Снегурочка для олигарха (СИ) - Бессмертная Майя. Страница 19

Я открываю входную дверь, чтобы Аринка беспрепятственно вошла в квартиру, хватаю с полочки в коридоре тушь для ресниц, и удаляюсь в ванную — умыться и слегка привести себя в порядок. Наплескав на своё лицо прохладной водой, я чувствую, как сон отступает, а ум проясняется. Смыв осыпавшуюся косметику, я наношу слой туши, и хлопаю чёрными длинными ресницами. А затем, пригладив влажной рукой свои светло-русые волосы, я стягиваю их в тугой хвост.

Ну вот, так-то лучше.

Оглядываюсь — что это за противный звук? Ах, я совсем забыла! До своего сна я загрузила стиральную машину, и вот теперь она издаёт противный писк — снова произошла ошибка барабана, нужно переложить бельё. Давно бы пора купить новую, но всё не хватает денег. Да и не так много я стираю, чтобы страдать по поводу постоянно ломающейся техники.

В прихожей раздаётся топот ног, и я кричу, не выходя из санузла:

— Ариш, проходи, я в ванной. Стиралка опять сломалась. Попробую починить. Если что, придётся мастера вызывать. Сейчас выйду.

Из прихожей не доносится ответа, но мне не привыкать — подруга обладает вспыльчивым характером. Возможно, она просто сейчас жутко сердита. Аринка способна сердиться из-за любой мелочи — плохой погоды, встречи с ненавистной соседкой, ссоры с любимым. Но, я всё равно её люблю. Ладно, пусть как раз остынет.

Я открываю барабан стиральной машины, и нагибаюсь, чтобы переворошить бельё в барабане. Вот, так-то лучше. Теперь, наверняка, отжим заработает.

Я уже собираюсь закрыть дверцу и выпрямиться, как на мой зад, слегка прикрытый кружевным халатиком, ложится горячая ладонь.

— Арин, ты чего?

Я в изумлении выпрямляюсь, и поворачиваюсь, чтобы сказать подруге, что она перебарщивает. И мои глаза расширяются — передо мной стоит, нагло ухмыляющийся Павел Иванович.

— Мастера вызывали?

Я выглядываю в коридор, в надежде увидеть там подругу. Но нет — прихожая пуста, если не считать пары дорогих ботинок, под которыми растекается грязная лужа подтаявшего снега.

— А где Арина?

— Без понятия. Это я пришёл. И весьма рад вашему внешнему виду. Так мне нравится гораздо больше, чем в костюме Снегурочки.

Я мгновенно вспыхиваю, и пытаюсь оттолкнуть наглеца, без спроса ворвавшегося в мою квартиру. Но Пашка, кажется, сделан из стали — он даже не шелохнулся от моего толчка.

— Хочешь на стиральной машине?

Этот вопрос меня просто парализует, и я не мигая, смотрю на олигарха. А он, кажется, доволен моим молчанием. Удивляясь, как он быстро перешёл на «ты», я молча буравлю его взглядом.

Олигарх быстро кладёт свою большую ладонь на мою грудь, и с силой раскрывает халатик, сделанный из тонкого чёрного кружева. Треск ни в чём не повинной одежды отрезвляет меня, и я пытаюсь защититься, махнув руками. Но, это только раззадоривает мужчину.

— Признайся, что ты хочешь меня.

Он заглядывает мне в глаза, мгновенно прикасаясь своими горячими губами к мочке уха, и я вскрикиваю от неожиданности.

— Нет!

— Да брось!

Олигарх нагло проникает своей рукой в мои влажные трусики и расплывается в довольной улыбке:

— Ну почему ты всё время хочешь меня обмануть? Разве тебе мама в детстве не говорила, что врать — нехорошо?

— А тебе родители не говорили, что вламываться без спроса в чужую квартиру — преступление?

Я вздёргиваю подбородок, пытаясь говорить с мужчиной как можно строже и грознее, но он лишь расплывается в улыбке и беспомощно разводит руками.

— Я предупредил, что сейчас позвоню. Всё честно. Позвонил в дверь — ты сама мне открыла. И подъезд, и квартиру.

— Но я думала, что это подруга!

— Извини, вынужден тебя огорчить, но это я. И никуда уходить не собираюсь, можешь не пытаться отделаться от меня!

По моему телу пробегает волна дрожи, а над ухом раздаётся жаркое дыхание олигарха, которое полностью отбивает у меня все мыслительные способности. Ну почему, чёрт возьми, он так на меня действует?

Я пытаюсь отстраниться от горячего мужского тела, но Пашка с силой притирает меня к довольно заурчавшей стиральной машине.

Кажется, отжим всё же заработал!

— Я не хочу тебя насиловать. Просто скажи, что ты тоже хочешь меня, и всё получится. Я обещаю, тебе понравится.

Блин, да я и сама это знаю, но говорить об этом этому наглецу не собираюсь! Много чести! Похоже, он привык, что все женщины валятся к нему в постель, как спелые груши.

— Нет, не хочу!

Я с вызовом смотрю мужчине прямо в глаза, и холодею от его пристального взгляда. Олигарх готов рвать и метать. Его чувственные губы превращаются в нитку, а руки — в стальные клешни.

И вот, он уже силой усаживает меня на стиральную машину, скидывая с себя белоснежную футболку.

Я сглатываю слюну, уставившись на мужскую накачанную, вздымающуюся мужскую грудь, с небольшой порослью тёмных жёстких волосков, и закусываю губу. А Павел Иванович хорош. За эти десять лет он возмужал, а его тело превратилось в совершенное творение искусства. Наверняка, он несколько часов в неделю занимается в спортивном зале.

Кубики пресса увлекают мой растерянный жадный взгляд, и я, увлекаясь, смотрю ниже, туда, что спрятано под джинсами.

— Сама расстегнёшь?

Мужчина ловит мой горящий взгляд, и кладёт мою руку на кожаный ремень. Даже под тканью джинсов я ощущаю его разгорячённую твёрдую плоть, и едва сдерживаю стон.

Боже, что я делаю?

— Смелее.

Павел Иванович вкрадчиво шепчет, прищуривая свои серые глаза. Но я и сама уже не могу сдержаться. Быстро расстёгивая пряжку ремня, я рву «молнию» вниз, и его джинсы падают на кафельный пол моей ванной.

— Красные. Как и тогда.

Олигарх расплывается в довольной улыбке:

— Люблю красный цвет. Горячий, страстный, сексуальный. Захочешь меня привлечь — надевай красное.

Киваю. Я обязательно это запомню, авось пригодится.

Он тут же припадает своими жаркими губами к моей шее, опускаясь по ней всё ниже и ниже, к яростно вздымающейся груди. Мои соски твёрдые от напряжения, а внизу живота бушует ураган — я очень-очень хочу этого мужчину.

Пашка припадает своими губами к моему стоящему соску и начинает его аккуратно ласкать, возбуждая меня ещё сильнее. Я уже чуть не плачу от желания, срывая с него боксеры, порвав их по шву.

— Месть.

— Ух, я в тебе не ошибся с самого начала. Горячая штучка.

В тот же миг мои трусики летят на пол, а мужчина, раздвинув мои ноги, с силой входит меня своим стальным членом, мгновенно ускоряясь при этом. Я выгибаю спину, и прижимаюсь к нему как можно сильнее, обхватив его оголённый торс своими ногами.

— Тссс, не так скоро. Я хочу тобой насладиться.

Он останавливается, с силой сжимая мою левую грудь своей рукой, и проводит влажным языком по моей ямочке на шее.

— Какая ты сладкая.

Я хватаю его за затылок правой рукой, и закрываю глаза:

— Пожалуйста!

— Я не смогу долго. Прости.

— Да пофиг уже!

Я готова кричать, лишь бы он продолжил, наконец, то, о чём я мечтала долгих десять лет, каждый раз сравнивая его с новым половым партнёром, и каждый раз убеждаясь, что Пашка — мой лучший секс.

Стиральная машина подо мной начинает ходить ходуном и пищать — всё-таки, отжим работает странно. Но я хочу сейчас именно такой сумасшедшей гонки!

Павел Иванович шумно вздыхает и начинает мощно двигать бёдрами в унисон со стиральной машиной. Я трясусь от возбуждения, ощущая яростные толчки его члена, и в исступлении закрываю глаза, издав протяжный стон. Волна страсти захлёстывает меня целиком, и сменяется какой-то вселенской усталостью и умиротворением.

Олигарх заглядывает мне в глаза, и я вижу, как он в тот же миг, яростно дёрнувшись, прижимается ко мне очень плотно, трясясь в экстазе. Его глаза закрываются, и мужчина утыкается лицом в мою грудь, не шевелясь.

Блин, как же долго я об этом мечтала!

Я обнимаю Пашку за плечи, прижимая к себе, и блаженно закрываю глаза. Стиральная машина подо мной издаёт противный писк, и отключается, забыв слить всю воду.