Эгейская компания - Блейк Ян. Страница 46

Когда запрос остался без ответа, из кормового четырехдюймового орудия раздался выстрел, и снаряд поднял столб воды позади итальянцев. Бальбао спокойно скомандовал «полный вперед», и корабль рванулся вперед, содрогаясь всем корпусом под могучим ревом машины. Со второго выстрела был недолет, а когда третий снаряд чуть не угодил в цель, Бальбао распорядился открыть огонь.

От спаренной «бреды» протянулись трассы 20-мм снарядов, взрывавшихся на палубе второго эсминца. Четвертый залп из четырехдюймового орудия на корме эсминца послал снаряд высоко над головой, и Тиллер, составлявший с Ларсеном расчет носового пулемета, понял, что они подошли так близко к немецким кораблям, что их главный калибр просто не мог поразить цель.

Тем временем они уже шли параллельным курсом со вторым эсминцем, и «бреда» поливала огнем палубу и мостик. Ларсен и Тиллер старались поразить открытую орудийную позицию за второй трубой и видели, как орудийный расчет начал разбегаться и падать.

Затем итальянцы еще прибавили хода и на скорости, превышавшей, по оценке Тиллера, сорок узлов, начали обгонять эсминцы. Сержант успел последней очередью поразить мостик эсминца и видел, как рассыпалось в прах стекло.

– Цель по правому борту. Повторяю: по правому борту, – прокричал по внутренней связи Бальбао, и расчет у спаренной «бреды» начал быстро разворачивать стволы. Итальянский корабль прошел перед носом у второго эсминца и подрезал корму первого.

Ларсен и Тиллер развернули пулемет и полили огнем палубу и надстройки первого эсминца. За ними последовала «бреда», и сержант видел, что 20-мм снаряды попадают в цель.

Через несколько секунд Бальбао отклонился чуть вправо и пошел параллельным курсом на расстоянии в двести ярдов. «Бреда» расстреливала эсминец практически в упор.

Бальбао сбавил ход, чтобы идти со скоростью эсминца и позволить «бреде» пройтись по нему огнем от носа до кормы. Потом снова увеличил ход и, когда обогнал немецкий корабль, отвернул на левый борт.

В небо взвилась и зависла осветительная ракета, и черная вода озарилась мертвенным мерцанием, но итальянский корабль, уходивший под прямым углом от переднего эсминца, оставался в темноте, и с эсминцев не могли вести по нему прицельный огонь.

– Что теперь? – прокричал Ларсен по внутренней связи. – В следующий раз они будут готовы к встрече, и уйти нам не удастся.

– Я развернусь как бы для торпедной атаки, – прокричал в ответ Бальбао, – и они будут вынуждены стать к нам носом, чтобы не подставить под удар борт.

В небо взвилась новая ракета, запущенная в расчете высветить итальянский корабль, но Бальбао вновь изменил курс. Тиллер с восхищением следил за тем, как умело и спокойно управлял кораблем его капитан, а сейчас, как он и предсказал, эсминцы круто взяли на левый борт.

Они снова виднелись темными силуэтами на расстоянии около двух миль и продвигались со скоростью примерно в двадцать узлов, в то время как итальянский корабль медленно шел на восток.

– Сейчас я возьму на левый борт и пойду на таран, – сообщил Бальбао Ларсену по внутренней связи. – С моим запасом горючего больше ничего нельзя предпринять. Когда я сбавлю ход, покидайте корабль.

Группа СБС прошла к корме, в воду сбросили спасательные круги, и за ними последовали Тиллер и его товарищи, прыгая за борт в пенящийся бурун. Ларсен проследил за тем, чтобы на палубе никого не осталось, и поднялся на мостик к Бальбао. Он не хотел пропустить самый волнующий момент операции.

Капитан скомандовал «полный вперед» и велел механику покинуть корабль. Пошел отсчет на секунды, и эсминцы по левому борту быстро приближались.

– Пора переходить на запасное управление с кормы, – прокричал Ларсен Бальбао, перекрывая гул машины.

– Нет, – возразил капитан. – Вначале вам надлежит покинуть корабль.

– А как же вы? – стоял на своем Ларсен. – Вам пора переходить к корме.

– Идите! – заорал Бальбао. – Я за вами!

Он вытянулся по стойке «смирно» и четко отсалютовал Ларсену.

– Всегда быть готовым к подвигу! – напомнил он старый флотский лозунг. – Немедленно уходите!

Ларсен побежал к корме вместе с механиком. Они швырнули за борт еще один спасательный круг и последовали за ним. Вода обожгла холодом, но Ларсен быстро сориентировался, схватился за круг и подтащил к нему механика.

Они не сводили глаз с противолодочного корабля, сближавшегося с эсминцами. Взвилась еще одна осветительная ракета, и с борта ближайшего эсминца протянулись лучи прожекторов. Итальянский корабль был ярко освещен, и оба эсминца одновременно открыли по нему огонь из всех орудий. Катер мчался вперед под градом пуль и снарядов и должен был в любую секунду столкнуться с ближайшим эсминцем.

– Боже мой, почему он не прыгает за борт? – простонал Ларсен, видя, что столкновение неизбежно. – Прыгай, болван, прыгай же!

Противолодочный корабль находился в двухстах ярдах от ближайшего эсминца, когда в него повыше ватерлинии попали два четырехдюймовых снаряда и раздался оглушительный взрыв. Только что по морю мчался со скоростью в сорок узлов корабль, ярко освещенный осветительной ракетой и лучами прожекторов, и вот уже по воде плыли обломки и стлался дымок.

Ракета с шипением скрылась в волнах, лучи прожекторов ощупали обломки и погасли, а корабли снова превратились в темные тени и вскоре исчезли из виду.

Ларсен взглянул на ручной компас и стал сигналить фонариком в сторону острова. Через полчаса подошел каик, и их взяли на борт. Еще через десять минут засекли сигналы остальных членов команды и их тоже подобрали.

– Что произошло? – спросил Мейген у Ларсена, когда они взяли курс на Сими.

– Бог его знает, – устало ответил Ларсен. – Одно ясно – ничего у нас не вышло.

– А что с Бальбао?

Ларсен обратился с вопросом к механику:

– Почему ваш капитан не использовал запасное управление с кормы?

Механик тупо на него уставился, а потом сказал:

– Должно быть, вы ошибаетесь, синьор. У нас никогда не было запасного управления.

На следующее утро над Сими снова появились «юнкерсы», кружившие над портом, как стервятники. Бомбить им было уже нечего, но несмолкаемый вой пикирующих бомбардировщиков и постоянный грохот бомбовых разрывов медленно, но верно подрывал моральный дух защитников острова. В этих условиях нельзя было поспать или просто отдохнуть, а в воздухе вечно стояло облако пыли.

Итальянский гарнизон, как и практически все местные жители, давно ушел в горы, и только самые отважные время от времени вели огонь с земли в надежде сразить падающий на них с неба самолет.

В подвале, где располагался штаб, Ларсен сам докладывал шифром в Бейрут о провале последней операции. В ответ выразили соболезнования и поинтересовались, что Ларсен намерен теперь предпринять. «Напасть на эсминцы в Портолаго, – ответил он, – но этот план еще нуждается в уточнении». «Держите нас в курсе дела, – приказал Бейрут. – Вашим планам и действиям здесь придается особое значение. Сегодня в Портолаго направляется самолет, который произведет аэрофотосъемку, а результаты вам доставят к вечеру катером. Удачи».

Ларсен стащил с головы наушники и брякнул ими о стол.

– Так себя могут вести только высшие офицеры, – раздраженно заметил он. – Вначале они требуют от нас невозможного, а потом желают удачи. Можно подумать, что они сами могли бы легко справиться с парой эсминцев или нашли бы иной путь эвакуации гарнизона с Самоса. Ничего не могу понять. Кто-нибудь мне может сказать, мы выигрываем эту войну или нет?

Над ними прогрохотал новый взрыв бомбы, и подвал вздрогнул от ударной волны.

– Вот вам и ответ, шкипер, – мрачно сказал Тиллер.

Ларсен сел к столу и расстелил карту Лероса.

– Что мы знаем о Портолаго? – спросил он.

– Как видите, это самая южная из трех бухт на западном побережье острова, – ответил Мейген. – Она идет с северо-востока на юго-запад, в длину около одной мили и практически разрезает остров надвое. Со всех сторон окружена крутыми склонами гор. В общем, организовать нападение будет крайне непросто.