Зло наступает (СИ) - Тьелэсс Олла. Страница 14

Может, поэтому Марья и жила в лесу с самого начала. Не искала прелестей большого мира, не ждала славы или призвания. Не ожидала благодарности за свои деяния. Ей не было нужды идти к людям. Это людям нужна ведьма, и люди сами к ней шли. А все остальное… что ж, оно не важно. Ведьма искренне порадовалась, что ей не довелось пережить то, что пережила та девочка… Она видела как-то изнасилованную женщину… это было очень давно, и всех подробностей уже было и не вспомнить, но глаза той женщины ведьма запомнила навсегда. Они были мертвыми… Мелкая девчонка, увы, только через много лет поняла, что именно тогда произошло во вроде бы тихой деревне. Но к тому моменту всех участников неприятной истории уже не было в живых. А у Велены все произошло совсем иначе. И от этого было грустно.

— Хорошо, что я всем мужчинам, остающимся в этом доме, добавляю одну веселенькую траву, — вдруг неожиданно призналась Марья. — У них после такого питья ничего в штанах не шевелится, и они меня не беспокоят. Да, можно считать меня в некотором роде отравительницей. Но… своя шкура дороже чужого желания.

— И правильно! — неожиданно весело хмыкнула Велена, открывая глаза и опять потягиваясь на печке. — Да, они, конечно, все хорошие, хоть к ране прикладывай, а лучше, когда держатся со своими любовными делами подальше! — уверенно заявила она и вздохнула. — Ну, а в моем случае сработало то, что я оказалась на тот момент лучшей в гильдии; они решили — от живой меня толку больше, чем от дохлой или с киркой в лапе. Вот и работаю я без выходных, отпусков и больничных, — прояснила она наконец свою историю. — Меня приговорили к году работы в родной гильдии без чаевых и в ползарплаты. Милый приговор, правда?

— Очень, — кивнула Марья, представляя себе эдакие перспективы. Для ведьмы, постоянно предоставленной самой себе, это было необычно. Конечно, зарплаты у нее не было, зато был кое-какой доход от продажи самогонки с настойками, и, чего греха таить, львиную долю продуктов ведьма получала именно из деревни, как оплату за свои труды. — Знаешь, я бы никогда не смогла так работать, — задумчиво проговорила она и повернулась помешать варево с зайцем.

Глаза предательски слипались. Марья слегка похлопала себя по щекам, чтобы проснуться. День прошел как-то слишком быстро и сумбурно, зато вечер и ночь тянулись нескончаемо. Она подбросила несколько сухих веток в печь и уставилась на вспыхивающие язычки огня.

— Просто, чтобы в городе жить, нужно быть полезным. Если ты работаешь на короля, ты не свободен, но жизнь, в принципе, не так плоха, — воительница со вздохом посмотрела на уставшую Марью. Стало стыдно. Она, мать его так, потащила ценную свидетельницу в лес, в котором предположительно гнездятся некроманты. И их попытались прибить. То есть, она подвергала опасности не просто невинного человека, а ведьму-хранительницу, последнее звено защиты в этом лесу… Да, работа без перерыва не идёт на пользу, она серьезно вредит мозгам. А как раз на них ей редко приходилось жаловаться! — Мне нравилось быть вольной наемницей, но тогда по королевскому закону я не имела права приобрести себе дом в городе и жить в нем. То есть, по законам королевства, вольные наемники либо живут, где придется, либо вступают в гильдии и всецело подчиняются законам, — девушка зевнула и, протерев кулаком глаза, села на печке. — Ладно, прости, что затопила жалобами, мне ведь тоже не всегда получается поговорить с женщинами, которым я не омерзительна!

— Да ладно, — пожала плечами Марья, не понимая проблемы. Разговоры хорошо так отвлекали от сна, хотя и не мешали зевать. — А почему омерзительна-то? Женщина как женщина, руки-ноги-голова… — ведьма непонимающе посмотрела на следовательницу. Все на месте, лицо в принципе божеское, обыкновенное. Никаких явных уродств или проблем не имелось. Может, с телом что, так женщины друг другу обычно под юбки не заглядывают… Ну, глаза еще желтые, так кого этим удивишь? У самой вон болотно-зеленые, иногда бывают темные до черноты. И что?

— Ну, остальные женщины другого мнения, иногда тяжело договариваться, когда по работе нужно, а они при виде меня шипят, как кошки, — усмехнулась Велена, бросив взгляд на сгустившуюся темень за окном. — Знаешь, быть бродячей охотницей мне нравилось. Но всегда хотелось знать, что куда-то возвращаешься. Наверное, в нас, бабах, всегда есть что-то такое, домоседское? — на последнем слове она улыбнулась, не смешливо, а искренне. Да уж, с кем ещё можно будет так поболтать!

— Не знаю, не знаю, — покачала головой ведьма. — Впрочем, я не слишком часто вот так общаюсь с остальными женщинами, чтобы судить о них. Может, они завидуют тому, что ты можешь заниматься тем, что тебе интересно… Может, у них есть какие-нибудь еще причины реагировать так. Тем более, что выглядишь ты вполне, вдруг чей-то муж на тебя поглазел, вот жена и взревновала?

— Ай, да шут с ними! — с усмешкой фыркнула Велена и принюхалась. — Давай хоть по кружке молока с краюхой хлеба, наверное, а то сколько ещё зайца нашего ждать? — предложила она, ибо заяц начинал пахнуть, а до полной готовности было ещё очень далеко. А жрать хотелось. Причем очень.

— Ну давай, — пожала плечами ведьма. Перекусив меда и простокваши, она как-то не заморачивалась на счет еды. Впрочем, гостья-то не ела, кажется, с утра…

Ведьма шустро разлила молоко по кружкам, нарезала хлеб, подала мед и новую порцию отвара. Себе просто залила кипятком ромашку, чтоб было чем запить. Задумчиво надкусила кусочек хлеба.

— Знаешь, из тебя бы вышла отличная боевая ведьма, — прожевав, сказала Марья и намазала на хлеб мед. — Вот есть же боевые маги, почему не может быть боевых ведьм?

Принюхавшись, ведьма оценила состояние зайца. Действительно, только-только начал тушиться, тут как минимум еще часа два дежурить, чтобы зайца можно было есть, а не терять в нем зубы. Женщина печально покачала головой, представляя себе эти перспективы, и вернулась к чаю.

— Боевая ведьма? — Велена словно против воли широко улыбнулась, взяв хлеб и прикладываясь к чашке. Желудок, уже начавший скрести изнутри когтистой лапкой, блаженно примолк. — Конечно, такие раньше были и не мало, это сейчас они редкость дивная… А почему тебе показалось, что я похожа на них? — в голосе засквозило веселое любопытство.

— Ну… обычно ведьмы не вмешиваются в жизнь окружающих их людей, — Марья загнула палец на правой руке. — А ты пытаешься помочь. Не по собственной воле, но все же… Еще сюда добавляется владение оружием, — женщина загнула второй палец, — простые ведьмы редко владеют каким-либо оружием, кроме собственных возможностей. Я вот не управлюсь ни с чем, кроме собственного посоха и яда.

Помолчав и отпив чаю, ведьма продолжила:

— Да и есть в тебе что-то такое… наше, — не зная, как сформулировать правильно свои ощущения, она неопределенно покрутила кистью руки. — Вроде чувствуешься, будто своя. Не могу точно сказать, — Марья поморщилась, скривила лицо, но так и не смогла толком оформить в связные слова свои ощущения. Что-то знакомое, мельтешащее на краю сознания и неимоверное далекое. Велена не чувствовалась врагом, поскольку у нее не было цели навредить конкретно ей, Марье. Она не ощущалась и как обычный человек, хотя на вид была обыкновенной теткой. Сними амуницию и отбери оружие — баба бабой, каких в каждом городе тысячи… Не была она и нечистью или сильным магом, уж это-то ведьма бы ощутила. Быть может, человек с зачатками дара, просто никогда этот дар не проявлявший?

— Обычно меня ведьмой называли разве что в плане ругательства, — хохотнула Велена, допивая молоко мелкими глотками. На лицо вылезла веселая улыбка. — Но, если честно, было бы здорово. — Велена вдруг подумала о том, что за прошедший год вообще ни с кем так не разговаривала — просто, спокойно и даже весело, без всяких руганей и пререканий. А, если подумать, то такие разговоры за всю ее жизнь можно было сосчитать по пальцам двух рук и не досчитать до конца. — А вообще, мне всегда было интересно, что было бы, будь у меня настоящий, полный дар, а не то, что есть… — с лёгкой грустью подытожила она, допивая молоко и с тоской глядя в чашку, в ее полумраке глаза светились ровным жёлтым огнем, делая скуластое лицо более чужеродным.