Граничник (СИ) - Останин Виталий Сергеевич. Страница 60

Паренька — граничник только после боя поинтересовался его именем — звали Георгием. В отличие от большинства священников, присутствовавших на Трибунале, он довольно быстро пришел в себя, а когда нас всех ненадолго оставили в покое, засыпал старших вопросами.

Стеф сперва говорить не хотел. Он все еще мыслил в рамках устава, а в нем случившийся Разлом Высшего демона в центре святой земли проходил по разряду секретной информации. Но затем, поразмыслив, решил, что лучше уж парень будет знать правду, чем пересказывать слухи, в которых истины меньше, чем мяса в пирожках на рынке.

— Дальше, по крайней мере, когда суть поймешь, все просто, — продолжил Страж. — Он создал угрозу как повод к собранию епископов — это я про одержимых сейчас. Затем позволил мне добраться до Новгорода, попутно приведя сюда и пастора Акселя. Внес разлад у нас — кто-то из еретиков сделал подложный приказ о моем аресте, послал ко мне убийцу и отравил второго викария. Внутренними нашими разборками восстановил католиков против православных, а потом…

— А потом устроил резню на Трибунале, открыл Разлом и заставил меня использовать магию на глазах у всего высшего духовенства Ассамблеи, — подключился пастор Аксель, оглаживая пальцами седую бороду. — Православные умудрились поругаться и погрязнуть во взаимных обвинениях еще до начала Трибунала, католики окончательно настроились на то, что с ортодоксами им не по пути, а протестанты вообще одичали — притащили на такое важное собрание мага! И не просто притащили, а продемонстрировали его способности во всей красе.

— Итог — довольно скорый развал Ассамблеи, — закончил Стеф, разводя руки в стороны и тем самым показывая — все, мол. — После такого удара она не оправится. Нас и так-то противоречиями на части рвало, а теперь и вовсе в разнос пойдем. Доверия нет, иерархи напуганы, каждый из них видит свой путь — да, Аксель? Месяц, самое большое — два.

Харизмат кивнул, соглашаясь с оценкой Стража, а юный ревнитель только печально вздохнул. То, что он увидел сегодня, а потом еще и услышал от ветеранов фронтира, разрушило его привычный мир. Ну, ничего! Молодой — быстро оправится.

Заседание Трибунала, сорванное явлением Высшего демона, закончилось, когда в зал стали ломиться гвардейцы. Осознали, что у них невесть что за закрытыми дверями творится, и это самое «невесть что» очень сильно напоминает открытие Разлома. Сами-то они его никогда не видели — парадные храмовые войска! — однако, к счастью, в кремле оказалось немало людей с опытом выхода за пределы церковных земель. Через пару минут после того, как Баал-Берит вместе со свитой скрылся в портале, нашим «спасителям» удалось справиться с массивной дверью, и вокруг сразу же стало тесно от толпы здоровенных лбов в красных кафтанах.

Мы к тому времени только-только закончили возиться с еретиками — обезоружили и связали (хотя, судя по взглядам, которые на них бросал отец Владимир, было ясно, что он с большим удовольствием умертвил бы предателей), и пытались уложить все произошедшее у себя в головах. Каждый в своей, что характерно — доводами и рассуждениями никто друг с другом не делился

Так и встретили гвардейцев, ворвавшихся с мечами наголо — горстка старых епископов и полуобморочные священники рангом пониже под охраной подследственного Стража и протестантского пастора. Увидев, что у половины краснокафтанников квачи даже не включены, мой подопечный самым бесстыдным образом расхохотался. Кроме меня, причины для веселья не увидел никто, отчего на подопечного все посмотрели осуждающе.

А нижегородский викарий и вовсе отвесил Стражу отеческий, но весьма увесистый подзатыльник. Ничего не говоря, указал рукой на тело гданьского инквизитора, затихшего в углу. Судя по всему, преставился тот как раз в момент, когда злоключения наши закончились. И ведь до последнего вздоха, пусть и без особенного успеха, читал свои экзорцизмы. Героический мужик, хоть и католик.

Освобожденные епископы сразу же показали, что административный опыт причастным вином не испортишь и развили бурную деятельность по всему детинцу. Для начала застращали всех присутствовавших до икоты и потребовали молчать «до особых распоряжений». Затем собрали всех еретиков и затолкали их в подвалы под кремлем. Объявили тревогу «альфа-два» на весь город, закрыли ворота, а священство — до последнего человека — согнали в кремль. Заодно усилили гвардейцев настоящими Стражами, теми, кто не успел присоединиться к боевому отряду и остался в городе. Под конец допросили Стефана, после него — пастора Акселя и выжившего ревнителя, который из-за близости к нашей компании теперь тоже проходил по линии подозреваемых и смутьянов.

Но в темную нас кидать не стали, посадили в зале Трибунала, взяв слово не покидать его, после чего сами закрылись в соборе и уже час оттуда носу не казали. Вероятно, обсуждали, как все случившееся подать клиру и миру.

А мы, оставшись без дел и даже без присмотра, уселись прямо на пол, выбрав место, где крови не было, и завели этот разговор.

Стефа не отпускало чувство полного раздрая. Он, бедолага, никак не мог понять, зачем было Золотоголовому городить такую сложную многоходовку, чтобы затем явиться лично и, ничего не совершив, уйти. Я, признаться, догадывался, а после того, как мы с Акселем пообщались, окончательно убедился.

И теперь вот Стеф учит Георгия жизни, хотя сам недавно пытался объяснить себе произошедшее. Просто мы никогда с такой точки зрения на события не смотрели: ждали чего-то в духе прежних, предсказуемых и жестоких демонов, целью которых было ужасы сеять и кровь лить. И проглядели интригу Золотоголового, исполненную им в лучших традициях земных монархов. Стражу, может, и простительно такое, но в меня-то чуть ли не вся сохранившаяся история до Темных Веков была загружена! Чем смотрел, спрашивается?

Старо же как мир — разделяй и властвуй! Не можешь решить задачу целиком — разбей ее на составные части и справляйся с каждой по отдельности. Золотоголовый провернул все, как по учебнику, а под конец еще и заглянул на дело рук своих посмотреть! А-аббатство!

Ассамблее и месяца не понадобится, чтобы развалиться на три независимых фракции. Подозреваю, что это произойдет уже после собрания епископов, которое прямо сейчас шло в здании собора по соседству. Отец Владимир, последний нижегородский епископ, применения магии на святой земле не простит. Она хоть и спасла ему жизнь, но первый викарий — человек старой закалки. Католики не простят смерти того старенького инквизитора, случившейся во время визита к ортодоксам. А протестанты… Похоже протестанты этого даже желали.

Подопечный озвучил мою последнюю фразу вслух и Аксель невозмутимо кивнул.

— Все изменилось, Стефан, — сказал он. — Раньше в Бога верили — и на том держалась сила Церкви. Теперь, ежедневно сражаясь с силами Ада не на уровне метафизическом, а в нашей реальности, мы в Бога не верим просто потому, что совершенно точно знаем — Он есть. Но при этом мы упрямо пытаемся воссоздать модель Церкви тех времен, до Открытия Разломов. Забывая, что все изменилось, а значит и Церковь тоже должна измениться.

— Магия? — уточнил Стефан. Я же примерно такого вывода и ожидал.

— Магия, — кивнул харизмат. — Церковь больше не имеет права игнорировать магию, бороться одновременно и с демонами, и с носителями дара. Да, не нужно морщиться, реформаторская церковь считает магию таким же даром Божьим, как и говорение на мертвых языках и исцеление от хворей. Может быть, до Темных Веков она и была злом — не знаю, я тогда не жил. Но сейчас-то все иначе! Ты сам видел — мой дар сжег нити, которыми Баал-Берит мог сделать всех нас одержимыми. Оружие предков оказалось бессильным, а магия позволила сражаться с демоном вполне успешно. И если эта сила доступна обычным людям, которых ортодоксы называют нехристями, почему мы, воины Христовы, должны ее избегать? Тем более, в отличие от них, мы будем использовать ее во благо!

«Благими намерениями…» — шепнул я, а Стефан согласно кивнул.

— С таким подходом раскол неизбежен…