Мой новый твой мир (СИ) - Новолодская Нина. Страница 87

Луна, ярко сиявшая в небе и вселяющая уже столь привычное чувство опасности, не была теперь единственным источником света. Огромное ярко-желтое зарево со стороны главного здания Академии — вот что в эту секунду раскрашивало пространство гораздо сильнее. Оно озаряло верхушки деревьев, густо растущих в парке, отделявшем преподавательский городок от остальных корпусов Академии, и подсвечивало увенчанный золотым шпилем главный корпус.

Я ничего не слышала, а потому не могла определить причину возникновения этого зарева, только предположить, а от мысли, что это мог быть взрыв, внутри все скрутило и оборвалось, ведь там находились люди, был Окс и Роутек, была Нель и другие ребята. Да все! Там были все! А я словно мышь, Роутек оказался прав, назвав меня так, вынуждена отсиживаться в норе. Хоть и не по своей воле — но все же!

Я не глядя нашарила на раме две щеколды и рванула их в стороны, отпирая окно и совершенно забыв обо всем остальном. Распахнув створки, ахнула и застыла, вновь таращась в плотную, словно кисель, тьму.

— Черт, — прошептала, медленно захлопывая створки.

Картинка тут же изменилась, вновь приобретая яркость и четкость. Отступив от окна, заозиралась, одновременно готовая завыть от отчаяния. Я просто не могла находиться тут, не хотела этого! Плевать, что будет дальше, но выход нужно найти!

Исследовав дом блондина, я поняла, что он постарался на славу, отгораживая меня от окружающего мира. Все окна и двери вели в “неизвестность”, куда сунуть свой нос я просто боялась. Даже обнаруженный в коридоре люк в полу, открыв выход в вибрирующую, словно потревоженная поверхность пруда, темноту, а потому я была вынуждена вернуться к тому единственному окну, что выходило на парк Академии.

Вглядываясь в ночь, пыталась понять, что именно происходит с той стороны. Над главным зданием все еще полыхало оранжевое зарево, и это единственное, что я могла видеть. Не знаю, сколько я так провела — несколько часов или минут, пока что-то не привлекло мое внимание: среди деревьев, плотной стеной стоящих в нескольких десятков метров от дома, что-то мелькнуло.

В первую секунду я даже подумала, что мне привиделось, а потому, сосредоточившись, я старалась разглядеть, что это. Минута прошла, но ничего так и не изменилось, и я уже готова была сдаться, когда там вновь что-то мелькнуло.

Обернувшись, я рванула к противоположной стене и, торопливо нашарив на ней выключатель, погасила свет в комнате. Вернувшись к окну, вновь вгляделась в густой строй стволов. И наконец я что-то заметила. И не просто что-то: по направлению к дому сквозь парк кто-то шел.

Еще несколько нескончаемо долгих секунд, и на свободное пространство между лесом и домом вышла парочка. Я не сразу их узнала, но когда темноволосая женщина в темном платье и молодой мужчина с зализанными назад рыжими волосами приблизились на достаточное расстояние, радостно взвизгнула, узнав Чези и того самого рыжего парня из департамента.

Застыв перед домом, они осмотрели строение и, не заметив меня в окне первого этажа, начали обходить здание по периметру. Я не слышала, о чем они говорили, но оба были возбуждены и, кажется, спорили. Девушка, как и я, была босиком, хотя это не мешало ей идти. Пару раз в темноте она оступалась, но он тут же подхватывал ее, не давая упасть.

Конечно, и я не сидела без дела, громко крича и молотя чем придется по окнам и стенам. Я двигалась следом за ними из комнаты в комнату, стараясь привлечь внимание парочки. Только ничего не выходило: что бы я ни делала, как бы ни кричала и ни звала их, они вели себя так, словно ничего не замечали. Хотя, возможно, так оно и было, ведь я не понимала до конца, что именно сделал Роутек и как выглядит дом с той стороны.

Наконец мы добрались до кухни, того самого «хромированного гроба», как называл его сам хозяин дома, и замерли друг напротив друга. Как эти двое пробрались в садик перед домом, я не знала, хотя понимала, что при должном желании это не составило бы труда, а вот что делать дальше, не знала, как и не понимала, зачем они пришли сюда.

Я застыла перед огромными окнами во всю стену и смотрела на то, как девушка и парень что-то обсуждают, словно решают, что же им делать дальше. Пару раз они явно перешли на повышенные тона, чуть не начав драку, но каждый раз словно вспоминали о чем-то важном и останавливались.

Потом парень махнул рукой и, развернувшись, отошел в дальний конец сада, рухнув на единственное стоящее там кресло. Он кивнул в мою сторону, словно предлагал девушке что-то сделать. Та же, послав его к чертям, это я прочитала по ее губам, так как просто устала теряться в догадках, а потому решила попытаться хотя бы так узнать, что происходит.

Встряхнув руками, она застыла буквально в трех метрах от меня лицом ко входу в дом и развела руки в стороны точно так же, как недавно сделал это Роутек. Как на каждом занятии это делали мы. Выдохнув, она начала совершать плавные, небыстрые движения руками, и воздух вокруг ее фигуры задрожал словно в знойный день. Я медленно поднялась с каменного прохладного пола, на котором сидела уже около десяти минут, наблюдая за ними. Рядом валялся стул, которым пыталась выбить окно, а за ним осколки посуды, что я смахнула со стола и полок в момент ярости.

Воздух дрожал вокруг Чези, захватывая все больше и больше пространства, я прислонилась лицом к окну и уже в который раз закричала, начав снова молотить кулаком по стеклу:

— Чези! Эй! Ну же! Черт, да услышь ты меня! Чези! Ну же!

Ничего не менялось, она стояла, хмурясь и будто стараясь прислушаться к миру вокруг, рыжий парень за ее спиной сидел не шевелясь и только внимательно вглядывался во тьму, то и дело резко вскидывая голову и что-то говоря, словно простил поторопиться или типа того. Когда силы иссякли, а на глазах уже в который раз выступили слезы отчаяния и злости, я рванула в сторону стеклянной двери и распахнула ее. Стоило это сделать, как мир вновь дрогнул, а моей кожи уже коснулось до одури знакомое ощущение противного липкого отвращения.

— Ненавижу! — закричала я в эту густую тьму. — Ненавижу тебя! Никогда не прощу! Сволочь!

Развернувшись, я схватила единственное, что попалось мне под руку, и, размахнувшись, из последних сил швырнула в жадное черное марево. Затем захлопнула дверь, прижимаясь к ней плечом.

Выдохнув и утерев рукой мокрое от злых слез лицо, вновь посмотрела во двор. А там все изменилось: Чези стояла ко мне вполоборота, за ее спиной замер напарник.

Неужели они услышали меня или, возможно, почувствовали ту самую кастрюлю или сковородку, сейчас я никак не могла сообразить, чем именно запустила во «тьму». Но рядом с ними ничего не было. Только оба щита таращились на дом так, словно как минимум привидение увидели.

Чези подошла вплотную к дому, прижалась лицом к стеклу, стараясь рассмотреть что-то внутри, но я понимала, что она, должно быть, совсем ничего не видит, это было понятно по внимательному, изучающему взгляду. Обернувшись к парню, она что-то крикнула ему, на что он вначале закатил глаза, явно не пребывая в восторге от ее слов, а затем распахнул пиджак и выудил из внутреннего кармана крохотную дамскую сумочку. Протянув ее девушке, он вновь отступил, возвращаясь к креслу. Чези же расстегнула замок на сумочке и выудила из ее крохотных недр помаду, приблизилась к стеклянной стене и что-то написала.

— «И-Р-О-Т-В-О-П А-Р-И-К», — произнесла я вслух, пытаясь понять, что она такое сделала, и лишь потом сообразила, что читать следует наоборот. «Кира повтори», — прошептала я, охнув.

Заметавшись по кухне и стараясь не наступать на осколки посуды, я лихорадочно думала, что сделать, а потом вновь распахнула дверь на улицу и рявкнула: «Сволочь!» Отступила на шаг, смотря на девушку. Та что-то обрадованно и торопливо говорила вновь поднявшемуся на ноги рыжему. Оба они удивленно смотрели на дом, а потому я вновь прикрыла дверь, отгораживая себя от неприятных ощущений. И Чези застыла, нахмурившись, а затем сделала шаг к стеклу и сильно ударила по нему, второй рукой тыча в надпись.