Моя любимая половина ночи (ЛП) - Лорен Кристина. Страница 42

Рейд удивил меня, отошёл на шаг и придержал дверь, чтобы я могла войти. На кухне горел светильник, и я видела, что столешницы сияли от чистоты, а раковина была пуста. Я прошла за Рейдом к телевизору, он убавил звук и бросил пульт на диван.

Его настроение — серьёзное и незнакомое для меня. Вчера он покинул мой дом разочарованным. Сейчас было что-то ещё в его замкнутом взгляде, в том, как напряженно вытянута его спина, будто вокруг него была стена, и он старался всё скрыть за ней.

Он указал на диван, и я с облегчением села, когда он опустился рядом со мной.

— Я знаю, что заставила тебя думать, — сказала я.

Раньше я не испытывала страха перед Рейдом, но половина дюйма, что разделяла наши руки, пугала. Мы не касались друг друга намеренно. Я хотела сжать его руку, ощутить её успокаивающую тяжесть. Я хотела услышать, что он всё равно любил меня, хоть я знала, что не заслужила этого.

Рейд кашлянул, и я поняла, что молчала слишком долго. Я вспотела, задыхалась. Ночь была тёплой, а на мне был тот же огромный свитер. Я посмотрела на наши ладони и заметила песчинки на рукаве.

— Я должна тебе кое-что рассказать, — я скривилась, потому что, конечно, я хотела ему кое-что рассказать. Потому я была тут, и мы оба это знали. — То, о чём должна была давно рассказать.

Палец Рейда дрогнул на подушке. Его ладони были большими, кожа — загорелой, и под ней проступали сухожилия. Я видела эти ладони в лаборатории, настраивающие чувствительное оборудование, а потом в постели, сжимающие меня, пробирающиеся в меня. Он видел, что я нервничала, что я медлила, но не стал в этот раз меня касаться и успокаивать.

— Продолжай.

Я потянула за рукава, накрыла ими пальцы, несмотря на жару. Мне словно требовалось силовое поле вокруг меня, некая ментальная броня.

— Я врала тебе… врала уже несколько недель.

Рейд наклонился вперёд, подальше от меня, опёрся локтями на колени.

— Ясно.

Я не знала, как лучше сказать, так что выпалила, чтобы скорее избавиться от ужасного напряжения.

— Я — Кэт. Я писала те сообщения, — тяжелая тишина наполнила комнату. Он смотрел вперёд, где Джимми Киммел произносил монолог без звука. — Я не хотела, чтобы всё зашло так далеко, и я не знаю даже, зачем это сделала. Точнее знаю, но это всё отмазки и…

— Знаю.

Его голос был тихим. Так почему казалось, что свинцовый груз свалился с крана на моё тело?

Рейд выпрямился, потёр ладони о джинсы, а потом повернулся ко мне. Он смотрел на меня свысока, и ему не нужно было ничего говорить, чтобы я вспомнила весь наш разговор.

«Она была классной, и я думал, что у нас что-то есть. Она говорила со мной о многом. Казалось, мы стали друзьями. И признаюсь, я…, наверное, хотел большего. Но она переезжает, и очень жаль, что я с ней не встречусь.

«Очень жаль. Думаешь, твои чувства к ней повлияют…?»

«Не знаю. Мне нравилась наша динамика и честность. Я хочу этого в партнёре».

Прямолинейная честность.

Он подсказывал, давал шанс за шансом признаться, а я врала ему в лицо.

Я чувствовала давление его взгляда, но могла только смотреть на ковёр от унижения.

— Думаю, я поняла, когда ты догадался.

Я услышала его выдох.

— Я заметил твой шрам. И шутки про Монополию, «Улётные девчонки», упоминания об отце и сестре. Но всё сошлось, когда я заметил опечатку в одном из твоих писем.

— Мне очень жаль, Рейд.

Его молчание будто обретало облик передо мной. В этот миг я поняла, что я ни разу не видела его разозленным до этого. Я видела, как он кричал на кого-то на автостраде, как он ругал аспиранта, забывающего о безопасности в лаборатории. Но я до сих пор видела такого. Он поджимал губы и кривил их так, что это искажало его терпеливое лицо. Раздражение, гнев. В доме было слишком тихо, я почти слышала, как гнев исходил от него волнами.

Он отвернулся, понёс пустую бутылку пива на кухню, но замер на половине пути.

— Блин, чем ты думала, Милли? Это была шутка?

Я давилась словами:

— Нет! Конечно, нет. Я не считала это таким. Я просто… Вы были правы насчёт моего профиля, и я изменила его, никому не сказав.

— Почему Кэтрин?

— Это моё второе имя. Так было менее…

— Обманчиво? — выдавил он с резким смехом, я сжалась.

Конечно, он не знал моего второго имени.

— Я не хотела врать. Я была удивлена не меньше тебя, когда увидела, что мы совпали.

— И ты не могла сказать: «О, забавно, лучший друг. Даже программа поняла, что мы идеальны друг для друга. Может, стоит задуматься?».

Он смотрел на меня, а я встала и прошла к нему. Его взгляд был холодным и непоколебимым.

— Клянусь, я думала, ты поймёшь, — сказала я. — Та шутка про Монополию была намёком. Но не вышло, и…

— И тогда ты решила забить на всё и повеселиться?

— Нет! Я собиралась тебе рассказать! Но вы шутили о том, что девушка с фотографии явно уродина, а Дейзи сексуальна… — я притихла, смахнула горячие слёзы рукавом свитера. — Я не смогла выдержать и…

— Стала ревновать? — закончил он.

Я подняла взгляд. Что-то во мне тоже немного злилось от того, что это признали вслух. Хотя я ещё могла понять это ощущение, так что просто кивнула.

— Да. Я ужасно ревновала, Рейд. Я не хотела, чтобы ты был с ней, даже если я не понимала, почему. Но потом все изменилось, — я шагнула к нему и попыталась взять его за руку. — Всё, что я писала, было правдой, каждое слово. Я это говорила. Это была я.

Он отпрянул, и я сжалась.

— Но это была не ты. Мне нравится быть с тобой, Милли. Ты умная и забавная, и я хочу тебя больше всех, кого знал… но ты ничего мне не рассказываешь. Между нами никогда не было той честности, которую я получал в тех письмах. И ты ждёшь, что после всего этого я похвалю тебя за честность под прикрытием в дурацком приложении для знакомств?

— Знаю, и ты прав. Мне сложно быть такой, говорить о чувствах и эмоциях. Просто… я плоха в этом.

— Может, ты просто плоха в честности.

Слова пощёчиной прошлись по лицу. Я представила снаряд, метко пробивающих мои рёбра и уничтожающий скрытые места, которые я редко проверяла сама, не то что показывала другим.

— Есть… есть хоть кто-то, с кем ты полностью честна? — спросил он. Не думала, что такое возможно, но стало ещё хуже. В его голосе уже были не гнев и обида, а жалость.

Я замотала головой. Что теперь я могла сказать? Рейд был таким человеком для меня — моим первым лучшим другом — и было сложно слышать, как сильно я ранила его. Разочаровала его. Я оглядела комнату, глаза пылали от слёз, и я осознала, что всё испортила.

— Думаю… — Рейд потёр рукой лицо. — Думаю, тебе лучше уйти. Нам обоим нужно многое обдумать, и вряд ли мы можем сделать это вместе. Я понимаю, почему ты так сделала, Милли. И, может, если бы это не затянулось, я смог бы простить. Но…

Я шагнула вперёд, потянулась к нему.

— Рейд, я могла так открыться, потому что знала, что это был ты. Я могу это сделать. Обещаю.

Он сжал мои ладони, баюкая их в своих.

— Послушай меня, ладно? Я люблю тебя, Милли. Это так. Но ты достойна большего, чем отношения ни о чём, — он отпустил мои руки. — И мне нужен тот, кто считает, что и я такого достоин.

* * *

Шины заскрипели, когда я свернула к своему дому, а потом заглушила двигатель. Почти во всех домах на улице погас свет, и я вылезла, стараясь не хлопать дверцей. Странное оцепенение овладело мной. В голове шумело, конечности затекли, потяжелели до изнеможения. Голова раскалывалась. Хотя я совсем не устала.

Стул так и остался выдвинутым из-за стола, как я его оставила. Я села, уставившись на дерево во дворе. Мой компьютер был неподалёку, но мне не хотелось тянуться к нему. То, что я там нашла бы, не имело значения. Я знала, что нужно было сделать, и сейчас меня беспокоили не календари и расписания.