Не рычите, маэстро, или счастье для Льва (СИ) - Тур Тереза. Страница 9

- Ты не злишься?

Она посмотрела удивленно:

- Нет. А если бы ты реально меня разозлил, так бы и сказала. Сразу и прямо. Не переживай.

- Олесь. Вот что мне надо, а?

- Узнаешь – расскажи, - похлопала она его по плечу. – Самой интересно.

Лев рассмеялся:

- То есть подсказывать ты мне не собираешься?

- Слушай, - поморщилась Олеся. – Это же не контрольная работа.

«Скорее, скорее, скорее!» - стучало в висках у Левы. Первый раз в жизни ему не было интересно, что происходит вокруг.

В виду полного отсутствия Левы на прогоне (петь у него еще получалось, но вот метаться, слушать, сводить и контролировать – уже нет) за дело взялись остальные. Артур следил за музыкантами, Иван – за ритмом, а Сергей – чтобы все вступали вовремя. Особенно Лева, которого, чтобы он запел, надо было хлопнуть по плечу.

- Это будет треш и позор, - приговаривали все трое по очереди.

- Мы так еще не работали, - страдал Сергей. – Может, Леву по башке треснуть?

- Думаешь, поможет? – ласково спрашивала у баса Олеся.

- А я думала, что в Твери был кошмар-кошмар, - печально проговорила Маша. – Была неправа.

Артур психовал, переставал петь, начинал просто орать. Получалось ужасно: очень громкий и очень металлический звук, перекрывающий всё и всех. Иван в какой-то момент вышел вперед, рявкнул на квартет, оркестр, растерявшегося дирижера, и стал дирижировать, чтобы хоть как-то было по-человечески. Вид при этом у него был самый разнесчастный. Но вдруг все словно очнулись. Артур вспомнил, что у него прекрасный голос, которым он владеет в совершенстве. Лева – зачем они, собственно, собрались. Сергей выдохнул с облегчением – и просто стал петь. То, что он любил больше всего.

Квартет зазвучал. Оркестр зазвучал. Музыка ожила.

- Уффф, - выдохнула Олеся с облегчением, когда все закончилось. И пошла узнавать, что они делают завтра с утра.

Лев скомканно со всеми попрощался, извинился за репетицию. И быстро ушел.

Вчера он позвонил Ирине. По телефону, который был в папке, собранной начальником службы безопасности.

И, пока он говорили, все время вслушивался в то, что происходило на заднем плане. Надеясь услышать детский голос. И по нему хоть что-то понять. Ситуация его напрягала. Злила безумно своей нелогичностью и неправильностью. И – бесконечно изумляла. Его собственной глупой, дурацкой, идиотической просто реакцией. По большому счету: да какая ему разница, кто отец этого мальчика, имеет ли он вообще отношение к нему. Или мама отличилась и просто перебрала музыкантов страны по принципу красивых глаз? Или же после той ночи залетела от него?

Что ему до всего этого? До – по сути – двух посторонних ему людей, вычеркнутых без его участия из его же жизни.

Не напиши Ирина свою возмутительнейшую книжку, не подари фанатки ему экземпляр – жил бы он спокойно и знать бы не знал. И правильно не знал же! Или нет. Не правильно?

Тут он понял, что стоит перед цветочным магазином. И раздумывает – даже не о том, стоит ли туда войти. А о том, какие цветы могут понравиться Ирине.

Похоже, он слишком плохо и бездарно провел свой отпуск в августе. И прежде всего мозгами совсем не отдохнул. Иначе такие… какой тут подобрать эпитет? Идеи в голове бы не витали.

Какие цветы? Вспомни, дурак, вчерашний сухой безэмоциональный разговор! Ее ледяной голос. Свои отрывистые фразы. Потому что сразу подхватил тон «беседы».

Самое главное – она согласилась встретиться. Значит, есть возможность все решить сегодня. И успокоиться. Потому что работать на таком взводе – по сути, манкируя своими обязанностями – это просто… никуда не годится. И любого другого из квартета «Крещендо» он бы сам уже просто замешал, зачморил и затеррироризировал.

Бред же просто.

Он пришел в ресторанчик, где назначил встречу, за пятнадцать минут. В гардеробе приняли пальто.

- Вас уже ждут, - предупредил его администратор.

Лев скривился: вот что за женщина, а?

Она ждала его, напряженно рассматривая Казанский собор в огромном круглом окне, перечерченной черными рамами крест-накрест. Он вдруг вздрогнул: узнал. Вот теперь, несмотря совершенно на другую подачу, цвет волос и пять лет, он узнал ту девчонку из незабываемой ночи. В тот момент, когда он уезжал, а она провожала его таким же точно долгим-долгим взглядом, вот так же понимающе, печально и чуть насмешливо улыбаясь.

И как молния его пронзила мысль, что дураком он был не сейчас, когда не мог уже сколько времени найти покоя. А тогда. Пять лет назад.

Очарование уничтожил официант, который любезнейше и буднично проговорил:

- Вы готовы сделать заказ?

Она вздрогнула, возвращаясь в реальность.

- Капучино, пожалуйста. Самый большой, какой есть. Без корицы.

- Может быть, что-то на ужин? – предложил Лева.

- Это лишнее.

Пожалуй, в метели за окном было больше эмоций. И если бы он не слышал веселый звонкий голос, говорящий с собакой, он бы поверил, что вот такая она и есть. А той девчонки, веселой и отчаянной, просто-напросто не было. Вот приснилась она ему от усталости. Где-то там, на краю света, под ироничный вечный океан.

- Мне тоже самое, - кивнул Лев, хотя есть хотел отчаянно. Посмотрел на женщину-зиму, что так изысканно смотрелась на фоне падающего снега. – Добрый вечер.

- Добрый. Вы хотели со мной поговорить. О чем же?

«О вечных образах в литературе», - чуть было не съязвил он. Но понял, что все как-то слишком серьезно.

Лев только кивнул, принимая ее правила игры. Отстраненное «вы». Ну, пусть будет так. Вздохнул и сказал:

- Признаться, я был шокирован тем фактом, что у вас четырехлетний сын. Очень похожий на меня.

Женщина взглянула на него с легким изумлением:

- Признаться, полагала, что речь пойдет о книге, которая, похоже, вам не понравилась.

- Я как-то забыл про это, - улыбнулся Лев. А ведь и правда забыл. Какая разница, какой он был в книге – то всего лишь неправда.

- Надо полагать, что вы распорядились собрать информацию обо мне? – напряженно спросила женщина.

- Да. Вы меня заинтриговали. Я все пытался понять при нашей встрече у вас дома, почему мне ваши глаза показались столь знакомыми.

- И…

Их прервал официант, который принес кофе.

Они замолчали, не отводя друг от друга взгляда. Лев видел в пронзительно-синих глазах досаду. И его это злило.

- Что-нибудь еще? – раздался голос официанта.

- Рыбу с каким-нибудь салатом из овощей, - распорядился Лев. Да в конце концов. Если он от голода начнет кидаться на людей! И не расцепляя взгляда спросил: - Вы рыбу едите?

Она машинально кивнула.

- Тогда две порции.

Ирина поморщилась.

- Это мой ребенок? – прямо спросил у нее Лев, как только официант отошел.

- Этот. Ребенок. Мой, - слова прозвучали так, что он вздрогнул.

- Но…

- Послушайте, Лев, - она поднялась, он тоже встал. И они замерли, как два фехтовальщика, ожидающих, кто первый дернется, следовательно совершит ошибку в защите и будет убит. – Может быть, для кого-то из ваших барышень вы – предел мечтаний. Красивый. Богатый. Успешный. Да еще и шоу-бизнесмен. Звезда.

Лева даже дернулся, как у нее ядовито получилось это самое «звезда».

- Роман с вами, ребенок от вас, - пренебрежения в голосе у женщины было более чем. - Деньги, которые можно стрясти, если провести генетическую экспертизу и кому-то что-то доказать. В идеале – провести несколько лет… хотя о чем я… несколько месяцев рядом. В ожидании, как вечная Хатико. Чтобы вы появлялись за это время раза три, одарили вниманием. Ну, может быть, отмузицировали. Это вы умеете, что ни говори.

- Но вот вас это не устраивает? – обронил он.

Она рассмеялась:

- Это занимательно. Более того, феерично. А секс с вами – просто мечта. Но, понимаете ли, на бо́льшее вы не способны.

Лев хотел возразить, но его прервали властным движением руки. И он – вот странность какая! – покорился.

- Семья. Верность. Любовь. И не только ту, что вы хотите получать от всех. Ту, что вы готовы дарить. В вас этого нет.  Просто нет. Вот поете вы хорошо. Нет. Хорошо – не точное слово. Вы живете музыкой. Вы божественны в ней. Ну так, там и оставайтесь. Не надо тревожить нас, простых смертных.