Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина. Страница 5

— Привет, крошка. Хочешь чего-нибудь выпить?

Я с удивлением покосилась на парня, небрежно привалившегося к колонне рядом со мной. Он был не старше меня, смазливое лицо, взъерошенные тёмные волосы, чёрная рубашка, расстёгнутая, насколько позволяли приличия. Я невольно задержала взгляд на его шее, но тут же отвела глаза.

— Ну так что? — он придвинулся ближе. — Я угощаю.

— Спасибо, не стоит.

Я отвернулась, собираясь уйти, но он ловко подхватил меня за талию. Я оттолкнула его, немного не рассчитав силу. Он едва удержался на ногах и удивлённо хмыкнул:

— Ничего себе! А кажешься такой хрупкой.

— Приятного вечера, — безо всякого выражения пожелала я, но парень оказался назойливым.

— Может, оставишь номер телефона? Не всегда же у тебя настроение, как сегодня.

Окинув оценивающим вглядом мою фигуру, он прищурил глаза, нарочито всматриваясь в лицо.

— Ты какая-то бледная. Не то чтобы тебе это не шло… Хотя, наверное, всё дело в освещении. В любом случае что-нибудь выпить пойдёт тебе на пользу.

— Возможно, — жёлчно согласилась я. — Сомневаюсь только, что это пойдёт на пользу тебе.

— Если приглашаю, значит, могу себе это позволить, — многозначительно улыбнулся он. — Ну как, уговорил?

Мне очень захотелось нарушить своё воздержание: жажда усиливалась, а парень не на шутку меня раздражал. Я снова уставилась на его шею, и в этот раз отвести глаза оказалось гораздо труднее. Но я всё же овладела собой.

— Прости, но ты не в моём вкусе.

Парень подошёл совсем близко, в глазах появилось вызывающее выражение.

— Откуда ты знаешь, не попробовав?

У меня вдруг мелькнула совершенно безумная мысль, что он знает, кто я. Но это было возможно только в одном случае: если он — "стоящий меж двух миров", человек, чья кровь даёт бессмертным силу поднять руку на себе подобных. Сколько раз за этот год, мечтая избавиться от Арента, я вспоминала слова Толлака: "Кровь мертвеца, взятая у живого, убитого, но не обескровленного". Единственным "стоящим меж двух миров", которого я знала, был отец Энтони, а ему я никогда не причиню вреда. Но у этого парня я бы вырвала сердце, не моргнув глазом. Борясь с соблазном, я внимательно рассматривала его. Округлое лицо, над бровью едва заметный шрам, наглый взгляд — и только. Ни тени недоумения, вопроса или страха. Ничего, кроме самого обычного флирта. Я уже собиралась отодвинуть его и, наконец, исчезнуть, как вдруг руки парня уверенно легли на мои бёдра, и он стремительно наклонился с явным намерением меня поцеловать. Я хлопнула его по щеке. На коже отпечатался след ладони, парень поморщился, в глазах сверкнула злоба. И в то же мгновение рядом раздался звонкий голосок:

— Ну сколько тебя ждать, Чет!

В нескольких шагах, пересмеиваясь и обмениваясь лукавыми взглядами, стояла группка молодых людей. Пухленькая светловолосая девушка, немного от них отделившись, энергично махала рукой.

— Твоя подружка, Чет? — усмехнулась я.

Парень бросил на девушку раздражённый взгляд, та подошла ближе, подозрительно уставившись на меня.

— А это ещё кто?

Я рассмеялась.

— Чет — это Честер, или что-то вроде этого?

— Думаю, твоё имя спрашивать бесполезно, — процедил он. — Но не сомневайся, мы ещё встретимся.

Сама не зная почему, я напряглась. Чет уже отвернулся и, направляясь к стойке, небрежно приобнял девушку за плечи. Она его отпихнула и что-то возмущённо затараторила. Свет одного из прожекторов, постоянно менявших направление, ударил Чету в спину, и по стене мелькнула его тень… Ничего подобного мне видеть ещё не приходилось. Согнутая человеческая фигура с поднятыми над головой руками, стянутыми в локтях. Я невольно дёрнулась в его сторону и остановилась как вкопанная. Из прорезаемого разноцветными лучами полумрака на меня смотрели чьи-то глаза, и, когда наши взгляды встретились, из них вырвались яркие язычки пламени… Демон исчез прежде, чем я успела его рассмотреть, Чета тоже нигде не было видно. Найти его, наверное, не составило бы труда, но времени до рассвета оставалось всё меньше, и я вышла из клуба. Небо уже заметно посветлело, короткая летняя ночь подходила к концу. Я поёжилась, представив, как снова возвращаюсь в особняк Арента, где он уже будет меня ждать… и бессильно закрыла глаза, подумав о прошлой ночи. Она подвела последнюю черту.

…Мы бродили по Тиуанако, городу-призраку в джунглях Боливии, безмолвному памятнику когда-то великой цивилизации. Полуразрушенные стены, уродливые каменные истуканы, уходящая в никуда лестница гигантского зиккурата[1] и серебристый свет тропической луны, придававший этому месту ещё более призрачный вид. Остановившись перед грубой каменной аркой, я рассматривала угловатые изображения животных и птиц.

— Врата Солнца, — послышался рядом тихий голос Арента.

Я перевела взгляд на фигуру с выпученными глазами и подобием гривы вокруг головы. По всей видимости, она символизировала солнце.

— Всё-таки это печально — удел человека и всего, что им создано. Одно строение или целая цивилизация — рано или поздно всё обращается в прах.

— Это удел не только человека и того, что им создано, — возразил Арент. — Разрушению обречено всё. Но ничто и никто не заслуживает этого больше, чем человек.

— За что ты так ненавидишь людей?

— Это не ненависть. Скорее презрение, которое только усиливается с каждым проходящим столетием. Но не только это. Разве ты не видишь закономерности? Каждая из наиболее развитых культур, возникнув из ниоткуда, переживает небывалый подъём, прежде чем снова исчезнуть в никуда. И чем стремительнее взлёт, тем неизбежнее и сокрушительнее конец. За наградой следует расплата.

— Наградой? — недоумённо переспросила я.

— Ты ведь не думаешь, что величие человеческих цивилизаций было создано исключительно людьми. Поражающие воображение постройки, внушающее трепет могущество.

— Демоны… — догадалась я.

Арент кивнул.

— Почему иначе, перед тем, как исчезнуть, все великие народы так глубоко погрязали в пороках, которые клеймили в начале своего существования.

— А как же высшие силы… — я запнулась, — другие высшие силы? Разве они никогда не вмешиваются?

— Разумеется, вмешиваются. Но окончательный выбор остаётся за человеком, а искушение чаще всего оказывается слишком велико.

— Sed et illa propago contemptrix superum saevaeque avidissima caedis et violenta fuit[2],- вполголоса пробормотала я пришедшую на ум фразу.

Арент погладил меня по щеке.

— Ты делаешь успехи. О такой ученице можно только мечтать.

Я быстро отвернулась. Вдали виднелись тёмные очертания гор, покрытых густой тропической растительностью, и я шутливо бросила:

— Ты ведь не против прогулки по ночным джунглям?

Словно только и ждал приглашения, Арент тут же меня обнял.

— Хочу тебе кое-что показать.

Место, куда мы перенеслись, было в самом деле сказочным. У самых ног бурлила вода, вокруг шумели джунгли, а прямо перед нами полукругом возвышалась скала. По всему её склону струились водопады, отливавшие серебром в ярком лунном свете. Я стояла на выступавшем из пены валуне, Арент — рядом на другом.

— Мы ещё в Боливии? — я зачарованно огляделась.

— Да. Местные горы знамениты своими водопадами, этот — один из самых красивых. Тебе нравится?

Неизвестно откуда налетевший порыв ветра распылил водяные струи и обдал нас брызгами с головы до ног. Я вскрикнула, Арент рассмеялся и перепрыгнул на мой камень, явно намереваясь меня обнять. Но, не успели его руки сомкнуться вокруг моего тела, как я перескочила на соседний камень, потом на следующий, а с него на берег. Арент мгновенно оказался рядом. Новый порыв ветра зашумел в густой листве, растрепал мои волосы. Сквозь шум водопада донёсся пронзительный визг какого-то зверя… И меня вдруг охватило ощущение такой свободы, силы, неуязвимости!.. Подобного я не испытывала ни разу, даже став бессмертной. Засмеявшись ни с того ни с сего, я понеслась по покрытому деревьями склону горы, не разбирая дороги. Прыгая с выступа на выступ, добралась до вершины, перескочила на соседнюю гору и, очертя голову, устремилась вниз на самое дно ущелья, а оттуда снова взмыла ввысь к поросшей лесом вершине другой горы… Арент следовал за мной тенью. Я не видела его — просто чувствовала, что он рядом. Но в тот момент меня это даже не волновало… Взлетев на очередную горную вершину, я внезапно остановилась, сама не зная, почему. Впереди возвышался лесистый хребет, по нему тонкой лентой вилась дорога.