Кровь в круге (СИ) - Марс Остин. Страница 28

— Испугались? Я знаю, что вам не нравится карнская традиция с поцелуями, я тоже считаю, что это слишком, всем подряд такое позволять. У нас много общего в предпочтениях. И в стиле танца. Я еще найду вас до отъезда, есть пара вопросов, увидимся, — она на секунду заглянула ему в глаза, и опять не выдержала эту бездну эмоций, он улыбнулся шире, отпустил ее руки, и тут же положил ладонь на плечо министру Шену: — Желаю вам провести вечер так же прекрасно, как я.

Министр молча посмотрел ему в глаза с таким видом, как будто в его словаре нет слова "прекрасно", зато полно слов из области судебной медицины. Санджай тепло улыбнулся в ответ, и вышел, напоследок послав обожающий взгляд Вере. Она изо всех сил пыталась вобрать его побольше, и защитить эту атмосферу от влияния министра, он разрушал.

— Идите в танцевальный зал, — приказал он, глядя в сторону. — Дорогу помните?

— Нет.

— Идите за мной. — И вышел. Вера пошла следом, отставая на два шага, он повел ее почему-то на третий этаж, она не стала задавать вопросов, просто шла и шла, мысленно танцуя с Санджаем.

Они оказались в зале под расписным потолком с богами и демонами, министр подошел к перилам, остановился и стал изучать потолок, Вера молча остановилась рядом, но не слишком близко. Тоже подняла голову, взгляд заскользил по струящейся ткани, волнистым локонам и белым перьям.

«Санджай.»

В дальнем углу полулежал на облаке смеющийся ридиец, смуглый и кудрявый, в кремово-белом, с длинной пастушьей палкой, которой ловил за ногу юркого ангеленка, пытающегося дернуть за косу суровую богиню, штопающую облако здоровенной иглой. Вера решила не спрашивать, что это за бог.

Разговаривать вообще не хотелось, хотелось, чтобы ее вели, а она расслабилась и плыла. Кто-то подошел к министру, вручил стопку бумаг, он быстро просмотрел, что-то зачеркнул, что-то дописал, отдал и отпустил человека жестом, они опять остались одни, если не считать танцующего у нее в голове Санджая.

— Похоже, вы нашли себе нового зайчика, — иронично-невозмутимо сказал министр, Вера промолчала — он ни о чем не спрашивал. Пауза затягивалась, министр сказал еще ироничнее: — Ну и как он, поиграться или еда?

Вера улыбнулась и качнула головой:

— Нельзя есть курицу, несущую золотые яйца. Что такое "Малый Осенний"? Следующий бал?

— Да, почти такой же, только не до утра, и для более узкого круга. Там только один ужин, и одно выступление артистов, и на три танца меньше, остальное — то же самое. А что?

— Санджай обещал мне танец.

— Так не говорят, это вы обещали ему танец, мужчины добиваются — женщины соглашаются. Или не соглашаются, так тоже бывает.

— Кстати, хотела спросить. А если меня спрашивает о свободных танцах человек, с которым я танцевать не хочу?

Министр посмотрел на нее с легким удивлением, она добавила:

— Как отказать, чтобы не обидеть?

— Никак, — мрачно усмехнулся министр и опять стал рассматривать потолок.

— В смысле? Должен быть способ как-то дать понять… ну, может, какая-то специальная фраза, съезд с темы?

— Нет. Способа отказать и не обидеть не существует, это невозможно. По-хорошему, кавалер не должен предлагать, если дама не демонстрирует явного желания с ним танцевать, но это постоянно нарушается, мужчины пользуются женской боязнью обидеть, и навязываются наглым образом. Я как-то видел, как дама изобразила обморок, чтобы не отвечать на вопрос о танце, это было находчиво.

Вера фыркнула и рассмеялась, опять стала изучать роспись. Подошел Артур, министр кивнул Вере на него, и молча ушел, Вера посмотрела на Артура, он сделал страшные глаза и беззвучно шепнул: "Ну ты дала", она отвернулась.

— Пойдем, до следующего танца полчаса, надо хотя бы пройтись вдоль танцевального зала, а то о тебе уже говорят, что весь бал пропадаешь по бильярдным и музыкальным комнатам. Можем потанцевать, если хочешь.

— Нет.

Прозвучало очень поспешно и категорично, она сама это поняла, прикусила губу, Артур фыркнул и закатил глаза:

— Ну да, куда мне до аль-Пателя. Пойдем, я не претендую, я на работе.

Вера виновато улыбнулась и взяла его под руку, они молча спустились на первый этаж, пошли по анфиладе западного крыла до музыкальных комнат, проходя их насквозь и нигде не задерживаясь.

6.38.26 Голос за дверью

Увидев в одном из залов Вильяма, Вера вспомнила об ученом дедушке, и попросила ближайшего официанта принести в игральный зал бумаги и карандашей, если министр просвещения еще там. На втором круге по комнатам этот официант поймал ее, и с улыбкой передал благодарность от министра Андерса, у которого действительно бумага кончилась раньше, чем вдохновение.

Вера пожаловалась Артуру на жару, и он повел ее в сад, умудряясь создавать иллюзию веселого общения без малейших усилий со стороны Веры, она не хотела с ним разговаривать, он разрушал шлейф голоса Санджая в ее голове. Артур не настаивал, ему и без нее было весело, он парил в толчее платьев легко, как рыба в воде, умудряясь подхватывать наполненные бокалы с подносов на лету, и куда-то девать пустые совершенно незаметно, ему все улыбались, дамы — с обожанием, кавалеры — с уважительным признанием его статуса, Веру восхищало его умение быть круче всех, но при этом никого не бесить, она так не могла, и не знала никого, кто бы мог.

Мимо текли пары, их поток — в сад, встречный поток — в танцевальный зал, примыкающие комнаты впускали и выпускали пары и компании, все были пьяненькие и счастливые, общий фон в голове Веры шумел спокойным морским прибоем… И внезапно его прорезала холодная волна.

Она не сразу поняла, что произошло, а когда ощущение сформировалось, эта компания уже прошла мимо, ей пришлось обернуться — и взгляд притянули, как магнитом, нереально синие глаза, таких не бывает, но она такие видела.

— Кто это?

— Кто именно? — Артур не прекращал улыбаться, но руку с бокалом на секунду напряг.

«Колдует.»

— Только что прошла мимо компания. Они говорили о… ставках? Да, о скачках. Кто это?

— Вера, я не понимаю, о чем ты, — он мягко направил ее в одну из боковых комнат, там было людно, кто-то играл на гитаре и пел, остальные слушали. Артур прошел сквозь толпу, вышел из другой двери, развернулся в сторону колонны с фонтаном, тихо спросил: — Что с ними не так?

Она вспомнила, что министр просил никому не говорить о ее странной силе, она не знала, входит ли Артур в круг допущенных, с одной стороны — он знал об удаче, с другой — не знал о многом другом.

«И не надо.»

Она смирилась с тем, что эффект Санджая окончательно выветрился, нахмурилась и тихо сказала:

— Позови министра.

— Срочно? — невозмутимо улыбнулся Артур, она тоже улыбнулась:

— Да.

Он молча пошел дальше, чуть нахмурился, но быстро вернул улыбку на место, сказал какой-то мимо пробегающей даме дежурный комплимент. Они вошли в очередную крохотную комнатку, потом в другую, лабиринты коридоров путались и пересекались. В очередной комнате Артур отпустил Верину руку и вошел в узкую, замаскированную гобеленом дверь, через секунду из нее вышел министр, встал на его место и повел Веру дальше в том же темпе, тихо спросил:

— Что случилось?

Она так же тихо ответила, пытаясь справиться с дрожью:

— Голос за дверью, я его узнала.

— Что? — он чуть нахмурился и улыбнулся, как будто не расслышал шутку, свернул в очередной коридор, они влились в поток пар, идущих в танцевальный зал.

Веру начало потряхивать от этого показного спокойствия, она вдруг ощутила странный резонанс с королем Георгом — он стоял там наверху, на балконе, и с веселой улыбкой безумца смотрел вниз, где кружились пары, улыбались, изображали пусть не любовь, но как минимум симпатию. А на самом деле, по залу текут реки золота, заворачиваясь водоворотами вокруг смелых женщин в дорогих украшениях и сдержанных мужчин с усталостью в глазах. Здесь любой шаг, любой взгляд и улыбка — это ход, имеющий цену, вот официант подает господину бумаги, короткий взгляд, подпись, печать — и золотая волна поднимается, ударяя другие волны, они заворачиваются в спирали, меняя русла рек из золота.