Черный орден СС. История охранных отрядов - Хене Хайнц. Страница 88

Интеллектуалы СД, старавшиеся слыть радикальными, но в то же время и «здравомыслящими» национал-социалистами, считали, что «такой антисемитизм наносит только вред» (так было даже сказано в одной из статей устава «Черного корпуса»). Уличное подстрекательство и битье витрин еврейских магазинов, по их мнению, представляли новую Германию в искаженном свете в глазах мировой общественности, не приближая ни на шаг проблему решения еврейского вопроса.

5 июня 1935 года газета «Черный корпус» опубликовала заметку в которой говорилось: «Национал-социалистское движение и государство решительно выступают против подобных преступных происков. Партия не потерпит, чтобы ее борьба за священные ценности нации была испоганена уличными беспорядками».

Интеллектуалы СД не хотели мириться с примитивной пропагандой антисемитизма и прекратили бы ее, будь на то их воля. Они даже пытались воспрепятствовать такого рода пропаганде. Осенью 1935 года берлинское издательство Пауля Шмидта отпечатало листовку, в которой вина за развязывание абиссинской войны сваливалась на евреев. Сама же листовка, если ее свернуть, карикатурно представляла голову еврея. Полицейский советник Райнке тут же получил указание из СД немедленно конфисковать весь тираж листовки.

Цензоры СД не одобряли даже выпуск «Протоколов сионских мудрецов». Первый референт по еврейским вопросам, унтерштурмфюрер СС фон Мильденштайн, расценил их как «пустую болтовню». А 21 июля 1938 года обершарфюрер СС Херберт Хаген, проанализировав работу издательства Хохмута, пришел к выводу, что издаваемые им антисемитские книги вызывают большое сомнение. По поводу брошюры «Еврейское зеркало», выпущенной центральным издательством НСДАП, Хаген, считавшийся специалистом по еврейскому вопросу, заметил: «В своем чрезмерном усердии автор ее (Рудольф) не усматривает никакого прогресса природного и духовного характера в деятельности еврейства, хотя он и имел место в историческом аспекте…»

Рецензенты СД не пропускали грубую антисемитскую стряпню, несмотря на одобрительные отклики нацистских функционеров. Взять хотя бы книгу для молодежи «Ядовитый гриб», выпущенную тем же Штрайхером. Приведем лишь некоторые оценки, данные ей национал-социалистскими деятелями:

«Она должна стать настольной книгой всех немецких мальчишек и девчонок» (книгоиздатель Аманн);

«Это произведение, единственное в своем роде, должно… послужить делу просвещения нашего народа в еврейском вопросе» (начальник штаба СА Лутце);

«Книга гарантирует правильное отношение немцев к еврейству и настоящем и в будущем» (гауляйтер Вехтлер).

Управление же СД оценило книгу иначе и наложило следующую резолюцию: «Высказывания целого ряда критиков не могут быть приняты во внимание, так как книга, не говоря уже об ее необъективности, имеет много стилистических погрешностей и не может быть рекомендована в качестве учебного пособия для детей».

Элита СД собственную политику в отношении евреев не возглашала, пока упоминавшийся выше унтерштурмфюрер СС фон Мильденштайн не попытался сформулировать ее летом 1935 года.

На Леопольда Мильденштайна, пражского уроженца, дипломированного инженера и путешественника, обратил внимание Гейдрих, когда он опубликовал осенью 1934 года в берлинской газете «Ангрифф» свои заметки о поездке в Палестину, трезво рассматривая в этой статье перспективы создания в будущем еврейского государства.

Унтерштурмфюрер СС не был антисемитом, как и начальник отдела центрального управления СД Райнхард Хён, охарактеризовавший еще в 1929 году антисемитизм как «злобную и заразную травлю». Фон Мильденштайн мог, пожалуй, даже называть себя другом известных сионистских лидеров, являясь постоянным участником различных сионистских конгрессов, на которых и пришел к мысли, что еврейский вопрос может быть решен путем переселения евреев в Палестину. У него при этом появилась иллюзия, что хорошим помощником в этом деле может стать руководство СС, критически относившееся к политике НСДАП в еврейском вопросе.

Собственно говоря, в то время партийное руководство еще не пришло к выводу о практическом решении этого вопроса. Даже в «Майн кампф» Гитлер не затрагивал его, а эксперт по расовым проблемам Ахим Герке считал в 1933 году, что «еще слишком рано строить какие-либо планы в этом отношении». Альфред Розенберг же исходил из посылки, что евреев, живших в Германии, можно рассматривать как одну из наций, не допуская, однако, до занятия ими ключевых позиций в политике, культуре и экономике. Штандартенфюрер СС доктор Конти, ставший позднее министром здравоохранения, заявлял, что новая Германия осуждает расовую ненависть и «евреи представляют собой просто другую расу».

Историки, однако, рассматривают эту разноголосицу как маскировку уже планировавшейся кампании по уничтожению евреев, которая якобы принимала все более отчетливые и жесткие очертания, не учитывая того обстоятельства, что для национал-социалистского господства были характерны как раз отсутствие плановости и большая противоречивость во всех их проектах. Следует отметить, что в партии было не менее трех антисемитских групп, каждая из которых толковала еврейский вопрос по своему. К так называемой народной группе относились Вальтер Гросс, руководитель управления расовой политики НСДАП, и Бернхард Лёзенер, референт министерства внутренних дел по расовым вопросам, которые придерживались мнения об отстранении евреев от возможности воздействия на политику и культуру, но были готовы активно сотрудничать с ними в области экономики. Вторую группу возглавлял Альфред Розенберг, вокруг которого тусовались теоретики расизма. К третьей группе принадлежал открытый враг евреев Юлиус Штрайхер, к которому позднее примкнул Иосиф Геббельс.

Дальнейшие исследования показали, какая из этих групп в период после 1933 года определяла политику национал-социализма в отношении евреев.

В первые месяцы после прихода нацистов к власти ведущим оказался антисемитизм Штрайхера: кровавые погромы в марте 1933 года, бойкот еврейских магазинов с 1 апреля того же года, увольнение с работы еврейских чиновников, врачей и юристов, первая ариизация еврейских предприятий, изгнание евреев из бассейнов, концертных залов и художественных выставок.

В 1934 году этот террор спал. Решением еврейского вопроса занялись умеренные антисемиты. Нацистский юрист Ханс Франк даже заявил, что режим «принял решение о прекращении конфликтов с евреями». И у евреев появилась надежда на улучшение своего положения. «Фёлькишер беобахтер» 9 мая 1935 года сообщала, что почти 10 000 бежавших из страны евреев снова возвратились в Германию.

Однако в том же 1935 году положение опять изменилось к худшему. На этот раз тон задал Геббельс. Свою речь 29 июня 1935 он сопровождал выкриками о том, что стране евреи не нужны, и пустился в полемику с буржуазными интеллектуалами. Их высказывания типа «еврей — тоже человек» он назвал глупыми и нелепыми. Шаг за шагом условия жизни евреев становились все хуже. На улице Курфюрстендамм в Берлине снова начались нападения на евреев и стычки. Их изгнали из вермахта. На стенах домов появились надписи: «Евреи нежелательны!», а в конце года были приняты нюрнбергские законы, поставившие евреев в положение парий и запретившие их общение с другими расами.

Но, как ни странно, в следующем, 1936 году железная антисемитская хватка снова ослабла. Отвечавший за осуществление четырехлетнего плана Герман Геринг, принадлежавший к народной антисемитской группе, проявил нерешительность в деле полного изгнания евреев из экономики.

Унтерштурмфюрер СС Леопольд фон Мильденштайн счел необходимым покончить с антисемитским калейдоскопом в партии, предложив решить раз и навсегда еврейский вопрос путем выселения из страны всех евреев. Такой выход из положения, по его мнению, был бы наиболее благоразумным и надежным. Сама эта идея, по сути, не нова, но она не была ранее осуществлена из-за нежелания других государств принять у себя столь большое число людей. Руководство СД намеревалось направить 503 000 немецких евреев в страну, которую даже сами сионистские лидеры считали «землей обетованной» для прежних и новых поколений евреев, — в Палестину.