По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф.. Страница 49

– Какая еще очевидная часть? – спросил Слваста, не в силах прекратить разговор.

– Старый закон: каждое действие вызывает реакцию окружающих и противодействие. Если вы продолжите в том же духе – а я надеюсь, что да, вплоть до самой Джу, – то воздействие ваших поступков на окружающих будет расти. Волны на воде, друг мой. Люди станут смотреть на вас, на то, как вы переписываете свод полковых правил, – и они захотят сделать то же самое. Тогда вы столкнетесь с сопротивлением. Вот где начинается политика. И это самый грязный бой из всех.

– Верно, – серьезно кивнул Слваста. Его мозг словно вскипел под действием произнесенных слов. Как будто он всю свою жизнь стремился к тому, чтобы их услышать.

– Не бойтесь своего будущего, – искренне сказал Найджел. – У вас есть принципы. Придерживайтесь их, только не думайте, будто вам удастся победить, играя честно. Заключайте сделки, создавайте альянсы со всеми, кто будет поддерживать вас, расставайтесь с союзниками, когда вам надо или когда они станут бесполезными. Потому что, поверьте мне, ваши противники будут использовать те же приемы, стремясь закопать вас. Это игра. Единственная стоящая игра. Будьте хорошим игроком – и вы сможете творить чудеса.

– Это звучит…

– Цинично? Чертовски верно. Вокруг большой скверный мир. Убей – или будешь убит, парень, вот его суть. Но вы знаете это и без меня, правда?

Слваста увидел, как Янрис и Килики выходят на берег.

– Спасибо.

– Был рад встрече. – Найджел пожал ему руку. – Удачи. Разрубите одно из этих проклятых яиц за меня.

– Непременно.

Слваста улыбнулся ему, сам не понимая почему. Все это было очень странно.

Он стоял на берегу реки, наблюдая, как Найджел и Кайсандра идут по мелководью к лодкам, держась за руки. Последних трех лошадей доставили на борт и устроили посередине палубы. Затем отвязали швартовые канаты. Лодки выпустили пар из кормовых клапанов, когда с громким лязгом заработали поршни.

Слваста торжественно помахал им вслед, когда лодки отплыли от берега. Найджел махнул ему в ответ, прежде чем он и Кайсандра ушли с палубы вниз.

Сержант Янрис обратился к Слвасте:

– Ваши распоряжения, сэр?

Своими словами он как будто разрушил заклятие. Слваста посмотрел на небо. Облака редели. Солнечные лучи подсвечивали верхушки деревьев, создавая идеальную двойную радугу. Он проверил свои карманные часы экстравзглядом.

– Через три часа стемнеет. Надо забрать наших лошадей и разбить лагерь. Завтра с рассветом продолжим зачистку.

– Да, сэр. – Сержант посмотрел на карту, которую держал Слваста. – Будем прочесывать район, зачищенный рейнджерами, сэр?

– Каждый чертов сантиметр, сержант.

– Что они на самом деле тут делали? Здесь ничего нет вокруг, вообще ничего.

– Понятия не имею.

Возвращаясь вместе с отрядом по тропе, проложенной Найджелом, Слваста отправил свою мод-птицу как можно выше. У него был сильный экстравзгляд, и он мог управлять модом на приличном расстоянии. Птица увидела две лодки, плывущие вниз по реке, они удалились уже на триста метров. Слваста не предполагал, что они настолько быстры. Два больших пятна легко скользили в воздухе над лодками.

Две птицы… как Найджел назвал их? Ген-орлы? Слваста задался вопросом, давно ли Найджел знал, что отряд идет по его следам.

«Как бы вы подготовились, имея такое предупреждение?»

– Андрисия?

– Да, лейтенант?

– Отправь свою мод-птицу вниз по течению, насколько сможешь. Покажи мне, что увидишь.

– Есть, сэр.

Ее мод-птица взлетела, набирая высоту и направляясь на запад. У Андрисии была самая большая дальность экстравзгляда в отряде и выдающийся телепатический голос. Слваста обратился к зрению мод-птицы и увидел, как извилистая река прорезает широкие полосы джунглей и пространства кустарников. Там, куда направлялись две лодки, далеко впереди них, из скрывающих реку джунглей поднимался дымок.

Слваста застонал. У них было три лодки. Найджел специально ждал его на берегу и позволил проверить себя и своих рейнджеров. Идеальная тактика задержки.

«Уракус побери, что там, на той лодке?»

Слваста скомандовал свернуть лагерь, едва рассвело. Он был мрачен и нимало не сочувствовал ворчащим солдатам. Сам он провел безрадостную ночь. Сон бежал от него, поскольку все его мысли занимала проблема Найджела.

Одно только и можно было утверждать наверняка: тот занимался сомнительной деятельностью. Но Слваста смог придумать лишь отправить один из своих отрядов в ближайший офис шерифа в Марлей – а это день пути в обратном направлении – и предупредить там: на лодке может находиться что-то незаконное… только он не знал, как выглядит третья лодка и где она находится в настоящий момент. Шериф, скорее всего, участвует в зачистке, а если его и застать на месте, он просто посмеется над произошедшей историей – в конце концов, что он может сделать? Даже если каким-то чудом представители закона найдут Найджела, тот наверняка очарует их, а на лодке у него не окажется ничего компрометирующего.

Ни единого шанса. Будто Слваста снова оказался перед Квандой, ну разве только сейчас речь не шла о жизни и смерти. Он не видел способа выиграть этот бой. И потом, главная его задача – умно подметил Найджел накануне – успешно провести зачистку. По сравнению с большой целью то, чем занимался Найджел, казалось неважным и мелким. Но Слвасту раздражало, как его так провели. Сержант злился на себя за доверчивость. А еще, возможно, – упрямо подсказывала ему неприятная подспудная мысль, – дело было в очевидной принадлежности Найджела к классу помещиков: такой умный, знающий и уверенный в себе. То, чего не хватало самому Слвасте и что его научили традиционно уважать.

«И все же Найджел сказал мне бороться против традиций. И был убедителен».

Слваста приложил усилия, чтобы справиться с собой, и позвал Янриса и капралов. Они позавтракали горячим чаем с медовым хлебом. Потратили десять минут на обсуждение того, как рассредоточить отряды по территории. Слваста стремился наверстать упущенное вчера.

Палатки были свернуты. Снаряжение погружено на лошадей. Рюкзаки сложены.

Когда отряд выступил в путь, туманности все еще виднелись на рассветном небе. Джу находилась в зените – алый венец небес, с полупрозрачными протуберанцами, сияющими во всех направлениях, и ярко мерцающими звездами внутри их прозрачных вуалей. Золотой с бирюзовым цветок туманности Тизу опустился за горизонт, когда взошло солнце. В дымчатой спирали Эрибу во множестве горели рубиновые звезды. Можно было разглядеть Лес, если прищуриться и посмотреть на солнце; он выглядел как мерцающая выпуклость в короне на уровне экватора. К счастью, Уракус находился на другой стороне планеты. Если бы сернисто-кровавая рана туманности Уракус озарила своим мрачным сиянием сегодняшнее утро, это слишком походило бы на плохое предзнаменование.

По пути к Слвасте подошел Товакар. Он выглядел взволнованным, но держал прочный панцирь вокруг своих мыслей. Слваста терпеливо ждал, зная, что тот в конце концов заговорит. Товакару нелегко было освоиться с непривычной мыслью: офицеру можно доверять.

– У меня есть кузен, сэр, – сказал Товакар. – Троюродный брат. В общем, мы не особо близки.

– Понятно. И чем он занимается, этот кузен?

– Да так, по большому счету ничем. По правде говоря, он бездельник. У него есть хижина в Нолдерской низине.

– Говорят, там хорошая почва.

– Да, сэр, если ее правильно осушить. Дело в том, что кое-какие фермеры там выращивают нарник.

– Ага.

Слваста пробовал курить траву, когда был моложе, как, наверное, пробовал каждый подросток со времен Высадки. Ингмар утащил ее из тайника старшего брата, и они вдвоем прогуляли школу в тот день. Нарник оказался не тем, чего Слваста ожидал. Потеря контроля испугала его, а практически весь следующий день его тошнило. Позже он узнал, что они выкурили слишком много за один раз.

Потом Слваста получал нарник в Прерове, от врача морпехов, который одурманивал его очищенным экстрактом растения, помогая справиться с болью после ампутации руки. В тот раз он приветствовал странные мечты и видения, заменившие рациональное мышление. Поэтому Слваста на себе ощутил силу нарника, способного гасить боль и позволяющего пережить то, что иначе вынести невозможно. Он мог бы легко соскользнуть в жизнь, пропитанную сладким наркотическим дымом. Но воспоминания о последних мучительных минутах Ингмара оказались сильнее, на корню уничтожая жалость Слвасты к себе. Он выжил – один из немногих, кому удалось избежать поглощения яйцом. И теперь он был полон решимости отправиться в туманность Джу самореализованным. На протяжении всех недель страдания и боли, проведенных в госпитале, он клялся себе в этом.