Он, она, дракон и трон (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша". Страница 52

— И что они сделали? — негромко спрашиваю.

— Они искривили время и позволили душе Контрада вселиться в тело младенца, который на момент возвращения попадаки из Сарамнии, уже был вполне себе взрослым и привлекательным мужчиной, абсолютно ничего не помнившим о нескольких сотнях лет своей жизни в совершенно другом мире.

— Они стерли его память!

— Естественно, они стерли его память, — спокойно соглашается Марьянелла.

— Но как он тогда нашёл свою Марьянеллу?.. Прошу прощения за использование вашего имени, — тут же извиняюсь я.

— Их связь никуда не исчезла. Он интуитивно выбрал ту компанию, в которой работала та девушка, приняв приглашение от начальства. Теперь они встречаются.

— Теперь?.. Это же двадцать пять лет назад было, — замечаю недоверчиво.

У них такой затяжной конфетно-букетный период?..

— Время здесь и там течёт иначе, — отвечает Марьянелла, — та девушка… кажется, её звали Златой, попала в Сарамнию где-то на месяц. А я пробыла в её теле лишь несколько минут.

— Выходит, на земле не так уж много времени прошло? — растерянно смотрю на женщину; а затем до меня доходит, — Моё тело! Его тоже кто-то занял?!

— Вполне возможно, — не отрицает Марьянелла, — ведь ты тоже сейчас заняла чьё-то тело.

— Мне нужно вернуться… у меня магазин… и клуб любителей драконов… и… — замолкаю, пытаясь понять, насколько ценно всё то, что осталось там, — Зачем нас вообще сюда направляют? С какой целью? — неожиданно для себя спрашиваю вслух.

— Вероятно между Богами есть некая договоренность, и в вашем случае отрабатывается какая-то схема, — жмет плечами Марьянелла, — из того, что я сумела уловить при переходе из одного мира в другой, ясно, что Контрад был чем-то вроде отражения одного известного представителя власти в вашем мире… и Боги пытались придумать, как бы его усмирить, и как перенаправить его внимание, экспериментируя в другом мире и на другом игровом поле. Но я могла плохо расслышать — и всё намного проще. Не знаю. И уточнять желания нет. Вообще.

— Что это за человек такой в нашем мире, что его никто остановить не может — даже Боги? — нахмурившись, бормочу под нос.

— Я повторюсь: даже знать не хочу, — чуть холоднее отвечает Марьянелла, — мысль о том, что наш мир — какое-то жалкое отражение вашего, меня совсем не радует.

Могу её понять.

— Но разве это не нарушит закон равновесия? — вдруг доходит до меня, — Контрад-отражение и его прототип — в одном мире! Это вообще нормально для законов вселенной?..

— Ему стёрли память, дали в руки компанию с кучей проблем и положили любимую девушку под бок. Он явно больше не представляет угрозы для мира, — спокойно отвечает женщина.

— Его сила и впрямь невероятна, — вновь начинаю хмуриться, думая о проклятом короле, — и, что важно, он отлично понимал, какая власть находится в его руках — но ничего не мог с этим сделать. Своими действиями и сделками с Богами он загнал в тупик не только себя, но и весь мир в придачу… постойте, вы говорите, он знал, зачем было создано пророчество?

— Да. Он не был слеп относительно своего положения, — кивает Марьянелла, — воплощенное пророчество должно было нейтрализовать негативные последствия деятельности Контрада. И Злата своей любовью к бездушному королю запустила этот маховик.

— Выходит, это то, чего она хотела, когда попала сюда? Она хотела любви? — спрашиваю у женщины.

— Неверно, — качает головой та, — Злата хотела стать сильной. Собственно, за этим и пришла к астрологу на приём, откуда её унесло в Сарамнию: она настолько физически измоталась и душевно выдохлась, что пыталась получить помощь там, где нормальные люди не ищут.

— Так полагаю, она получила желаемое. А любовь ей досталась бонусом, — протягиваю задумчиво, затем замолкаю.

Чего же хотела я, там, в своём родном мире?

…

Покопавшись в себе, прихожу к неутешительному выводу: я хотела менять людей. Хотела, но не имела этой власти. И со временем подстроилась под общий поток. Слилась цветом с массой. Предала своё желание.

А здесь у меня была эта власть. И я могла помочь тем, кто не просто «нуждался в моей помощи», а кто открыто просил об этой самой помощи!

…

Но ведь всё здесь не по-настоящему! Даже Марьянелла об этом сказала: Сарамния, возможно, лишь отражение земли! Очень корявое и без какой-либо фантазии вылепленное.

Разве я могу позволить себе остаться здесь и воплощать все мои мечты?..

— Что с вами произошло, когда Контрад убил себя? Куда вы пропали? И куда делось тело Контрада? — спрашиваю спустя некоторое время, не глядя на женщину.

— Я потратила полночи на то, чтобы утащить его тело тайными ходами — из дворца, а потом и за пределы столицы, — спокойно отвечает Марьянелла, — Я хорошо знала дворец, я в нём выросла.

Жуть какая.

— А потом?

— А потом я взяла необходимую мне сумму денег…

— Вы ограбили казну… — делаю вывод, качая головой.

— И уехала на границу с вампирами.

— И сбежали от ответственности, — заканчиваю за неё.

— На тот момент меня можно было понять: если бы кто-то зашел в те покои, меня бы обвинили в убийстве короля, — жмёт плечами Марьянелла.

— Как вы познакомились с графиней Дроттер?

— Она проезжала мимо моего дома, спустя несколько месяцев. Граф возвращался в свои владения, уже будучи женатым человеком… они оба узнали меня: каждый увидел во мне свою Марьянеллу.

— И они же помогли вам жить никем не узнанной, вдалеке от столицы и всех проблем этого мира, — уже догадываюсь, чем закончится эта история, — зачем вы мне всё это рассказали? Чего вы хотите?

— На самом деле я хочу сделать тебе предложение, — озадачивает меня эта загадочная женщина.

— Предложение? — напряженно повторяю.

— Я знаю, какое впечатление произвожу. Ты думаешь, что я сняла с себя ответственность за судьбу этого мира и спряталась в глуши. Я довольно долго избегала этих мыслей, полагая, что ничем никому не обязана… но теперь, когда прошло столько лет, когда все страхи, обиды и желания уже поутихли, я готова выйти из тени и взять на себя управление королевством людей. Я тоже помечена местными Богами. И имею силу, равной которой нет во всём мире.

— Ваша магия… — припоминая что-то, протягиваю.

— Я могу повелевать временем, — четко произносит женщина и в этот момент становится словно чуть выше ростом…

— Вы… хотите отмотать время до момента смерти Контрада? — доходит до меня, — хотите предотвратить всё, что произошло с тех пор?

В том числе и моё появление здесь — о чём я не говорю вслух.

— Да. Я дам Контраду убить себя, и, если надо, возьму на себя всю ответственность.

— Но вас посадят! — смотрю на неё во все глаза, — А потом казнят!

— Меня спасёт граф Дроттер. Он — мой старый друг, — спокойно отвечает Марьянелла.

— Но войны не миновать! Она всё равно начнётся! И вновь всё — с самого начала! И Зар родится!

— А, этот крылатый мальчик… — припоминая что-то о драконе, протягивает Марьянелла.

— Вы не решите местные проблемы! Вы вновь запустите тот же маховик!

— Я займу место Контрада и буду править объединёнными землями, поскольку я — часть того самого пророчества, о котором все знают, но подробности которого никому не известны, — мягко улыбается женщина.

— Пророчество о благословенном плоде, после воплощения которого вампиры получат возможность размножаться, среди оборотней появится первый дракон, а маги начнут видеть мертвых?.. — нахмурившись, уточняю.

— А проклятый король получит обратно свою душу, — кивает Марьянелла, — всё верно. Так всё и произошло после исчезновения Контрада. Но никто не знает, как именно запустилось это пророчество…

— Вы хотите сказать, что воспользуетесь этим незнанием? — напряженно смотрю на неё.

— Мне известно всё, что происходило в первые дни после исчезновения короля. И когда королева-мать придёт со своим новорожденным крылатым дитя во дворец, я выйду к народу и скажу, что это именно я запустила пророчество, сделав свой выбор — выбор в пользу графа Дроттера. И я скажу, что Контрад не выдержал моего решения и убил себя. Пророчество начнёт воплощаться, доказывая мою власть изменять законы мироздания. Война не начнётся, потому что я успею нейтрализовать Анвара до того, как он наделает глупостей — и после этого никто не сможет оспорить моих прав на этот трон. Моё имя будет передаваться на устах. Моя жизнь станет народным достоянием. А Сарамния, наконец, начнёт процветать, и двери в наш мир навсегда закроются для чужих душ.