Призрак прошлого (СИ) - Королева Людмила. Страница 5

Как и ожидала, стоило нам с братом вернуться домой, он грубо схватил меня за руку и затолкал в комнату, закрыв за собой дверь, чтобы родители не услышали наш разговор.

— Вика, ты что творишь? — рявкнул Леша на меня, испепеляя взглядом.

— В чем ты меня обвиняешь? — вздернула подбородок, сложив руки на груди. — В том, что у друзей крышу снесло?

— Ты просто не понимаешь… На кону стоит дружба… Если Макар тебя обидит, я ему все зубы выбью за это, потому что ты моя сестра, но из-за этого лишусь лучшего друга. И не смей с ним спать. Узнаю, убью! Макаром движет инстинкт. Он ищет дурочку, которая согласится с ним ночь провести. Получит то, что хочет и свалит. Поэтому очень надеюсь, что у тебя достаточно мозгов, чтобы отказать ему, — зашипел брат.

Сказать, что я потеряла дар речи, значит, ничего не сказать. У меня рот приоткрылся от изумления. Это что же получается, я только прозрела, недавно ощутила влечение к противоположному полу, а у брата и друзей это уже давно? Для меня это стало открытием. Когда мы успели сделать шаг из детства в направлении взрослого мира?

— Леша, я влюбилась в Макара… Но ты не переживай, у меня есть голова на плечах. Обещаю тебе, что ни один парень не притронется ко мне до восемнадцати лет. Я не испорчу твою дружбу с мальчишками, слово даю. Ты мне веришь? — проговорила на одном дыхании, глядя в его глаза. Брат заметно расслабился.

— Я, конечно, буду только рад породниться с Макаром, но в далеком будущем. Тебе верю, потому что знаю, что ты у меня особенная. Не разочаруй меня. Отец с меня кожу сдерет, если узнает, что я за тобой плохо смотрел, — проговорил он и вышел из комнаты.

На следующий день все друзья во дворе знали, что я принадлежу Макару. Он заявил на меня свои права, а так как в компании являлся лидером, то перечить или смеяться никто не решился. Я носила невидимое клеймо… Мы так и продолжали общаться, каждый день видеться, но парой считались условно. Лишь изредка, если выпадал такой момент, что мы с Поляковым оставались на несколько минут наедине, он буквально срывался с цепи. Сбрасывал с себя маску безразличия и с горящими глазами набрасывался на меня. С каждым годом его поцелуи становились настойчивей, а руки смелее. В такие моменты сложнее всего было не потерять рассудок.

Я лишилась покоя. Эта странная любовь меня отравила, заполнила все клеточки. Я грезила о Макаре, в то время, как он, становясь старше, все чаще пропадал с друзьями в других дворах, а на меня перестал обращать внимание. Держался со мной холодно в компании друзей, словно не замечал. Однако стоило другому парню обнять меня или в шутку подхватить на руки, Поляков мгновенно появлялся рядом и обещал конкуренту свернуть шею, если тот снова позволит себе вольность. Я не могла понять Макара. Смирилась с тем, что рядом с ним постоянно сменялись девчонки, а я была для него другом. Хотя наше влечение друг к другу стало далеко не дружеское. Когда парни собирались у нас дома, я не раз слышала, как они обсуждали свои достижения и успехи. Тогда поняла, что мой брат точно такой же… Он, как и остальные, искал девчонок на один раз. У них возраст такой был… Гормоны бушевали… Да и рано еще было думать про создание семьи и серьезных отношений.

Шло время, мы менялись, взрослели, вот только мое невидимое клеймо никуда не делось. Не могла я ни с кем познакомиться, потому что сразу же возникал Поляков и всех распугивал. Меня это раздражало. Как-то спросила у брата, что это значит и почему Макар не дает мне спокойно жить. На что Леша ответил, что Поляков много лет меня любит, но терпеливо ждет, когда я вырасту. Этот ответ меня просто убил тогда. Думала, что если двое любят друг друга, то проводят время вместе. Он же ничего подобного не делал. Встречался то с одной, то с другой, а я, видя его с девушками, умирала от боли, но никому этого не показывала. Была глупой и наивной, считала, что чувства испарятся, что переболею, словно ветрянкой, и навсегда выброшу из головы Макара. Вот только беда в том, что стоило мне его увидеть или услышать — и кровь закипала в венах, сердце тарабанило, и краска приливала к щекам. Такой недуг, как выяснилось, был не только у меня. Оля в последнее время стала тише мышки, сникла и не хотела выходить гулять. Она призналась мне, что уже давно влюблена в моего брата, а он не обращал на нее внимания. Поэтому и общаться в одной компании она больше не хотела. Ох уж эта первая любовь… Она действительно рушила привычный мир…

Мы с Олей все реже стали появляться во дворе, предпочитали гулять в парке, лишь бы не пересекаться с парнями. Она понимала меня, как никто другой, ведь я тоже сохла и умирала без взаимности.

Когда мне исполнилось шестнадцать, а брату восемнадцать, родители оставили нас одних, позволив встретить Новый год с друзьями, а сами уехали к бабушке. Вся наша компания собралась у нас дома. Девчонки готовили салаты, парни помогали накрывать на стол. Праздник и дух волшебства пропитывал каждого. Вкус свободы кружил голову, ведь нам впервые с братом позволили остаться дома одним на Новогодние праздники. Я нарезала салат, подпевая про себя песню, которая доносилась из комнаты. Пританцовывая, превращала овощи в ровные кубики. Когда горячие крепкие руки обвили мою талию, я вздрогнула. Макар по-хозяйски обнял меня, прижавшись твердой грудью к моей спине. Я застыла и напряглась. Сердце оборвалось куда-то вниз, а дыхание сбилось. Не понимала, что особенного в Полякове? Обычный парень, но действовал на меня, как наркотик. Мгновенно затуманивал разум. Когда Макар нежно поцеловал меня в висок, я выронила нож из руки.

— Помочь? — ласково прошептал он, припав губами к венке на шее. Я задыхалась от нахлынувших эмоций. К щекам прилила краска, и почему-то захотелось спрятаться. Поляков своей мощной энергетикой лишал меня воли.

— Помоги, — хмыкнула я, уверенная в том, что он в жизни нож в руках не держал. Однако ошиблась. Макар очень ловко достал из шкафа еще одну доску и быстро порезал помидор кубиками.

— Не знала, что ты умеешь готовить, — удивилась я, а он приподнял брови и посмотрел на меня.

— Ты же в курсе, что я единственный ребенок в семье. Мама очень дочку хотела, но раз у нее только я, она научила меня готовить, чтобы помогал ей, — спокойно проговорил Поляков. — Вы с Лешей часто у меня обедали дома. Так все, чем угощал, я готовил сам. Просто не люблю об этом никому говорить. Не хочу, чтобы парни засмеяли, а то растеряю свой авторитет, — усмехнулся он.

— Я умею хранить тайны, так что не переживай, никому не расскажу, — улыбнулась, стараясь не обращать внимания на то, что внутренности буквально плавились. Бросила на Макара оценивающий взгляд. Он стал выше, раздался в плечах, заметно окреп, подкачал в тренажерном зале мышцы. Темно-синяя рубашка с коротким рукавом и потертые джинсы. Волосы в хаотичном беспорядке торчали в разные стороны, легкая небритость на щеках. Меня в жар бросило. Макар из подростка превратился в симпатичного парня. За это время изменилась и я. Черное платье в обтяжку подчеркивало все линии и округлости. И вроде я провела всю свою жизнь с друзьями, знала о каждом многое, но в то же время поняла, что все мы стали иными…

Поляков нежно провел подушечкой большого пальца по моим губам, стирая помаду. Другой рукой подтянул меня к себе, слегка наклонился и лукаво прищурился.

— Знаю, поэтому от тебя у меня никогда нет и не будет тайн, — выдохнул он мне в губы, срывая легкий поцелуй. Я часто захлопала ресничками и попыталась оттолкнуть его от себя. Уперлась кулаками в его грудь, но Полякова это только развеселило. — И больше не крась губы помадой, не люблю привкус химии.

— Не прикасайся ко мне, — прорычала угрожающе. — Ты не можешь целовать меня, когда тебе вздумается, — зашипела, прожигая его уничтожающим взглядом. В тот момент меня затопила злость и горечь. Я только научилась жить с осознанием того, что Поляков — это всего лишь детское наваждение. Ведь любовь, вспыхнувшая в двенадцать лет, не может быть настоящей… Это просто гормоны, или что-то иное… А после таких его проявлений нежности я долго себя собрать не могла. Ведь он всегда исчезал потом, а мое сердце кровоточило. Устала от того, что все вокруг считали меня девушкой Полякова, но на деле это не так. Мне Андрей больше знаков внимания оказывал, чем Макар. Друг часто дарил то цветы, то подарки, просто так. Как-то Калинин признался, что день и ночь думает обо мне. Однако люди так устроены, что мы не можем контролировать свои чувства. Мне Андрей очень нравился, я испытывала к нему теплые чувства, но мысли мои были заняты Макаром. Калинин тоже считал, что стоит Полякову получить от меня желаемое, и его ветром сдует. Где-то в глубине души, понимала, что они правы. Успела за эти годы понаблюдать за поведением Макара. Он действительно разбивал девчонкам сердца, наверное, я единственная, с кем Поляков общался так долго.