Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната. Страница 14
Дом Майсгрейвов находился на тихой улочке, вдали от фонтанов и фонарей. Дом был небольшим, всего в два этажа, затененный высокими старыми тисами. Немного старомодный вид особняку придавали пестрые занавески на окнах, круглые клумбы во дворе и дорожки, посыпанные белым песком. Но мне всё это показалось очень милым, а особенно - качели, подвешенные на толстом горизонтальном суку. Наверное, на них качался маленький Аселин…
Мы зашли в дом, слуги занесли вещи, и только сейчас я вспомнила, что мои сундуки и сумка остались на дороге, вместе с перевернутой каретой. Слава небесам, что при мне осталась дамская сумочка с моим свидетельством о рождении. Я вздохнула с облегчением и тут же мысленно отругала себя. Всё же я вела себя слишком беспечно. Если граф снова заговорит, что я мошенница, кроме этого документа я вряд ли чем-то докажу свою правоту.
- Ничего страшного, - успокоила меня леди Икения, погладив по руке. - Я отправлю нашего Чонки к дому графа, и как только его экипаж прибудет – Чонки заберет ваши вещи.
- Граф живет отдельно? – спросила я, встрепенувшись.
- Едва ли королевский колдун сочтет подобающим жить в скромном домике в районе Могильника, - сказала леди Икения.
- Могильник?..
- Раньше здесь было кладбище. Когда-то тисы, которые сейчас растут во дворе, росли возле могильных склепов, - леди Икения говорила тихим, торжественным голосом, но взглянула на меня и рассмеялась: - Видели бы сейчас своё лицо, Эмилия! Не пугайтесь. Кладбища нет уже лет двести, и призраки прошлого никогда не приходили в этот дом.
Всё равно – не самая лучшая тема для разговора на ночь. Надевая перед сном ночную рубашку, которую ссудила мне Корнелия, пока не привезут мои вещи, я не удержалась и выглянула в окно. Одинокий фонарь перед калиткой освещал старый тис и качели. Ветер чуть раскачивал дощечку с цепями – вперёд… назад… вперёд… назад…
Резко опустив штору, я отошла от окна и поскорее легла в постель. Почему-то раскачивающиеся качели вызвали во мне совсем не те чувства, которых можно было ожидать. Не умиление от детской игрушки, нет. Совсем нет. Что-то тревожное, что-то… волнующее… что-то, о чём невозможно было признаться даже самой себе…
- Спать, немедленно спать, Эмили! – приказала я себе и закрыла глаза.
Мне хотелось ни о чем не думать и сразу уснуть, но в полудрёме почему-то всё припоминались качели, медленно раскачивавшиеся вперёд… назад…
Только это были совсем другие качели. Не с проржавелыми цепями, а увитые живыми цветами. Цветы белого шиповника пахли сильнее лучших садовых роз, и белые лепестки сыпались мне на лицо нежным, ароматным дождем. Я держалась за верёвки качелей и взлетала вверх, замирая сердцем от восторга и счастья. Летишь вперёд – и кажется, что сейчас достанешь до самого неба!.. Но человеку невозможно превратиться в птицу, и тебя, достигнувшего самой высокой точки, относит назад – будто бросает в бездонную яму, и дух занимается от страха.
Только на самом деле бездонной ямы нет, и чьи-то крепкие, сильные руки подхватывают меня под бедра, чтобы подтолкнуть вперёд, для нового полёта. И я не знала, чего желаю больше – одинокого взлёта или падения, чтобы снова оказаться во власти этих сильных рук.
Вперёд… назад… вперёд… назад…
Движение качелей замедляется, но я не делаю попытки раскачаться. Наоборот, жду, когда они остановятся совсем, потому что тогда сильные руки лягут на мои бёдра и уже не отпустят, прижимая, поглаживая… И это будет бесстыдно, отчаянно бесстыдно и… отчаянно восхитительно!..
Я запрокину голову, и мужчина, стоящий позади, наклонится, чтобы поцеловать меня – поцеловать нежно, трепетно, а потом жарко, горячо, неистово!.. И я тоже буду целовать его – так же исступленно, как он меня…
Вскочив в постели, я уставилась в темноту.
Всё-таки, я уснула. Свеча погасла, жаровня прогорела, и в комнате было свежо, но я отбросила одеяло, потому что тело моё пылало, как в лихорадке. Я застонала и взлохматила двумя руками волосы, мечтая выбить глупой сон из памяти раз и навсегда.
Потому что мужчиной, который целовал меня под дождем из лепестков, был граф Майсгрейв.
Стыд, страх и… возбуждение. Как могло случиться, что сон про Вирджиля Майсгрейва настолько растревожил меня? Заставил мечтать о его поцелуях, о его руках…
Возможно, порочность заразна? Или я порочна по природе? Но с Аселином мне не составляло труда держаться в рамках приличий, хотя он и умолял о поцелуях – всего лишь о простых, невинных поцелуях! А не о том бесстыдстве, что предлагал граф!..
И как могут подобные сны сниться благовоспитанной девушке?..
Но помимо воли я снова улетела мыслями под дождь из белых лепестков.
Как странно, как нелепо, как… прекрасно…
Шорох в темноте моментально прогнал все мои страдания из-за сна.
- Кто здесь?! – позвала я, ожидая чего угодно – от ядовитых змей, посланных колдовством, до графа, тайком пробравшегося в спальню.
- Это я, Эмили, не бойся, - послышался голос Аселина, а потом раздались звуки удара кремня о кресало.
Это был мой жених, но почему-то я совсем не обрадовалась, и даже не перевела с облегчением дух. Неужели, сон про колдуна так повлиял на моё отношение к Аселину? И что же изменилось?.. Почему всё во мне воспротивилось тому, что Аселин пришел меня навестить?..
- Зачем ты здесь? – спросила я, помедлив. – Уже поздно.
- Я уехал, не попрощавшись, - простодушно сказал он. – Ужасно скучал по тебе.
Он, наконец, выбил искру и вскоре затеплился огонек свечи, осветив снизу лицо Аселина. Он был в рубашке с расстегнутым воротом, в штанах и босиком – совсем домашний вид, но мне это не понравилось. Я почувствовала раздражение и досаду, что он вот так заявился ко мне в спальню. Ночью, без предупреждения…
- Мы не виделись всего один день, - возразила я, натягивая одеяло до подбородка. – Вполне можно было подождать до утра.
- Ты мне не рада? – спросил он с таким искренним изумлением, что мне стало стыдно.
- Рада, конечно, - сказала я, смягчившись. – Но я спала, Ас. Мы день провели в дороге.
- Прости, что разбудил, - покаялся он и присел на край кровати. – Но дай хоть посмотреть на тебя.
- Завтра насмотришься, - пошутила я, но веселья в душе не было. – Иди спать, Ас.
- Завтра дедушка Джиль приглашает нас на обед, - произнёс он невпопад.
Я затаилась, ожидая, что он ещё скажет. Мне было тревожно и неловко, хотя раньше я никогда не испытывала неловкости в его присутствии. Или всё дело было в том, что он произнёс имя графа? Дедушка Джиль… Звучит странно, нелепо… Вирджиль… Ещё нелепее…
- Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Аселин.
- В смысле? – переспросила я, хотя мгновенно поняла, о чем сейчас пойдет разговор.
Неужели, леди Икения рассказала?.. Боже, да при чем тут леди Икения? Как будто она одна видела то, как граф повел себя во время поездки в столицу…
- Ты меня разлюбила, Эмили? Ты больше не хочешь выходить за меня?
Я ждала совсем не этого и растерялась ещё больше, чем когда граф предложил нырнуть мне под юбку.
- Что ты говоришь, Ас?.. – забормотала я. – К чему такие вопросы?..
- Скажи, что это не так? – он взял меня за руку и поцеловал в ладонь.
Мне ужасно хотелось высвободить руку, но я не осмелилась. Отчего-то было стыдно и жалко, и я заставила себя погладить Аселина по голове. Волосы были густыми, жесткими, и смешно торчали надо лбом.
- Это не так, - произнесла я тихо. – Если я передумаю, то скажу тебе об этом первому. Но разве мне надо передумать?
- Эмили! – он пылко поцеловал меня в ладонь, потом в запястье, потом губы его скользнули выше, но я остановила его, спрятавшись под одеяло.
- Иди спать, - я постаралась говорить как можно мягче. – Тем более, завтра нам предстоит обед с твоим дедушкой. Для этого надо хорошо выспаться и набраться сил.
- Можно я тебя поцелую? – попросил он и потянулся ко мне.
Я позволила только поцелуй в щеку, и добрых десять минут уговаривала Аселина не шуметь и уйти поскорее, пока он умолял позволить хоть немного больше.