№333, или Притворись, что любишь 2 (СИ) - Рымарь Диана. Страница 5
Конечно, я могла просто позвонить в полицию, но тогда я подставила бы в первую очередь себя. Клиенты фонда «Всемогущих» не плюшевые мишки и не пушистые котята. Многие из них ведут не вполне легальный бизнес, да и сами «Всемогущие» далеко не самые законопослушные граждане. Если бы там узнали, что я сдала Войтова, моим следующим хозяином стал бы какой-нибудь закоренелый садист, и до завершения следующего контакта я бы просто не дожила.
— Признавайся, тварь! — снова орет он.
— Ром, пожалуйста, поверь, я ни при чем! — пищу жалобно.
«Не пойман, не вор! Не буду я признаваться!»
В дверь тем временем уже не звонят, а активно стучат и, кажется, ногами.
Роман сверлит меня бешеным взглядом.
— Мы с тобой здесь, а они там… пока войдут, я успею выбить из тебя признание! Дверь железная!
Глава 7. Драгоценное время
Тогда же:
Ждана:
«Выиграть время!» — сверлит мозг спасительная мысль.
— Ром, Ром, родной, это же я! Как я могла тебе что-то сделать? Мы же собирались пожениться… Пожалуйста, не делай того, о чем пожалеешь!
Он вроде бы немного смягчается, но потом задает вопрос, который не может оставить меня равнодушной:
— Ты это из-за своей мелкой твари? Клянусь, я сделаю так, чтобы ты больше никогда ее не увидела!
И тут меня прорывает, просто не могу сдержаться. Видно, сказывается бешеное напряжение последней недели.
— Тварь здесь одна — и это ты! — шиплю на него разъяренной кошкой.
Почти сразу жалею о своих словах. Вижу, как глаза Романа наливаются кровью, руки сжимаются в кулаки. Он идет на меня! В этот самый момент понимаю — не видать мне пощады.
Он сильный… он очень сильный. Если захочет — прошибет стену моей головой или придушит, ему это даже не будет сложно.
Войтов тянет ко мне руки в полной уверенности, что я не посмею убежать, ведь раньше никогда не бегала.
«Черта лысого ты угадал, гад ползучий!»
Мои родители погибли, когда я была ребенком.
Я с шести лет жила в детдоме, и первое, чему там научилась, — защищать себя всеми имеющимися средствами. Я мелкая, всего каких-то метр пятьдесят пять, всегда была мелкой, а еще я худая, в свободной одежде даже кажусь щуплой, хотя с нужными выпуклостями у меня порядок. В общем, на первый взгляд я — хилячка, которую можно перешибить соплей. От меня не ожидают подвоха. Но в этом моя сила! К тому же я в хорошей физической форме, в отличие от некоторых.
Такие, как Войтов, не ожидают от меня сопротивления, поэтому он очень удивляется, когда вместо моих волос хватает руками воздух.
— Стой, сука! — орет он и несется за мной в гостиную.
Во мне плещется столько адреналина, что хватило бы на троих здоровенных мужиков. Забегаю за стол, хватаю тяжелую хрустальную вазу, цветы швыряю на пол, а саму вазу в Войтова.
Тот уклоняется и звереет еще больше:
— Ополоумела?! Поймаю — прибью!
«Ага, щас! Так я тебе и далась!»
Чтобы меня достать, он обходит стол справа, а я бегу в противоположную сторону, залетаю в спальню и чудом успеваю запереть дверь прямо перед его носом.
Спасена? Фига с два. Эта-то дверь, к сожалению, совсем не железная — вот нисколечко. Больше того, в ней есть рама с красивым стеклянным орнаментом как раз на уровне ручки.
— Открой, стерва! — орет не своим голосом Роман и пинает дверь ногой.
Моя шаткая защита вздрагивает, но выдерживает первый удар. Судорожно оглядываю комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия.
На глаза попадается коробка со швейными принадлежностями — мое небольшое хобби. Кидаюсь к ней, открываю.
— Тут, родимые! — шепчу, доставая большие железные ножницы.
Оружие не ахти какое, но определенно лучше, чем ничего.
— Открывай, говорю! — орет мой мучитель.
Я становлюсь у двери, раскрываю ножницы острием наружу, жду.
Еще пара молодецких ударов ногой, от которых мои внутренности обдает кипятком, а потом Роман переходит к более решительным действиям. Он всаживает кулак в стеклянное окошко, осколки сыплются на пол. Его рука пытается дотянуться до хлипкого замка, который находится прямо под дверной ручкой, и тут я без всякой жалости полосую его руку ножницами.
— Охренела, стерва! — визжит он.
Снова пытается просунуть руку, и снова я полосую его ножницами.
— Ах ты… — орет он так, что мои барабанные перепонки начинают лопаться.
И со всего размаху бьет дверь плечом.
«Ну всё, писец котяткам!»
Прижимаюсь спиной к стене, вздрагиваю от нового удара. Дверь жалобно стонет и вылетает с третьего толчка. Роман вваливается в комнату и по инерции падает на пол.
Не веря своей удаче, тут же выскакиваю в коридор. Войтов не успевает подняться, пытается схватить за ногу, бью его пяткой по лбу и что есть мочи несусь в прихожую.
Он следом, почти догоняет, но я в последний момент всё же успеваю повернуть ключ в замке железной двери
В эту самую секунду Роман хватает меня за волосы, отшвыривает на пол, пинает в бок, заводит ногу для нового пинка, однако полицейские уже в прихожей. Они хватают его, оттаскивают от меня, а я остаюсь на полу, корчусь от боли в боку и чувствую, как щеки влажнеют от слез.
— Рома, я не виновата! — кричу изо всех сил. — Не виновата, слышишь?
Делаю это исключительно для своей защиты. Мне сто лет не нужно, чтобы он хоть кому-то ляпнул, что я могла приложить руку к его аресту.
Он слышит меня, еще как слышит, потому что сразу начинает крыть меня русским народным трехэтажным.
Кое-как выползаю на лестничную клетку и вижу, как Романа утыкают мордой прямо в грязный пол. От такого зрелища душа радуется, хотя силюсь изобразить скорбный вид. Смотрю, как Войтов морщится от боли, видно, тоже получил сапогом в бок.
А Роман матерится, скалится на меня, и его шрам S-образной формы при этом складывается в гармошку, делая его рожу еще отвратительнее.
«Скалься, сколько тебе влезет, сволочь ты эдакая! Ничего ты мне уже не сделаешь!»
После того, как Войтова уводят, меня долго расспрашивают следователи, обшаривают каждый уголок в квартире. Меня даже осматривает вызванный кем-то из них врач, хотя я говорю, что со мной всё в порядке.
На все их вопросы отвечаю, что Роман не делился со мной информацией о работе. Не знаю ничего ценного за исключением типичных знаний женщины, несколько лет прожившей бок о бок с мужчиной.
Им не скоро надоедает задавать мне вопросы, и всё же настает блаженное время, когда они оставляют меня одну.
Мне хочется забраться под горячий душ, смыть с себя все следы сегодняшнего вечера, но не могу, я должна действовать по протоколу — трижды гореть его составителям в самом жарком адовом котле.
Достаю телефон, звоню диспетчеру фонда, говорю кодовую фразу:
— Джентльмен отправился в отпуск.
Стандартный код, обозначающий либо смерть хозяина, либо проблемы с законом. Чертов джентльмен… чтоб его триста раз изнасиловали в тюрьме. Как по мне, это слово совершенно не подходит тварям, которые зачастую являются клиентами фонда, но там их называют только так.
После звонка иду в душ, потом спокойно жду эвакуацию.
«Всё закончилось, Жданочка!» — хочу себя успокоить и в то же время понимаю, что всё только начинается.
Глава 8. Истекая любовью
На следующее утро:
Пятница, 7 января 2022 года
06:30
Ждана
Больше не могу ждать. Не могу, и всё тут! Пора…
Хватаю честно украденную из квартиры Романа коробку шоколадных конфет, сую ноги в кеды и выскальзываю из своей каморки. Корпус реабилитации, где живут такие, как я, находится совсем недалеко от детского корпуса. Путь мой лежит туда.
Да, да, малышни здесь много, и в основном это дети таких же дурочек, как и я, когда-то по глупости попавших в лапы Всемогущих.
Господи, если бы тогда, в свои девятнадцать, я знала то, о чем знаю сейчас… Но мы имеем то, что имеем.