Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина. Страница 41

— Я был бы признателен, — сухо сказал Энджел, — если бы вы не обещали мою помощь первому встречному, не предупредив меня.

— Простите! — взмолилась мисс Шеридан (надеясь все же, что он не выкинет ее из экипажа). — Я знаю, но теперь он все нам о ней расскажет. В конце концов, он помог мне сбежать только ради вашей помощи. Это ведь она, да? Это она была тем, что… кто напугал Мура? Но кто она?

— Верно, — Энджел задумался. — Это создание… их называют вивене. Смертные не видели таких, как она, уже очень давно. Дикие предки нынешних жителей континента поклонялись этим могущественным духам как богам.

— Тогда почему бы ей не прибить маньяка?

— Она не может. Вивене — дух самой жизни, она должна дарить ее, а не отнимать, и убийство нанесет ей такую же рану, как вам — отрезание руки. Ладно, юнец может быть нам полезен. Вы неплохо придумали, но впредь…

— Я больше не буду! — клятвенно пообещала девушка. Энджел поднял на нее бровь и поинтересовался:

— Но, надеюсь, вы были благоразумны и ограничили его награду несколькими поцелуями?

— Еще чего! — вознегодовала Маргарет. — Никаких поцелуев!

— И ему двадцать с небольшим? — с некоторым разочарованием сказал Энджел. — Да меня пришлось бы связать! Ну и молодежь пошла… ни пыла, ни крови.

Мисс Шеридан невольно задумалась над тем, надо ли его связывать сейчас. Но полулежать в изгибе его руки было так тепло, уютно и безопасно, что она предпочла устроиться поудобнее и вытянуть из корзины еще один пирог.

— А теперь моя очередь рассказывать сказки, — сказал Энджел. — Я вам расскажу про большое крушение поездов в Эдмуре в пятьдесят седьмом году.

Глава 16

Экипаж приземлился у городской окраины. Редферн помог Маргарет спуститься, и, пока он доставал саквояж, девушка подошла к лошадям. Сейчас они выглядели роскошной гнедой парой, с длинными пышными гривами и хвостами. Один из коней покосился на мисс Шеридан большим сливовым глазом, и в нем мелькнул серебристо–алый отблеск. Маргарет попятилась. Конь опустил морду и принялся невозмутимо жевать снег, сладко похрупывая наледью.

— Руки не суйте! — резко окликнул девушку Энджел. — Кельпи плотоядны.

— Ладненько, — пробормотала девушка, отступая поближе к наставнику. — Как скажете. Кельпи так кельпи…

Энджел взял саквояж и предложил Маргарет руку; они двинулись к Эдмуру по полузаметенной дороге. Несмотря на близость городской окраины, нигде не было ни огонька, ни шороха. Ни припозднившихся прохожих, ни пьяниц, шатающихся по улице в поисках выпивки, ни собак во дворах домов — никого и ничего. Обвисшие ставни и распахнутые двери давно уже не защищали комнаты от дождя, снега и ветра.

— Эдмур вымирает, — сказал Энджел. — Люди инстинктивно бегут от раскола.

Город был похож на призрачное видение: дома еще казались крепкими, но медленно разрушались изнутри от того, что никто тут не запирал дверей и окон уже семь лет. Улицы в снегу, на крышах — большие белые шапки и тяжелые сосульки. Темно, безлюдно и серо.

— Как так вообще получилось? Неужели те, кто строил дорогу, не понимали, что делают?

— Жадность, Маргарет, — отозвался Энджел. — Эдмурцы были правы, нельзя прокладывать здесь железную дорогу, но кого это волнует, когда смета уже составлена, а деньги вложены? Строительство началось еще до того, как геологи закончили с исследованием почвы, и никто не собирался тратить лишние деньги, закладывая петлю, чтобы обогнуть Эдмур, когда есть более короткий и дешевый путь, — наставник фыркнул. — Результат налицо.

— Вот свиньи, — сказала мисс Шеридан. — Неужели им потом спалось спокойно?

— Да, — угрюмо ответил Редферн, — ничто не тревожит сон таких людей.

Они пересекали заброшенные кварталы один за другим, и сперва Маргарет еще замечала на домах и оградах следы ремонта, но чем дольше они шли, приближаясь к провалу, тем больше становилось руин. Некоторые здания и вовсе превратились в груды битого кирпича. Они попадались все чаще, а идти по улице стало трудно: то и дело приходилось обходить развалины, сваленные кучей камни, поваленные ограды, а иногда — карабкаться через них. Маргарет несколько раз едва не упала, запнувшись о камни или попав ногой в глубокую выбоину.

— Кельпи не могут приближаться к расколу? — спросила она Энджела, когда тот помог ей преодолеть глубокий разлом посреди улицы.

— Нет. Они чуют то, что оттуда сочится, и ни за что не подойдут к этому.

Ржавые железнодорожные пути показались совершенно неожиданно. Впереди зиял длинный узкий провал, поглотивший и дорогу, и поезда, и вокзал со станцией. Вокруг были вбиты колья с выцветшими до бледно–алого цвета лентами. Энджел остановился.

— Этот провал растет, — сказал он. — Такое иногда случается, но думаю, тут дело не только в естественных причинах.

Он поставил саквояж наземь и исподлобья уставился на раскол. В нем была настолько непроглядная темень, что он казался бездонным. Кругом царила абсолютная тишина. Ни единой живой души. Маргарет сжала руки в муфточке. Если что–то случится — на помощь рассчитывать нечего.

— Чувствуете? — спросил Энджел. Застывший в полной неподвижности воздух казался кристально чистым и прозраченым, но дышать им было тяжело, словно его пронизывала невидимая взвесь. Маргарет сгребла горсть снега и бросила в сторону раскола. Снег оседал на землю медленно, как чаинки сквозь воду. Над самим расколом воздух выглядел прозрачной линзой, по которой иногда струилось нечто почти неуловимое человеческим глазом. Девушка взяла Энджела под локоть. Рука наставника одеревенела от напряжения.

— Вы боитесь? — тихо спросила Маргарет.

— Да, — прошептал Энджел, — очень.

— Что нужно сделать?

— Спуститься в раскол, подобраться как можно ближе к провалу и взять пробу сочащейся оттуда магии. Чем ближе, тем лучше, — он опустил голову и еле слышно пробормотал: — Я трус, Маргарет. Я взял вас с собой, потому что боюсь идти один. Даже стоять и смотреть на это в одиночку… — Энджел дернул уголком рта и отвернулся. Девушка прижалась к его руке.

— А если взять пробу здесь? Или просто у края раскола?

— Она не подойдет. Нам нужно просеять сто сорок тысяч жителей Блэкуита, а возможно — еще и соседние деревушки. Прибавьте к этому нечисть и нежить. Все эти эманации сразу сделают слабую пробу бесполезной.

Энджел присел на корточки перед саквояжем и открыл его.

— Один спустится в раскол, один останется наверху, чтобы вытащить первого, — предложила Маргарет. — Я могу быть тем, кто спустится.

— Ну нет! — рявкнул Энджел, вскинув на нее гневно вспыхнувший взгляд. — Я еще не настолько потерял достоинство, чтобы толкать вас внутрь!

— Тогда что я буду делать? — деловито спросила девушка, чтобы отвлечь его. Энджел, нахмурясь, изучал два диковинных приспособления. Наконец он протянул одно Маргарет:

— Это дыхательный баллон. Закрепите его на поясе. Потом наденете маску, проверите соединительную и дыхательную трубки. Воздухом около раскола дышать нельзя. Говорить нам тоже будет трудно, поэтому слушайте сейчас. Мы подойдем к краю, и я спущу вниз управляемый механизм с ампулой. У вас будет экран, по которому мы сможем следить за передвижением этого зонда. Я буду управлять, вы — держать экран. Вопросы?

— А что, если из раскола или провала вылезет что–нибудь страшное? Что мы будем делать?

— Бежать, — лаконично сказал Энджел и защелкнул саквояж.

Они пролезли под лентой там, где насыпь расползлась в пологий склон. Энджел помог Маргарет спуститься и застегнул на ее затылке стеклянную маску, которая плотно прилегала к коже, закрывая все лицо. Он нажал на кнопку на баллоне и жестом велел девушке глубоко вздохнуть. Потом надел такую же маску сам и протянул девушке пару плотных перчаток. Наконец они двинулись вдоль путей к расколу.

Баллон был довольно тяжелым и мешал при ходьбе, но Маргарет казалось, что дело еще и в густом воздухе. Он был чистым на вид, но двигаться в нем было почему–то тяжелее, и чем ближе к расколу — тем хуже. Над самим расколом воздух вовсе стал прозрачным желе. Кроме того, ноги увязали в снегу, под которым то и дело попадались камни, и мисс Шеридан уже опасалась, что они раньше переломают конечности, чем доберутся до места.