Когда проснется магия (СИ) - Бегоулова Татьяна. Страница 38

Второй монстр тоже понюхал Шустрика, а потом размашисто лизнула его два раза в мордочку.

— Лаом, они ведь его не съедят? — шепотом, чтобы не привлекать внимание монстров, спросила я.

— Нет. Самка облизала его, значит приняла.

Шустрик и та, кого Лаом назвал самкой, ткнулись мордами друг к дружке и дракончик тоненько заворковал. Потом вдруг развернулся и посеменил к нам. Мы с Лаомом присели и по очереди обняли Шустрика. Дракончик лизнул наши руки и посеменил обратно, переваливаясь. Самка снова облизала его мордочку, словно смывая с малыша наши запахи и, негромко рыкнув, отправилась в глубь пустоши. Шустрик семенил рядом. Это было замечательно и я бы, в другой ситуации, даже прослезилась. Но первый монстр остался на своем месте и, не мигая, смотрел на нас. Лаом забеспокоился:

— Магистр, не пора ли вам открыть портал?

— Я пытаюсь, но ничего не выходит. Это невероятно, но, кажется, лжедракон блокирует мою магию.

Замечательно. Шустрика мы пристроили, а сами останемся на ужин? А монстр шагнул вперед. Лаом шарахнулся в сторону, а я не успела. Морда монстра оказалась прямо передо мной. Меня понюхали и недовольно поморщились. Прекрасно. Монстры ведь не едят то, что плохо пахнет? Или им без разницы? От самого ящера, кстати, несло немилосердно.

Зеленые глаза смотрели на меня, словно завораживая. А потом монстр дохнул. Если не считать отвратного запаха, больше ничего не произошло. Так я подумала сначала. А потом в голове вдруг я услышала голос. Это было не понятно и страшно. Чужой голос, словно неживой, глухой, еле слышный. Но он был. И он произнес: "Избавься от неё или умрешь".

Неторопливо ящер развернулся и ушел в темноту. Сразу как-то стало свободнее дышать. Темноту наконец прорезала фиолетовая вспышка и магистр открыл портал.

Книга, которую я взяла в библиотеке, сведений про ментальную магию содержала до обидного мало. А уж про её пробуждение и вовсе пару строк. Единственное, что я поняла, чем позже просыпаются в маге его ментальные способности, тем сильнее в магическом смысле он будет. То есть наша Эжен в будущем может стать одним из сильнейших ментальных магов. Вот уж про кого никогда бы не подумала.

Блондинка ворвалась в комнату, задыхаясь от возмущения. Я, не давая ей начать гневную тираду, задала вопрос:

— Эжен, а ты в курсе того, что можешь стать очень сильным ментальным магом? Тут вот в книге написано, что если магия просыпается после двенадцати лет, то это очень сильная магия. А твоя так вообще, судя по всему, будет мощная.

Блондинка на миг растерялась, пытаясь "переключиться" на другую тему:

— А… Да, знаю. Вы с Саами все-таки были правы. Я поговорила с отцом и он признался, что одна из моих прабабок была ментальным магом. Очень сильным, кстати. Но это сейчас не важно.

Эжен уперла руки в бока и обличающим тоном высказала:

— Ты знаешь, чем сейчас занята наша экзотическая соседка? Она мило беседует с принцем! Представляешь, какой ужас?!

Я невольно согласилась:

— Действительно, ужас…

— Вот я не понимаю Михаэля, нашел тоже на кого внимание обратить!

— А он прямо обратил? Может они просто болтают?

— Нет! Сидят на скамейке и воркуют как голубки. А вокруг охрана…

М-да… Саами все-таки решила похитить принца? Как она собирается это сделать? Или она просто злит Ольгерда? Как бы мне сейчас пригодилась моя ментальная магия!

Эжен недовольно фыркала и продолжала ворчать про наглую полукровку, которая мало того, что обладает уникальной магией, так еще и на принца покусилась.

— Эжен, ну тебе-то принц зачем? Он же не маг.

— Затем, что он принц. Ты думаешь, предел моих мечтаний это быть целителем в Тороне? Я бы с удовольствием перебралась в столицу.

Наш разговор прервал стук в дверь. На пороге стояла одна из сокурсниц:

— Рони, просили передать, что тебя ждет какая-то старуха возле больничной калитки. Внутрь же сейчас никого не пускают.

Старуха? Наверняка, Ханна. Может она, наконец-то, разглядела мою судьбу в подробностях и пришла предупредить об очередной пакости?

Стоило спуститься с крыльца общежития, как я увидела Корвейна, который распекал какого-то первокурсника. Уж не знаю, чем провинился студент, но вид он имел жалкий. Но, увидев меня, боевой маг тут же отпустил провинившегося и направился ко мне. Широкая улыбка на его лице несколько смутила.

— Привет. Как твоя спящая магия? — Корвейн оглядел меня с ног до головы, будто спящая магия должна выглянуть из-за моей спины и помахать ему ладошкой.

— Спит. А ты чего такой радостный? — чтобы не стоять на виду у всех, я пошла по одной из дорожек, направляясь в сторону больничного корпуса.

— Тебя увидел. А ты разве не рада нашей встрече? — невольно фыркнула. Не идет Корвейну роль простачка- дурачка.

— Корвейн, роль коварного соблазнителя тебе больше идет.

— Ты думаешь? — в карих глазах мага снова заплясали смешинки.

Странно было ощущать его рядом с собой. С момента нашего с ним знакомства по отношению к Корвейну я испытала самую разную гамму чувств. От беспечной влюбленности до жгучей обиды. А вот поди ж ты, каждая встреча как в первый раз. Сердце замирает, руки дрожат… И в кого я такая глупая? Наверное в маму. Она тоже доверилась магам… При воспоминании о маме из груди вырвался вздох.

— Что-то не так?

— Да все не так, Корвейн. Я на днях с Алианом говорила, — махнула безнадежно рукой, даже пересказывать наш разговор было противно.

— Можешь не переживать. Этому артефактору скоро хвост прищемят, если уже не прищемили.

— В каком смысле?

— В прямом. Высший магистрат уже заинтересовался законностью эксперимента, который он проводит.

— Ты постарался? — я остановилась. Интересно, а Корвейну это зачем.

— Какая разница кто? Главное ведь результат? — маг пропустил сквозь пальцы выбившуюся прядь моих волос. Я постаралась сделать вид, что этот жест меня нисколько не взволновал.

— А какой будет результат? Даже если эксперимент признают противозаконным, мне от этого что? Что мне делать с магией, которая то ли проснется, то ли нет?

— Рони, не все сразу. Какая ты нетерпеливая. Если эксперимент признают противозаконным, а к этому все идет, то найдут способ как и тебе помочь. Думаешь, на всю Империю один Алиан такой гениальный? — от слов Корвейна в груди разливалось тепло. Это было так приятно — ощущать чью-то заботу, искреннее внимание… Но готовую уже разомлеть меня к действительности вернул разум. Опять я ударилась в свою наивность и доверчивость.

— Корвейн, а зачем тебе это надо?

Маг посмотрел на меня с недоумением. Кажется искренним.

— Алиану я интересна как экспериментальный образец. Как человек, наделенный особой чувствительностью. Используя меня, он может сделать себе имя и получить известность. Истону я интересна как пациентка с редким случаем. Спящая во мне магия может меня убить, покалечить, а он всеми силами старается это предотвратить. И тем самым тоже получить известность в своей профессиональной среде. А тебе я зачем? Какую выгоду извлечешь ты, возясь со мной?

Лицо Корвейна изменилось. Оно стало словно непроницаемой маской, на которой не отражалось ни одного чувства, ни одной эмоции.

— А вариант — по доброте душевной — ты не рассматривала? — голос мага прозвучал глухо, как-то слишком равнодушно.

— Рассматривала. Но ты же маг. А маги обращают внимание на обычных людей только если им это зачем-то надо. Поэтому я не строю иллюзий. И хотела бы знать ответ, — наверное, мои слова прозвучали слишком жестко, даже жестоко. Но мне надоело, что меня используют в слепую. Уж лучше знать, что от тебя хотят.

Корвейн криво ухмыльнулся:

— Ах, ну да. Я же забыл. Мы маги такие корыстные твари, что вас, людей без способностей, считаем грязью под ногами. Ни один маг и пальцем не пошевельнет ради простого человека, без веской причины. Так ты думаешь? Впрочем, ты все уже сказала. Счастливо оставаться, Рони.

Он ушел, а мне стало так тоскливо и тошно от самой себя. Я обидела его… Ну что я за человек? Хотела показать, что я не наивная дурочка, а прекрасно понимаю правила игры. А вышло еще хуже. Ладно, сейчас я поговорю с гадалкой, а потом разыщу Корвейна и все ему объясню.