Интервью с ректором (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна. Страница 4

— Ага. Басик ее дипломную работу немного, кхм… пожевал. Но отрава его не взяла. Его вообще ничего не берет после папиного зелья. Кстати, да! Правила комнаты. Во-первых, обувь и сумки на полу без присмотра не оставляешь, Басик существо своеобразное. Он любит точить когти и зубы. Зубы у него, кстати, постоянно растут, и он их прям точит… Я для этого специальные камушки закупаю. Во-вторых, Басика в коридор без поводка не выпускать. В-третьих, в комнату без предупреждения никаких гостей не водить. А если с согласованием, то после комендантского часа лучше выпроваживать, иначе попадет обеим. Комендантский час в десять. Хм… В-четвертых, будить меня по утрам. Это не то, чтобы правило, но я была бы очень признательна. В-пятых, откровенного срача в комнате не разводить. Убираться будем каждый на своей половине.

Я улыбнулась. Вполне сносно, жить можно. Да и Нира мне была вполне симпатична как человек. А с зелеными волосами и фиолетовым чешуйчатым котом можно как-то смириться. Басик вот вообще на поверку оказался вполне милым животным.

— Принято. А это что? — я кивнула на черный бумажный пакет, лежащий на моей подушке. — Твое?

— А это, — Нира маниакально улыбнулась. — Форма. И она твоя.

Форма?!

Кажется, что-то такое отразилось на моем лице, потому Нира тут же добавила:

— И я прям мечтаю увидеть твою реакцию, когда ты на нее посмотришь. Но предупрежу заранее, дрянь редкостная.

Не сказать, что это вдохновило меня на открытие пакета.

— Носить надо пять дней в неделю, в выходные, даже если есть занятия, можно носить свою одежду. Ее у тебя предостаточно.

Я осторожно потыкала пальцем бумажный сверток. Поняла, что выглядит это ну очень уж глупо, потому набрав побольше воздуха в легкие принялась за распаковку.

Мда.

Никаких цензурных слов на ум не приходило.

Это… Пожалуй, это самый ужасный наряд из всех, что мне приходилось на себя надевать.

Серо-болотный жакет с брюками в цвет — это еще полбеды. Хуже, что вдоль всего этого безобразия, по бокам, были пришиты ярко-оранжевые лампасы. Про материал молчу — он был до неприятного колючим, и внутри от этой мерзости спасала только хлопковая подкладка. Рубашки я сразу отмела в сторону — такое я точно не надену! — кто там будет разбираться под жакетом, чем белая рубашка от Вербари отличается от рубашки местного производителя. Вряд ли тут вообще знают, что такое Вербари.

— Именно с такими цветами тут ассоциируются студенты искусствоведы? — не сдержалась я, хотя еще с утра давала себе зарок с гордостью принимать все лишения, свалившиеся на мою голову.

— Историкам повезло меньше, у них по бокам цвет… кхм… детской неожиданности. И поверь, он далек от шоколадного.

— Да тут вся форма как детская неожиданность, — протянула я, не решаясь переодеться в это безобразие.

— У боевиков красивая темно-синяя форма, — Нира мечтательно закатила глаза. — А артефакторов темно-зеленая.

— Я уже поняла, что факультеты без магического углубления тут не особо ценят.

— А как у тебя с магией, кстати, — поинтересовалась соседка.

— Еще с утра было отлично, — пробормотала я, запихивая форму обратно в пакет. Интересно, как тут с дисциплинарными взысканиями? Если мне их впаяют за то, что я не буду носить это безобразие, переведут ли меня потом на другой факультет? Надо все же прогуляться до этой Амелии Росс из сто пятнадцатого кабинета.

— Эрна! Тогда ты мне капец как нужна! — заявила Нира.

Ее глаза при этом блестели так, что мне стало не по себе.

— У меня просто с магией откровенно не очень, — затараторила она. — Впрочем, как и у многих искусствоведов. В нашей программе почти нет предметов, подразумевающих развитие магического навыка. А тут… Ух!

Девушка вскочила на ноги и закружилась по комнате, явно пытаясь что-то отыскать. Обыскала выдвижной ящик шкафа — я краем глаза отметила, какой там царит хаос — следом двинулась к гардеробу. Издав победный клич, девушку подняла в воздухе… ключ.

— Пойдем! — скомандовала она, первой двинувшись к выходу.

Уверенным движением ноги отодвинула Басика от двери, пригрозив тому пустить на колбасу, если выбежит, и бросила еще один выжидательный взгляд на меня.

Я направилась следом за ней, толком не понимая, что от меня вообще требуется.

***

— Это моя мастерская! — с гордостью произнесла Нира, обводя захламленное помещение восторженным взглядом. — Выбила за хорошую успеваемость и победы в конкурсах.

Чего тут только не было! Холсты — большие, маленькие, средние! Узкие и широкие! Квадратные и круглые! Лю-бы-е! — они были разбросаны вообще везде. Заляпанные краской столы, хаотично расставленные мольберты, валяющиеся везде флакончики от красок, грязные и чистые кисти, какие-то лопатки… Кажется, теперь я знаю, что такое творческий беспорядок. А стены! Разглядеть за этой выставкой обои не представлялось возможным — даже самые крохотные свободные места были заняты небольшими набросками. Вполне недурственными, кстати!

У Ниры явно был талант к рисованию.

— Декан долго противилась, но после победы в межкоролевском конкурсе художников сдалась, — довольно отметила та.

С каждым ее словом становилось все интереснее — что за помощь ей потребуется от меня.

— Смотри! — воскликнула она, стягивая тонкую светлую ткань с одного из мольбертов.

Передо мной показалась картина. Балерина, вставшая на пуанты и изящно поднявшая руки над головой. На пенно-белой пачке была выделена каждая складочка, тщательно прорисованные волосы, собранные в пучок, натурально блестели, а глубокая задумчивость на лице у героини картины — иначе ее и назвать было сложно — меня саму настраивала на размышления.

Я восхищенно выдохнула, но Нира и внимания на это не обратила. Она уже принялась рассказывать мне о своей идее:

— Смотри дальше! — скомандовала она, беря в руки холст с балериной и показывая новую картину. Почти точную копию предыдущей. Разница заключалась лишь в позе, на следующем холсте балерина будто бы чуть сдвинулась. — Я хочу соединить все картины таким образом, чтобы они сменялись в одной с задержкой в секунду. Тогда будет казаться, что она танцует на холсте!

Всего оказалось шесть картин. Шесть картин, на которых танцовщица проходила полный оборот. И каждая из них была прорисована до точных деталей. Это же сколько работы при отсутствии уверенности, что удастся воплотить задумку в жизнь!

— Дай мне карандаш и бумагу, — задумчиво протянула я, пытаясь поймать мысль за хвост.

Никогда не встречала подобной магической формулы!.. Но как говорит мой папа: “Все возможно, пока не докажешь обратное”. А значит, надо пробовать.

Нира выдала необходимое, и я уселась на единственный свободный табурет. Погрызла карандаш, гипнотизируя чистый лист с небольшой кляксой краски в углу — я всегда так делала, когда бралась за какую-то интересную для себя задачку.

Итак.

Прежде стоит отмести самое бесполезное. Боевые чары второго порядка точно мимо — они рассчитаны на нападение. Первого? Вряд ли. Защита тут может пригодиться только после завершения работы. Поэкспериментировать с бытовыми чарами? Можно — вот только этого будет мало. Думай, Эрна, думай.

А что, если превратить один из холстов в артефакт и заключить в него прообразы других холстов? Хм. Нет. Ведь в таком случае мы всегда будем видеть то, что нарисовано на первой картине.

— Дай мне пустой холст такого же размера, — потребовала я, скользя карандашом по бумаге и выписывая стройный ряд магических рун.

Задумалась лишь на секунду, когда пыталась подсчитать пропорцию артефакторной магии к бытовой. И в тот же момент сообразила, что лишить физической оболочки можно не весь холст, а только краску — еще и экономия, а то так холстов не напасешься.

Так. Готово.

Хорошенько размяла пальцы, еще раз пройдясь взглядом по законченной формуле. Должно сработать.