, пока длилось то грязное и мерзкое, чему я даже названия не могла подобрать, показались самым страшным, что только происходило в жизни. В эти минуты словно убивали меня саму, то светлое и теплое, что еще оставалось в душе. Ощутила, как Кирмунд излился в меня и тут же вышел из моего тела. Услышала тяжелые шаги по направлению к двери и резкий стук, оповестивший о том, что все, наконец, на самом деле закончилось.