Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната. Страница 24
- Будете так волноваться, Эмили, я сам заволнуюсь, - вкрадчивый голос графа заставил меня сладко вздрогнуть. – Ну вот, я же предупреждал… Зачем вы соблазняете меня? Вы ведь невеста моего внука… Как некрасиво… - но несмотря на упреки, он касался моего виска губами – совсем не нечаянно и очень… нежно…
- Вы что делаете? – зашептала я осуждающе.
- Позирую для семейного портрета, - прошептал он в ответ. – А что делаете вы?
- Леди, личико посветлее! – художник подал голос из-за мольберта. – Улыбайтесь! Ведь у вас скоро свадьба!
Я принудила себя улыбнуться, чувствуя, как – свело мышцы лица.
- Улыбайтесь, Эмили, - продолжал нашептывать мне Вирджиль Майсгрейв. – Вы такая миленькая, когда улыбаетесь. Хотелось бы мне посмотреть, какая вы, когда занимаетесь любовью… Но я не теряю надежды.
- Надежды напрасны! – свирепо прошептала я.
- Ну что же вы так жестоко разбиваете мечты, - пожаловался он, продолжая незаметно ласкать мои плечи.
Я дернулась, показывая, что мне это неприятно, но он только усмехнулся, и от этого чуть слышного смешка меня словно ударило молнией.
- Зачем вы это делаете?! – горячо зашептала я, глядя на художника, который высунулся из-за мольберта, задумчиво набирая на кисть краску. – К чему, всё это, милорд?
- Вы о чем, леди Валентайн?
- Обо всем. Что за игру вы ведете? Зачем делаете вид, что рады моей свадьбе с Аселином, если это не так? Вы что-то имеете против меня? Так скажите, и мы разом покончим со всеми тайнами!
- Речь, достойная полководца, - похвалил Майсгрейв. – Только с тайнами невозможно покончить парой слов, милая леди Эмилия.
- Отчего же? – холодно поинтересовалась я. – Иногда всего лишь достаточно ответить «да» или «нет», и тайной станет меньше. Например…
- Например?
- Говорят, когда вам было четырнадцать лет, вы убили собственного отца, брата и мужа леди Икении. Это правда?
Вряд ли он ответит честно. Но игривого настроения у него сразу поубавиться. Хорошо бы его рассердить. Чтобы он разозлился настолько, что ушел. Насовсем. И совсем оставил меня в покое.
Мужские руки сжали мои плечи железной хваткой, но лишь на секунду. Мгновение – и граф Майсгрейв посмеивался, как ни в чем не бывало.
- Это правда, - ответил он беззаботно. – И что? Одной тайной, действительно, стало меньше?
Он был прав – тайной меньше не стало. Наоборот, его весёлость озадачила меня. И ещё больше появилось вопросов. Сказал ли он правду? Или просто решил в очередной раз посмеяться надо мной? А если сказал правду… Неужели, совсем потерял страх и совесть от безнаказанности? Потому что если бы считал себя виновным – вольно или невольно – то попытался бы объясниться… рассказать, почему так произошло…
- Леди! Леди! – взмолился мастер Леонсио. – Улыбку! Я прошу только улыбку!
- Улыбнитесь, леди Валентайн, - произнес колдун громко. – Иначе можно подумать, что вас не радует предстоящая свадьба, - добавил тихо: - Или она вас не радует, Эмили?
- Никто не давал вам права называть меня так, - сказала я ему. – Мы с вами не настолько близко знакомы.
- Так что мешает это исправить?
- Ваши манеры!
- Помилуйте, что такого ужасного в моих манерах? Я – сама галантность. Особенно с вами. И мечтаю узнать вас поближе…
- Прекратите мурлыкать, - сказала я как можно презрительнее. – На меня ваше мурлыканье не подействует.
- Да, я уже понял, что чары Аселина оказались сильнее, - с притворным сожалением согласился он. – Но вы мне не ответили. Признайтесь, что не хотите этой свадьбы. Вы не хотите ее, не желаете, только и думаете, как от нее отказаться…
Голос его окутывал меня колдовским флёром, связывал, порабощал и я почти готова была сказать – да, не желаю…не желаю…
- Вы уедете сегодня же, - колдун прижал меня к себе крепче, дыхание его стало жарким, прерывистым, губы почти касались моей щеки. – Уедете и никогда больше не вернётесь.
- Нет, - я с трудом произнесла это короткое слово, но произнесла – и сразу стало легче, будто колдовские путы порвались, выпуская на свободу мою свободную волю. – Какое вы имеете право решать… - я возмущенно посмотрела на него, и в ту же секунду наши губы соприкоснулись.
В поцелуе.
В настоящем поцелуе.
Это было возмутительно – целоваться с невестой собственного внука, да ещё в присутствии других! Я чуть не отправилась в обморок, представив, что именно сейчас мастер Леонсио выглянет из-за мольберта!.. Вот так картину он увидит!..
Я попыталась отстраниться, но колдун схватил меня за подбородок, удерживая, и поцелуй стал совсем неправильным… Я и подумать не могла, что можно целоваться так… Так настойчиво, с такой алчностью, с такой беззастенчивой страстью…
Губы его терзали мои губы, принуждая открыть рот, и когда я уступила – немедленно скользнул языком, коснувшись моего языка, напирая, завоёвывая…
Это было уже слишком, и я оттолкнула графа, ощущая себя, как в бреду – в голове звенело, глаза застилал туман, а коленки постыдно дрожали, и от этой дрожи я стала противна сама себе.
Граф немедленно прекратил атаку языком, но зато пустил в ход зубы – прикусив мою нижнюю губу. Прикусил быстро, жестоко, заставив меня всхлипнуть от боли и неожиданности.
В следующую секунду он оторвался от меня, развернув к себе спиной, заставив принято ту позу, которую одобрил художник. И очень вовремя! Мастер Леонсио как раз высунул голову из-за мольберта. Меня трясло, как осинку на ветру, и если бы колдун не подпирал меня сзади и не держал на плечи, я бы точно свалилась на пол. Но мастер радостно завопил:
- Чудесно, леди! Замрите! Я должен подобрать краски! – поглядывая на меня, он торопливо растирал краски. – Нежный румянец… - донеслось до нас с Майсгрейвом бормотание, - светлая охра… кармин… пожалуй, немного белил… да, белила – нежный румянец, нежный румянец…
- У вас совсем нет стыда! – произнесла я, когда обрела дар речи.
- Совсем, - согласился граф.
- Чего вы добиваетесь?!
- По-моему, я уже сто раз говорил вам о своих намерениях.
- Но Аселин ваш…
- Вы не выйдете замуж, - сказал он мне на ухо. – Вы не поняли, Эмили? Не выйдете. Я не позволю. Не заставляйте меня прибегать к жестоким методам. Мне совершенно не хочется принуждать вас.
- А что вы делали сейчас, осмелюсь спросить? – его наглость злила до дрожи. Да, злила! И эта дрожь была именно от злости! Потому что иначе и быть не могло! Не могло… Или могло?.. Я запуталась в своих желаниях и чувствах, как будто попала из реального мира в какой-то странный, наполненный карточными персонажами. И яркие картинки закружились вокруг меня хороводом – королева пик, валет треф, червовая дама… Красное и черное слилось, запестрело пятнами… Мне захотелось сжать виски, чтобы прогнать эту картонную пляску, но голос Вирджиля Майсгрейва вернул меня в огромный зал, залитый светом.
- Вы не поняли, что я с вами делал? – продолжал шептать он. – Если не распробовали, то я готов повторить. И сделаю это с радостью.
- Только попробуйте, - произнесла я с ненавистью.
- Вам не понравилось?
- Ничуть!
- Не верю, - хмыкнул он. – Почему тогда вы так раскраснелись?
- От возмущения!
- Ой, - произнёс он с насмешливой издевкой. – Вот я – возмущен. Вы столь бессовестно меня соблазняете, что я скоро кончу прямо в штаны.
- А? – залепетала я, растеряв всё благородное негодование.
Как можно выражаться настолько… настолько вульгарно?.. Мастер Леонсио снова вынырнул из-за мольберта и удовлетворенно кивнул, похвалив мой румянец. Румянец? По-моему, я стала красная, как вишня, залившись этим самым румянцем до корней волос.
- Не верите? – шёпотом поинтересовался колдун. – Хотите, докажу? – и он прижался ко мне бёдрами, так что я ощутила выпуклую твёрдость, уперевшуюся мне в поясницу.
Бежать! Бежать как можно дальше! И как можно быстрее! Я рванулась из цепких рук Вирджиля Майсгрейва, и он не стал меня удерживать – только расхохотался, когда я рванула к двери, задрав до колен шедевр портновского искусства.