Важное время (СИ) - Привалов Владимир. Страница 33

— Я … перепутал… не знал как правильно на дорча — ноги или лапы… — теперь уже засмеялся Ули. Плохо, когда будущий ученик смеется над учителем.

— Бывает, — кивнул Хоар. — Чтобы не путаться, учитесь на имперском. Счет, грамота, имперская речь.

— Но!.. — крикнул мальчишка.

— Мои уроки, — Хоар ткнул в пустой котелок и обвел горы вокруг. — Его уроки, — он махнул в сторону Арратоя. — А только затем — уроки с мечом у Третьего.

Мальчишка насупился.

— Твоим учителем должен быть Хродвиг, — тихо сказал предводитель. — Но он у Матери Предков. Мы постараемся вместо него. Может, хотя бы три учителя заменят одного?

Услышав про Хродвига, мальчишка послушно кивнул.

Хоар

С того вечернего привала и повелось: пока ехали, Хоар учил Ули примечать, где всходит солнце, к какой приметной горе они приближаются, а от какой отдаляются. Учил искать съестное в лесу, ставить силки, ловить рыбу. Разводить костер и находить сухие дрова даже в проливной дождь. Потом, между делом, днем на привале и вечером перед сном Третий учил мальчишку работать с мечом.

Хоар приметил, что наследник неплохо двигается и правильно держит оружие. Ули как-то хвастался, что дядька Остах учил его ножевому бою. Наблюдая за вечерними тренировками, Хоар понял, что учил дядька на совесть. Хоар не раз замечал, что поверх ножа всё хорошо ложилось: и меч, и топор, и копье. Именно поэтому горцы не представляли жизни без кинжала.

Днем, трясясь в телеге, имперский подсыл учил парня грамоте и счету. Раб верно почуял свою выгоду и не побоялся раскрыться. Смог, хитрец, разгадать, что перед ним сын дана Дорчариан! Хоару пришлась по душе его решительность. К тому же кто, как не бывший купец, сможет лучше всех обучить парня имперской грамоте и счету? Хоар порадовался, что сумел сберечь шустрого Арратоя и не оставить раба в Городе Мертвых. Имперский соглядатай еще послужит; у воина на грамотея большие планы…

Однажды Хоар увидел, как пленник аккуратно царапает на куске пергамента. Воин подъехал поближе и присмотрелся. Раб прилежно, в столбик, выводил тонким угольком буквицы алфавита. Хоар подъехал совсем близко, пользуясь, что Арратой увлекся и не замечает ничего вокруг. Тень от всадника упала на лист, и раб запоздало вскинулся, прикрывая пергамент.

— За дорогой кто следить будет? — проворчал Хоар для порядка, протягивая руку.

Раб вздохнул и отдал пергамент. Дорога, утопленная среди осыпей, лежала перед ними. Править лошадью не было никакой необходимости. Но раб промолчал.

Хоар перевернул пергамент и обнаружил с обратной стороны карту. Рисунок заинтересовал Хоара, и он покрутил его перед глазами, рассматривая стройные треугольники маленьких гор, кирпичики домов и нити дорог.

— Это Колодец? — спросил воин раба, ткнув пальцем в завитушку.

Пленник кивнул. Хоар еще раз пробежался взглядом по знакомым дорогам. Карта оказалась простенькой, но в целом верной.

— Откуда?

— Дали, — пожал плечами имперец. — Как в горы отправили — дали. Я посмотрел мельком: вроде верно всё…

— Верно всё? — перебил Хоар. — Откуда ж ты мог знать, верно или нет?

— Я был помощником купца… До того, как стать рабом… Аркоба его звали, может слышал… Когда-то большим человеком был. А я при нем. И в долину ходил не единожды. И до Старого Поста пару раз добирался.

Хоар покивал и поспрашивал раба немного о том, о сём. Покрутил пергамент в руках и отдал обратно.

«Хорошо, что Хродвиг не успел перехватить ему глотку, — вновь подумал Хоар. — Глядишь, Гимтар порадуется такому подарочку».

— Зима в Пайгале будет долгой. Научи Ултера и карту читать, — Хоар кивнул на пергамент и сжал бока коню, отъезжая.

Ули

После того, как Ули добыл на ужин древесного шеша, началась учеба. Хоар знал много хитростей, и всеми делился без утайки. Только успевай запоминать! Как скрыться от погони и запутать следы; как читать чужие следы; как спрятать следы своих товарищей, чтобы никто не догадался, сколько воинов едет. Как у муравьев и белок своровать еду; как бить копьем рыбу или доставать ее из-под камней руками. Как не заблудиться в горах… И еще много-много всего! И когда только Хоар всему успел научиться, если он постоянно ездил рядом с прадедушкой Хродвигом? Ултер спросил об этом воина, но тот только засмеялся в ответ.

Раба звали Арратой, и после загадки про лошадей он говорил с Ултером только по-имперски. Но Ули и сам не лыком шит! Он тоже по-имперски умеет! Этот Арратой сильно удивился, когда услышал, как хорошо у Ултера получается. Он же не знает, что дедушка Эндир иногда целыми днями только по-имперски разговаривал! И всем остальным велел только так с внуками говорить. Вот нужно что-то попросить — пока по-имперски не скажешь — ничего не получишь. Правда, у брата всегда лучше получалось… А сейчас братка и вовсе целыми днями в библиотеке имперские книжки читает… Одну за другой. Дорча, наверно, совсем позабыл. Подумав о брате, Ули сперва загрустил. Но потом вспомнил, о чем они перед расставанием договорились. Братка должен стать самым умным в Империи. А он здесь, в горах, должен стать самым сильным. Они обязательно увидятся в день долгого лета! Там и посмотрим, кто чему научился!

А Третий был самым лучшим учителем из всех! И не ругался ни разу! И вообще почти не говорил. Показывал молча движения — знай только, повторяй за ним. И ногами перебирай. Зато Третий довольный! И Ули доволен! Еще бы деревянный меч поменяли поскорей на настоящий! Вот здорово бы было!

Когда в воздухе потянуло дымком, Третий поскакал вперед. Едва он скрылся за поворотом, как раздался громкий лай собак, и воин тут же вернулся. Он кричал по-своему и Ули насторожился. Обычно на родную речь горец переходил только в бою. Третий подъехал вплотную к Хоару и замахал руками, указывая на поворот и рассказывая об увиденном. Ученик отложил в сторону пергамент с имперским алфавитом. Раб недовольно нахмурился, но Ули не обратил внимания. Он привстал с телеги, чтобы пересесть на Тихоню.

— Ултер, останься, — велел Хоар.

Голос у предводителя встревоженный, и Ули не стал спорить. Третий подъехал к повозке и забрал длинное копье. Хоар вытащил меч, а на левую руку накинул щит. Вскоре воины скрылись за поворотом.

— Давай быстрее, Арратой, — поторопил мальчик раба, и Книжник слегка тряхнул вожжами. Ули сдвинул перевязь и положил кинжал на колени, а затем подтянул связку с дротиками поближе.

Поворот приближался так медленно! Но вот, наконец, они повернули и первым делом Ули увидел маленькое стадо испуганных овец, прижатых к стене скалы. Две больших лохматых собаки кружили около них и удерживали на месте. Псины зло зыркнули на телегу, но службу не бросили. Только одна из собак подала голос, предупреждая хозяина о появлении новых гостей.

Хозяин собак и овец нашелся неподалеку. Он стоял возле небольшой старой кошары, чьи каменные стены ушли глубоко в землю. Покрытая мхом крыша просела. Пастух, крепкий молодой мужчина в поношенной бурке и горской меховой шапке, стоял у двери, заваленной большим камнем. Судя по свежему срезу земли на скате, он сам вывернул валун и подкатил к двери. Пастух уперся в камень плечом, удерживая кого-то внутри. Ули заметил, как валун изредка вздрагивал от ударов! Тогда и пастух вздрагивал, прижимаясь к камню всем телом и удерживая на месте.

Ули вытянул шею и прикрикнул на Арратоя, чтобы поторопился. Противный раб и не подумал подгонять лошадь, еле-еле тряхнув вожжами! Третий с Хоаром приблизились к горцу, а Ули посмотрел на лицо незнакомца и увидел, как он испуган. Пастух переводил взгляд со стада овец на чужаков и обратно. Он боится, что мы его паршивых овец украдём? Дались нам эти овцы! Хоар крикнул пару слов, и пастух замотал головой. Валун вздрогнул еще сильнее, и горец привалился к камню. Хоар вновь сказал что-то, и обрадованный пастух ответил. Он говорил и говорил, пока валун вновь не вздрогнул.

Хоар отдал короткую команду Третьему, который тотчас спрыгнул с коня. Вожак подхватил поводья и подъехал к телеге.