Королевская игла (СИ) - "ЛуКа". Страница 21
Скальд постучал в кабинет директора и вошел.
Виверн сидел в кресле, закинув ноги на стол, и читал небольшой томик в кожаном переплете.
«Ужасной мести жаждет моё сердце!
Я беспощадна!
Жажду мести я!
Должен узнать
Зарастро ужас смерти,
А если нет, так ты не дочь моя!
Не дочь моя!
Больше ты не дочь моя!
Так знай, что больше ты не дочь моя!» [3]
Скальд закрыл дверь и откашлялся. Нерв поднял на него взгляд:
— Спустя столько времени, что привело тебя сюда? — захлопнул томик и положил на край стола.
— Хотел обсудить с вами обучение одной особы на лекарском факультете.
Нерв кивнул на стул, и Скальд сел напротив.
— Протекция? — директор прищурился. — Я этого не поощряю, но если игра стоит свеч, или я получу от этого выгоду…
— Все гораздо сложнее. У девушки нет дара, но большое рвение к учебе. Она самоучка и очень многому научилась, обучаясь в Валенторе…
— Вот как? — взгляд Нерва сузился.
Скальду было известно, как некромаг недолюбливает зашоренных соседей и готов идти на некоторые послабления и уступки, лишь бы им досадить. Чем больше магов будет в Некрополе, тем лучше, и Валентор осознает: невозможно постоянно убегать от магии — она повсюду, в каждом человеке.
— Что ж, в таком случае приведи свою… протеже, и я подумаю. Стоит взглянуть на эту самоучку, раз ты лично пришел за нее просить, хотя раньше никогда этого не делал, — мужчина побарабанил острыми костяными ногтями по столешнице. — Но с тебя услуга в ответ. Поработаешь в должности преподавателя, мне сейчас не до этого.
Скальд скрипнул зубами, но кивнул и молча покинул кабинет. На выходе он открыл портал и ступил в него, очутившись в своем замке. Здесь было на удивление холодно и тихо, даже слишком.
Кухня пуста, в спальне Оталии не оказалось. Пущенные магические ищейки не принесли никаких результатов, даже в ближайшей округе. Принцесса исчезла.
«Ужасной мести жаждет моё сердце! Я беспощадна!» — вспомнились слова Нерва.
Скальд стоял в комнате Оталии, и его руки едва заметно подрагивали от гнева. Сквозняк всколыхнул зашуршавшие листы альбома на подоконнике, и чародей взял его.
На одной из страниц он обнаружил парящую в небе девушку, а на другой… себя, и почти на каждой из последующих страниц был он — с разными выражениями лица. Даже присутствовала его полуобнаженная версия с четко нарисованной пентаграммой. Эмоции вмиг остыли, он больше не сердился на ее побег, а испытывал… тоску. Скальд сел на кровать и провел ладонью по подушке, увидел на наволочке длинный рыжий волос и сжал его между пальцев. Он мог проклясть ее, волоса хватит, но доставит ли ему это удовольствие? Мог найти, но почему она сбежала именно сейчас, когда для этого и раньше было множество возможностей? Он часто отлучался из замка, оставлял ее одну…
— Осень, зима, весна… чего она ждала? Для чего готовила запасы?
Его темная половина усмехнулась и обозвала глупцом, а вторая нашептывала о терпении и доверии. Скоро что-нибудь выяснится, если же нет…
«И что тогда? Что ты сделаешь?» — спросил внутренний голос.
Скальд не знал. Уткнувшись в подушку Оталии, он уснул крепким сном, но ни когда очнулся, ни на следующий день девушка не объявилась, и он отправился на поиски.
***
Оталия медленно приходила в себя. Солнце садилось за горизонт, а ее тело омывало неспешными волнами, шевеля ткань мокрой рубашки. Приподнявшись на локтях и прижав ладонь к больной голове, она осмотрелась: нападающих не было, а из воды торчал хвост тритона.
— Нет! — вскрикнув, она бросилась к нему и подняла на руки, прижав к груди. Ветерок обдувал его бледное лицо, он тяжело дышал, прижимая ладонь к ране между ребер.
— Ты… жива, — прошептал он и распахнул глаза. — Я боялся, что переборщил со стихией, но, кажется, всех унесло в море, даже того, кто пытался тебя изнасиловать…
— Да и черт с ним, надо тебя вылечить, — ей было жаль тритона. Незнакомое существо, не человек, а вступился за нее, и кто после этого монстр?
Она осторожно вытащила его на сушу и бросилась к сумке с плащом. Свернув его подушкой, подложила под голову тритона и принялась за осмотр раны.
— Слушай, а у вас были случаи, чтобы человеческие лекарства помогали? — спросила принцесса, достав эликсир и иголку с паутиной. Капнув пару капель на ладони, быстро их растерла, немного вылила на рану, и тритон зашипел. — Нельзя ли как-то позвать твоих, чтобы пришли на подмогу?
— Нет. Я — младший принц, и отец оторвет мне хвост, если узнает, во что я вляпался. Да и тебе не поздоровится…
— Я дам тебе обезболивающее, но оно со снотворным эффектом, а то уж больно не нравится мне твой вид. Зелье лучше действует во сне. Согласен? — она смотрела ему в глаза, и тритон кивнул, послушно проглотив средство и поморщившись.
— Не десерт, уж извини, — она погладила его по волосам. — Спи, я тебя никому не отдам, — шепнула она, и принц провалился в крепкий сон.
Оталия постаралась со всей осторожностью зашить рану. С людьми проще, а здесь… тритон, и как у него пойдет заживление? Примет ли кожа людские средства? Мысли путались, сердце билось о грудную клетку, готовое выпрыгнуть, но руки делали, и вот Ота наложила сверху мазь — так она ее тому бедняге в деревне и не отдала.
«Пф, его родственница хотела меня обокрасть и силком выдать замуж, а я думаю о том раненом».
— Надеюсь, с ним все будет в порядке, если жена станет хорошо ухаживать… — бормотала она, даже не заметив, как за ней из воды наблюдает пара черных глаз. Существо выпустило струйку чернил в бирюзовую воду и подплыло поближе, укрывшись за камнями.
Девушка собрала веток, разожгла костер и, сняв мокрую ночнушку, подвесила на сложенных шалашиком палках. Надела сухое платье, а тритона укрыла плащом и устроила его голову у себя на коленях, неторопливо вычесывая его золотые волосы.
И снова всю ночь не спала, боясь, что кто-нибудь нагрянет.
— Странно… хотя я далеко отошла от дороги, да и с горки нас, может, не видно. Деревья высоко растут, кроны пушистые.
Чтобы не уснуть, она стала напевать принцу песенку, которую в детстве мама пела им с Одетт, и все равно ее сморил сон.
Что-то душило Оталию, разрывая легкие, а затем тело погрузилось в прохладу, и все прошло. Принцесса очнулась в небольшой комнатке: по темным стенам скользили бирюзовые отблески, словно она смотрела на морское дно, но никаких рыб здесь не было. Обернувшись, принцесса увидела прутья решетки — темница.
Девушка схватилась за них и попыталась трясти, но те даже не шелохнулись — не железные.
— Лучше отойди, иначе ударит током, морские угри не любят, когда за них хватаются, — предупредил кто-то.
Ота уставилась на прутья и с криком отпрыгнула. Прутья зашевелились, блестя черной, словно у змеи чешуей — угри приняли волнообразную форму, и вдоль их тел пошла светящаяся голубая волна.
— Где я? Кто вы? — спросила она.
— В королевстве морского владыки, он повелевает водами Маэльстрема. Решает, каким кораблям уцелеть, а каким сгинуть на дне или же быть сожранными морскими чудовищами. Их здесь много, — мужчина усмехнулся. — Я такой же пленник, как и ты, но сижу по делу, а что натворила ты? Я слышал от стражников про раненого принца, неужели ты покусилась на королевскую кровь и решила выйти сухой из воды?
Он насмехался над ней, и Оталии стал неприятен его голос.
— Сухой я не вышла, промокла насквозь, — огрызнулась она, отсев подальше от опасных угрей; те замерли, не подавая признаков жизни. — Принц жив?
— А мне почем знать? — он помолчал. — Но, думается, вполне, иначе тебя бы здесь не было. Неудачница.
Вскоре мимо проплыл стражник, широкоплечий тритон, по пояс закованный в серебристые доспехи. Его руки до запястий покрывала защитная чешуя, а бронзовые волосы были переплетены в тугую косу. В руке он нес два зеленых мешочка. Остановившись перед камерой Оталии, протянул руку — и угри разошлись в стороны, мешочек упал на пол. Брешь закрылась.