Король ничего не решает (СИ) - Марс Остин. Страница 36

В толпе раздавались голоса и смех, Артур улыбался, Вера переложила несколько кусочков на тарелке, и продолжила выступать, листая фотки.

— Потом я узнала, почему отель супер-эко. Потому что он, блин, в джунглях! Там вся эта живность из джунглей ходит, как у себя дома, причём, живность такая же пофигистичная, как и негры. Иду как-то из столовки, тут на краю дорожки птица сидит, киви. Она с мелкую курицу размером, без крыльев, глаза вылупила, сидит такая, смотрит на мою булочку. Я думаю — жалко её, ножки тоненькие, крыльев нету, как она вообще такая убогенькая, безнадёга ходячая. Дала ей кусок булки. Она её схватила и шустро куда-то в джунгли учапала. А мне в комнату не хотелось, я остановилась, думаю, посмотрю, как она будет есть, никогда не видела, как едят бескрылые птицы. А она взяла мою булку и в болотце кинула. Думаю — ах ты ж курица неблагодарная, попросишь ты у меня ещё, я тебя запомнила. И тут эта хрень становится у болотца, и пристально на хлеб смотрит. Вокруг хлеба начинают плавать рыбки. Она этих рыбок по одной ловит и ест. Думаю — ах ты ж хитрая жопа, ну ладно, завтра подходи, помогу тебе закормить место. Всё по науке. О, вот она! — она нашла фото киви и показала Артуру, он кивнул и продолжил жевать, она перелистнула дальше, показала следующую:

— А это их банк. Там настолько безалаберно всё сделано, мне казалось, что у меня в стране бардак, но там вообще пипец. Пошла я в банк, значит, потому что меня к поездке готовила Милка, она ценами не интересовалась, она в любой ситуации в первую очередь находит того, кто будет платить, и больше ничего не ищет. Какие, нафиг, экскурсии, если она уже нашла себе Хулио? А я хотела на экскурсии, но они оказались гораздо дороже, чем я думала, поэтому я пошла искать банк. Нашла, международный. Вроде бы, серьёзная организация. Ага, щазже. Захожу, там администраторша такая красотка, знает английский, я думаю — слава богу, говорю ей — "Мне надо снять деньги с карты и поменять валюту", всё такое. И тут по радио начинается песня. И администраторша так… локтями продолжая опираться на стол, со стула приподнимается и начинает пританцовывать и петь. И остальные все, вот все вокруг начинают петь. А я смотрю вокруг и думаю — "Вера, поздравляю, ты в жопе мира. Скажи спасибо, что они хотя бы одеты, а не в набедренных повязках и с копьями". Не, чисто эстетически, я была бы не против, но… О, зацени, — она открыла следующую фотку и показала Артуру: — Повар. Не актёр, не администратор, не ведущий мероприятий, просто повар. И они там все такие. Я через время поняла, каким образом Милка выбирала страну, она просто загуглила страну происхождения своих любимых чернокожих актёров. Каждому своё, кому архитектура, кому Хулио. Не, я не расстроилась, по итогу. Я не жалею. К концу недели у меня всё было прекрасно. Я освоила два главных слова, меня уже знал весь отель по имени, у них есть слово "прима-вера" — весна, легко запомнить. Я вечерами подходила к красавчику бармену, говорила — "Мне двойную куба либре для меня, и вон ту зелёную хрень с хелицерами для моего друга Джека. Упакуй и пойдём танцевать бачату". Там любой человек может оставить любой пост, потому что бачата. Это норма. Потом уезжали, и оказалось, что у них запрещено вывозить из страны ракушки, а мне бармен одну подарил. Там феерический штраф, но я об этом не знала, я туда ехала подготовленная Милкой. И мы стоим на проверке в аэропорту, во мне прощальных куба либре уже столько, что я люблю эту страну и не хочу уезжать, мне охранник говорит — "Ракушка, нельзя, а она вот она, в чемодане, что делать будем?" А я знаю только два слова, что делать, и поэтому… "Бачата?" Он как заржал, и пошёл со мной танцевать. С нами станцевало пол-очереди, потом нам сказали "маньяна" и отпустили, у них очень серьёзно соблюдаются законы. Я Милке сказала, что это был первый и последний раз, когда она мне организует отдых, она сказала, что ей лично всё понравилось, и она не виновата, что у меня не хватило мозгов поссориться с парнем перед вылетом. У неё хватило, поэтому незнание языка ей не помешало. Её с местными очень сблизило родство менталитетов, у неё даже имя созвучно с их Милана-маньяна. Хорошо, в общем, отдохнули. О, это Джек, — она показала ему геккона, Артур сделал страшные глаза, Вера рассмеялась, качая головой и вздыхая: — Никогда больше ни ногой в эту страну, я себе поклялась. Хотя язык чуть-чуть подучила, на всякий случай. А то английский, это конечно хорошо, но случаются проколы.

— А что это за язык?

— Самый известный, во всех странах. Английская империя когда-то захватила полмира, на их языке происходит любая международная дипломатия, на нём написаны все вывески, его знают везде. Ага, кроме здесь. Неграм пофиг на международную дипломатию, если им становится не пофиг, они прибухивают, танцуют и их попускает. Полезный навык, но лично ко мне он приходит только после второго куба либре, с другими напитками не работает, я пробовала. Правда, с куба либре тоже почему-то перестало работать за пределами той страны, я так подозреваю, что дело было в бармене.

Артур улыбался и выскребал последнюю тарелку, кивнул на Верину, спросил:

— Ты чего не ешь?

— А болтаю много потому что, — она весело отмахнулась и сделала вид, что собирается поесть, улыбнулась Артуру: — Ты теперь рассказывай, твоя очередь.

— Некогда мне, — вздохнул Артур, глядя на часы, — работы много, меня отпустили на пять минут, уже пора бежать. Но я буду должен историю.

— Смотри, я запомнила, — шутливо погрозила пальцем Вера, он улыбнулся и ушёл. На его место сел министр Шен, с лёгкой укоризной улыбнулся и шёпотом спросил:

— А мне Джека покажете?

Вера молча протянула ему телефон, он посмотрел, вздохнул и вернул, кивнул на её тарелку:

— Доедайте и пойдём.

— Я говорила, что не голодная.

Он медленно глубоко вдохнул, но промолчал, мрачно спросил:

— Идём?

— Идём.

Он встал и подозвал парня с курткой, помог Вере одеться, раздал распоряжения и передал её телохранителям, пообещав присоединиться попозже.

7.40.3 Рынок и знакомство с Дайнис

Специальные мальчики в гражданском проводили её до выхода из "Чёрного кота", пообещали примчаться по первому зову, вручили амулет-сигнализацию и растворились в толпе, дальше она пошла сама. На улице немного похолодало, министр даже не стал настаивать на причёске, позволив ей ограничиться косой и парой заколок, потому что на её новой курточке был капюшон, и ей все настоятельно рекомендовали его носить. Она прошла без капюшона пару кварталов, потом согласилась и надела, и руки спрятала в карманы, стало ощутимо теплее.

Курточка была сшита по фигуре, с учётом кобуры, и с учётом её антимеховых предпочтений. Подкладка и карманы изнутри были такими мягкими и приятными на ощупь, что просто кричали о запредельной стоимости, а сочетание тонкости и лёгкости курточки с тем, как ощутимо она грела, намекало на магию или какой-то секрет в материалах.

«Он сказал, что я за всё расплатилась. Я ничего не должна.»

Мерзкий червячок внутри зудел, что могла бы хотя бы спасибо сказать, министр нашёл в себе силы на это маленькое слово, но Вера гнала эти мысли. Ей вообще хотелось ограничить их общение, он мешал ей ненавидеть этот мир и цинично его использовать в личных целях, ни к кому не привязываясь и никого не жалея. Наведённая амулетами эмоциональная глухота этому очень способствовала, а воспоминания о временах, когда её ещё не было, очень мешали. А министр пробуждал их каждым взглядом. Каждым словом, каждым движением, каждой своей повязкой, он принимал на себя удар за каждое прикосновение, и поэтому думал, что имеет на это прикосновение право, хотя она ему его не давала.

«Пусть научится видеть границы, иначе меня даже проклятие Янверы не спасёт. Какая мудрая женщина…»

Войдя на рынок, Вера увидела продавца упряжи и комплектующих, на прилавке были разложены разные застёжки и заклёпки, серебряные украшения. Она купила целую горсть разных мелких штук, плюс шило для кожи, толстую нить и другие инструменты, которые понадобятся для ошейника Моши, она давно о нём думала, но всё время было как-то не до того. Ощутив дикое облегчение от мысли, что проект ошейника наконец-то сдвинулся с мёртвой точки, она немного расслабилась и даже начала улыбаться, неспеша вышагивая по середине ряда и изучая прилавки и людей.