Клятва верности Книга 2 (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 18

— Госпожа Заречина, вы забываетесь. Не в вашем положении брыкаться, — устал быть любезным и сорвался Богдан.

— Это вы забываетесь, господин Ахметов, — бросила Серафима через плечо, вышагивая по длинному коридору в свою подсобку. — Это я вам нужна, а не наоборот. Причём, судя по тому, что вы сказали, принц Шшангар выслал мне приглашение и только поэтому вы решили ухватиться за меня, как за свой шанс. Я права?

Богдан оскалился, наблюдая за девушкой. Как легко эта взбалмошная, на первый взгляд, особа раскусила его, хотя он обычно добивался всего, чего хотел. А сейчас ему нужна была Заречина. И шантаж на неё не действовал.

Девушка остановилась, обернулась на агента, продолжая ему улыбаться. Только серые глаза при этом оставались такими же тоскливыми, как в кафе и на снимках, которые он собирал, пока следил за ней и наводил справки.

— В чём ваша мечта, госпожа Заречина? Ведь не в том, чтобы дышать библиотекарской пылью. Я читал вашу дипломную работу, она наполнена призывами к переменам, силой убеждения. Вы мечтаете, чтобы мы стали ближе с атландийцами и имперцами, чтобы мы научились лучше понимать их. Я готов дать вам этот шанс, помочь воплотить в жизнь свою мечту, попробовать изменить этот мир.

— Я попробовала, — отозвалась Серафима. — Если вы считаете, что возлагать на хрупкие женские плечи мужскую работу очень героически, то спешу вас разуверить. Женщине неподвластно изменить мир, где правят мужчины. Так что вперёд, теперь ваш черёд попробовать изменить этот мир.

Серафима зашла в подсобку, намереваясь распрощаться с Богданом, но тот, как настырное насекомое, пролез в щель закрывающейся двери.

— Госпожа Заречина, я вообще-то этим и занимаюсь. Но, увы, без вас ничего не выйдет. Буду говорить прямо и откровенно, вы — мой входной билет в империю. Без вас нашу делегацию не примут. Теперь вам понятно, почему вы должны принять моё предложение?

Серафима оглядела свою коморку, констатируя факт того, что даже усадить мужчину некуда. Кресло было одно, шкаф тоже. Богдан, кажется, не понимал, что ему не рады, и он откровенно мешал. Но девушка убрала сумочку в шкаф, сняла пальто и взяла с плечиков халат. Демонстративно поправив бейдж, положила комфон в карман.

— Я ничего не буду подписывать, — спокойно отозвалась девушка. — Я мечтала работать в библиотеке. А в империю могу и так слетать, ведь меня там ждут и, видимо, давно. А сейчас я попрошу вас удалиться, мне пора работать.

— Вы ведь пожалеете, что отказали мне.

— Не стоит мне угрожать, — покачала головой Фима, — поверьте, специальный агент, все мы смертны, и вы тоже.

— Я не угрожал. Просто я читал вашу работу и знаю, что библиотека университета очень скоро станет для вас тюрьмой. Вы слишком широко мыслите, и рамки вам не по вкусу. Я подожду, когда вы поймёте это и позвоните мне.

Мужчина легко скинул девушке на комфон свой контакт и, наконец, покинул подсобку лаборанта. А Фима ещё долго сидела, слепо глядя на чёрный прямоугольник моноблока, переваривая разговор с Богданом. Он оказался прав, библиотека не предел её мечтаний, так как в ней не было тех книг, которые хранились у древних рас. Тайна пятого пальца так и не была раскрыта. А где искать ответ, если не в империи. Но принимать предложение Богдана Фима не решилась. Пообщавшись с Сильнейшим, девушка уразумела, что лучше надеяться только на себя и свою семью. Например, на отца, который хоть и бывший, но военный.

Три дня она маялась в сомнениях. Империя её манила. Хотелось позвонить Дантэну хотя для того, чтобы спросить разрешения, или услышать его голос, увидеть его карие глаза. Но что толку было в её метаниях, зачем сомневаться? Был другой вариант узнать насколько короток её поводок, насколько педантично соблюдает свои клятвы атландиец. Фима решилась. Скорее это была детская выходка, как прыжок с парашютом, раскроется или нет? Отчаянная попытка вернуться, вернуть, разозлить.

Звонить Серафима не стала, просто набрала сообщение, в котором больше суток прописывала все свои требования, и первое — никаких подписей о неразглашении тайн, так как шпионить она не собиралась. Фима не нанималась на работу, просто решила исполнить свой гражданский долг и помочь. У неё была своя цель, у Богдана своя. И они лишь немного перекликались в главном: попасть в империю Лаудунь.

Ахметов, конечно же, позвонил, рвал и метал, давил на совесть, на моральные устои, даже пытался шантажировать семьёй. Но девушка, грустно вздохнув, выслушала мужчину и попросила с ней связаться, когда он будет готов для общения.

И он перезвонил, через минуту, всё такой же злой и сердитый.

— Вы понимаете, что нарушаете все правила, госпожа Заречина?

— Во всех правилах есть исключения, иначе бы они не были документально увековечены. Лишь хитрец знает все лазейки, не мне вам об этом говорить. Я простой лаборант в университетской библиотеке, а вы начальник семнадцатого отдела. У кого возможностей больше? — усмехнулась девушка, давая понять Ахметову, что не будет отступать. Свои условия она продиктовала.

Богдан назначил встречу после работы, а через день прилетел Дантэн. Своей цели Серафима добилась и смысла лететь в империю больше не видела. Её любимый сидел перед ней на кухне и уплетал борщ.

— Знаешь, а ты совершенно прав. Я нарочно согласилась помочь Богдану. Он сказал, что браслет украли не спецслужбы, а кто-то другой, какая-то тайная организация, и все нити ведут в империю.

— Да, я так и понял. И да, я читал рапорт следственной группы землян, — кивнул Дантэн, хитро стреляя глазами в сидящую напротив девушку. Она подпёрла кулачками голову и любовалась им. Сильнейшего ласково окутывало биополе землянки, рождая в нём самом тепло и благодарность.

— Думаешь, такая организация существует? — тут же заинтересовалась Серафима, а Дантэн молча кивнул.

— Жаль, — расстроилась девушка, которая надеялась, что всё это выдумки Ахметова, и можно было бы отказаться от содействия. Ведь Ход улетит домой, а Фима планировала лететь с ним. Даже если он не позовёт. Точнее, он вроде как уже её позвал. Девушка нахмурилась, ловя себя на сомнениях. Вдруг ей только почудилось, что позвал. Он ведь сказал что выбор за ней.

— Сима, выдохни и успокойся. Ты совершенно неспособна уловить внутреннее спокойствие. Понимаю, что для землян состояние покоя вообще практически недоступно, но постарайся, — попросил её атландиец. А когда девушка с шумом выдохнула, сложила руки на столе и постаралась собраться с мыслями, вдруг услышала тихое дополнение: — А то утомляешь.

— Что? — обиженно ахнула она, выпучив глаза, так как после всего, что между ними было, слышать такое оскорбительно.

— Сима, ты в этом мире хоть кому-нибудь веришь?

Заречина, поджав губы, задумалась, понимая, что опять раздражала атландийца. Причём виновата была в этом она. Она своими сомнениями…

— Стой-стой, а как ты узнал, что я душевно неспокойна? Я давно заметила, что ты предугадываешь мои мысли, словно знаешь их.

Дантэн вместо ответа улыбнулся, подмигнул и отодвинул пустую тарелку от себя.

— Чай без сахара можно? — попросил он в попытке сменить тему. Но Фима прищурилась, схватила его за руку и подалась вперёд.

— В ванной, потом в постели и сейчас, — стала перечислять она моменты, когда атландиец оказывался слишком проницательным. Но глаза молчаливого собеседника лишь искрились весельем в ответ. — Ход, — позвала Фима, а Дантэн мягко освободил свою ладонь, чтобы её же костяшкой пальца легко стукнуть по аккуратному носику девушки.

— Тебе ещё рано, потерпи.

Заречина восхищённо ахнула, осознав, что он не отверг её догадок, а значит, она оказалась права, и мужчина каким-то способом угадывал её мысли.

— А когда будет пора? — тут же спохватилась девушка, глядя на не дождавшегося от Фимы чая и поэтому самовольно хозяйничавшего на кухне Хода.

Его торс был прикрыт рубашкой, заправленной в брюки, а босые ноги делали образ очень домашним, как и влажные подтёки, одинокими дорожками скатывающимися с влажных кудрей на плечи и вниз. У Заречиной тоже волосы были ещё влажные, но она их замотала в пучок. Надела девушка припасённый для такого невероятного случая (парень остался на ночь!) домашний халатик алого цвета из натурального китайского шёлка, вышитый, по словам бабули, чуть ли не самими буддистскими монахами, что обязательно должно принести внучке неслыханную удачу. Нижнее бельё тоже было парадно-выходным, откровенным, но не выбивалось из рамок приличий. Фима хотела выглядеть для Дантэна сексапильной, быть желанной и красивой. Девушка даже вспомнила всё, чему учила бабуля по этому случаю. Главное быть с виду доступной, томно вздыхать и очень сильно ломаться, так как мужчина должен попотеть, добывая себе сладкое.