Офисные записки (СИ) - "Кьяза". Страница 37

— Это была Карина, — вновь заметила Лена.

— Я знаю, — тут же остыл Витольд, — она сказал при разводе. И да, на тот момент мы подали заявление, потому что Карина ждала ребенка.

Друзья молчали. Архитектор потер лоб, затем спокойно продолжил:

— Я вступился за невесту, потому что иначе не мог. Если вспомнишь, то я и Елену прикрыл, когда ты совсем с катушек слетел. Только кровь тебя и отрезвила. И да, я отослал вам работу в качестве свадебного подарка, чтобы ты Мил увидел, что Елена не была раздета. Во всех стратегических местах она была прикрыта тканью. Я в курсе, что Карина приложила руку к тому, чтобы ни твои письма, Лена, ни твои звонки, Мил, до меня не дошли. Жаль, что узнал об этом лишь семь лет назад. Вы уже тогда решили, что заносчивый Вишневский возомнил о себе невесть что и забыл друзей. И если бы не Ландыш…

Он не смог сдержать улыбки, которую тут же заметил Милослав:

— Что у тебя с моей дочерью?

— Ничего. Мы работаем вместе. Девочка унаследовала от вас все лучшее, даже глаза.

— Почему я тебе не верю, Вит?

— Потому что ты жуткий собственник. Еще кофе, пожалуйста, — Витольд махнул рукой официанту.

Лена задумчиво крутила свой стакан с соком. Витольд усмехнулся и протянул Милославу руку:

— Мир?

— Мир, — тот легко согласился и пожал ладонь, потом сжал чуть сильнее, — обидишь дочь, опять побью.

— Не дождешься.

— Что именно? — повеселела Лена, когда гнетущая ситуация разрешилась.

Да и сам Витольд чувствовал себя намного спокойней. Он добродушно усмехнулся и ответил:

— Все, Лена, все по списку. Правда, родители, есть одна загвоздка. Ландыш не знает, что мы знакомы. Я считаю правильным, что вы сообщите ей об этом.

— Даже удивительно. что ты промолчал. Скажем, — ответил Мил.

Дальше разговор потек в непринужденной обстановке, словно и не было разлуки. Через час Уваровы распрощались, мотивируя тем, что ехали к дочери. Витольд лишь махнул рукой:

— Я все понимаю. Но надеюсь, что вы скоро приедете ко мне на подольше.

— Не знаем, Вит, не знаем. Сейчас завершающая стадия серьезного проекта, раньше лета вряд ли. Самое раннее — на день рождения Ландыша.

— И когда он?

— В мае, — Лена озорно покосилась на букет цветов, — Ландыши распускаются в мае.

— Буду ждать встречи. И не на пять минут.

— Чем ворчать, приехал бы к нам. Да хоть на Новый год.

— Извини, Мил, хотел провести праздники вместе с детьми. Они обещали наконец то приехать.

— А где же они?

— Аниэла перебралась в Финляндию, там работает. Сын занялся книгопечатанием и сейчас разъезжает по всему миру. Может на Новый год вспомнят обо мне.

— А…, - Лена замялась.

Витольд улыбнулся:

— Карина счастливо вышла замуж и работает в ювелирном во Франции. У меня контрольный пакет акций их семейного предприятия, так что я всегда в курсе дел. не переживай, все хорошо.

Они вместе вышли на улицу и переглянулись.

— Звоните и не пропадайте, — попросил Витольд, — и спасибо, что приехали.

Он смотрел вслед уезжающей машины, затем с грустью достал телефон. Богдан терпеливо ждал за спиной. Витольд вздохнул. Он очень хотел позвонить девушке с разноцветными глазами и сам рассказать, что произошло, но нельзя. Они родители, они смогут все объяснить правильно. А ему остается ждать и надеяться на лучшее. Ждать. Впервые он злился, но терпеливо ждал. Время, на все нужно время.

В субботу очень подфартило Мире. Мои родители ворвались веселым весенним ветром в ателье. Папа добродушно сетовал на капризы любимых женщин, театрально вздыхая и подсчитывая убытки, а мама… Мама тоже озаботилась гардеробом, сетуя, что питерцы не умеют ярко жить. Под вечер мы уезжали домой, значительно обогатив хозяйку, которая клятвенно обещала доставить все на адрес. Я дала координаты бюро, понимая, что будни проведу все там.

А дальше марш бросок неуемных авантюристов по Москве. Откуда в них столько энергии? Всю ночь за рулем, а они веселятся как дети, приходя в восторг от московских пробок и строек. Домой мы попали поздно вечером в обнимку с пиццей и сладостями. А дальше… Пять минут нотаций за беспорядок в доме и спокойный семейный вечер.

— Вы очень счастливые сегодня.

— Просто встретился с хорошим старым знакомым. Очень долго его не видели.

— Да? И кто это?

— Не важно, Ландюш, — ответил отец, он стоял возле моего любимого бюро и внимательно его изучал, — красиво нарисовано. Кто автор?

В руках отца был портрет, который мне подарил Вишневский.

— Один хороший знакомый, — уклончиво ответила я, стараясь не выдать волнения.

— У него великий талант, — он протянул портрет матери и та с задумчивой улыбкой смотрела на него.

— Да, рисует он просто замечательно, — я осторожно забрала портрет и спрятала в бюро, — еще чаю?

— Нет, милая, надо бы отдохнуть. Завтра рано вставать, хочется подольше с тобой побыть.

Я кивнула, соглашаясь.

— Лен, я убью его. Он же знал…

— Знал, Мил. Но одного у Вита не отнять, он умеет принимать правильные решения. Я уверена, он не сделает Ландышу ничего плохого. А в остальном. Боюсь, мы с тобой опоздали.

— Надо сказать девочке.

— Нет. Теперь решают только двое.

— У него дочь — ровесница Ландышу!

— Знаю. Но ты их обоих видел? При намеке на второго, оба глупо улыбаются. Мил, смирись. Остается лишь надеяться на благоразумие Витольда.

Мужчина и женщина заглянули в комнату к дочери. Та спала, а портрет лежал в изголовье.

— И что теперь?

— Не знаю, Мил, не знаю. Но вмешательством мы лишь все испортим. Идем спать.

Меня предупреждали, что неделя предстоит сложная, в памяти еще жили воспоминания о прошлом понедельнике. Что обычно делают умные люди? Правильно — прилежно ставят будильник, с вечера все готовят и рано ложатся спать. С первыми пунктами я справилась идеально. В коридоре висел чехол со сменным костюмом и платьем, внизу пакет с туфлями на низком каблуке, лоферами и мокасинами, а также запас колготок, гольф и даже пара футболок про запас. Рядом сумка, где кроме стратегического запаса декоративной косметики и сопутствующие аксессуары, лежали эластичные бинты, тейп лента, средства от растяжений, и даже сухой шампунь. Мой небольшой опыт работы в бюро показал, что лучше иметь все, чем в самый ненужный момент оказаться неготовой. Я подавила в себе стойкое желание взять папину плащ-палатку и сухой паек, хотя последнее все же потом оказалось в сумке. Архитекторы народ непредсказуемый. Немного подумав, в сумку полетел набор часовых отверток, комплект проводов для гаджетов, перочинный нож и изолента. Финальным аккордом стал суперклей и средство от засоров в туалетах. Зачем, даже не спрашивайте, просто попался на глаза.

Осмотрев все, я вздохнула и заранее вызвала на семь утра такси. Заранее погордилась, какая я предусмотрительная, пока не посмотрела на часы. Итак, машина должна прибыть через три часа, я ж за сборами забыла, что родители уехали в Питер далеко за полночь. Одна надежда — ехать через всю Москву, в пробках высплюсь.

Закон подлости понедельника в действии. Пробок практически не было, поэтому в восемь я стояла на первом этаже возле лифта, даже кафе на первом этаже еще не открылось. Поднялась на третий этаж, напугав охранника Сашу. Он настолько проникся моим ранним появлением, что безропотно помог с сумкой, а затем клятвенно уверил, что непременно предупредит как кто-нибудь из офисных появится. У меня был час, который я потратила на то, чтобы проверить изменения в расписании. А вот это интересно — деловой обед без указания персоны. Надо уточнить, чтобы знать, что бронировать. Ага, во вторник в десять тендер, в пятницу в пять вечера церемония награждения. Судя по приписке, спутницу зовут Марина. Неужели наша Марина?

Чашка крепкого кофе почти спасла, по крайней мере после нее я определилась, где хранить все принесенной. Под косметику выделила ящик стола, хозяйственные аксессуары отправились в шкаф, туда же лег сухпаек. А вот одежда разместилась в потайной комнатке шефа, вернее то, что висело на вешалках. Остальное смело отправилось в шкаф вместе с обувью. Когда последняя вещь заняло свое новое место, пикнула дежурная связь, охранник передавал сигнал, что кто-то пришел. И тут же послышались шаги по лестнице.