Единственная - Хенке Ширл. Страница 36

Ведь он так сурово укорял ее прошлым. А он пусть и провел все годы респектабельной жизни в Аризоне, замаливая грехи юности, все равно его прошлое не выдержало бы пристального изучения, хоть к мужчине и применяется иная мораль, чем к женщинам. Но он-то бросил свою отвратительную профессию как только смог. Она же осталась в своей роли, хотя финансовая независимость уже позволяла ей больше не жить в мире шлюх.

Его мысли были прерваны появлением в дверях Аарона и Айлин. И в противовес всем своим сиюминутным размышлениям Колин ощутил укол разочарования оттого, что с ними не было Мэгги.

Словно отвечая на этот вопрос, Айлин заулыбалась и сказала:

— Я посоветовала миссис Мэгги спуститься вниз и поесть горячего. А то ведь она не отходила от вашей постели с тех пор, как вас принесли, и не съела ни кусочка.

— Доброе утро, Колин. По сравнению со вчерашним вечером ты выглядишь гораздо лучше, — с улыбкой сказал доктор Торрес.

— Тебе хорошо говорить, Аарон. Это не тебе в бок всадили пулю, — проворчал Колин.

— Давай-ка осмотрю рану, — сказал врач, разматывая бинты.

— Надеюсь, во мне не столько дырок, чтобы не удержать внутри виски.

— И небось шотландского, — серьезно сказал Аарон, но в его глазах прыгало веселье, пока он перекатывал больного на живот и рассматривал выходное отверстие раны.

Пот заливал лицо Колина. Свирепая боль пронзала при каждом движении, но он не издал ни звука, пока Аарон накладывал свежую повязку.

— Я собираюсь сказать миссис Мэгги, если вы не возражаете, чтобы вам подали бульон из головы теленка. Это полезно и питательно, — заявила Айлин.

— Да меня стошнит, если я буду есть вареные мозги теленка. Черт побери, Айлин, тебе мало, что меня уже и так ранили, — запротестовал Колин.

— Ха! И это говорит человек, народ которого считает деликатесом овсяную кашу, сваренную в овечьих потрохах! — сказал Торрес.

— Я никогда не любил хиггис [1], — угрюмо отозвался Колин.

— Я думаю, тебе лучше не сопротивляться, мой друг, — со смешком сказал Торрес, когда Айлин быстренько удалилась. Когда они остались вдвоем, врач посерьезнел. — Тебе повезло, Колин. Пуля не задела жизненные органы, а этот юный молодец знал, как существенно замедлить кровотечение, чтобы ты смог добраться до дома. Да и жена твоя великолепно поработала — у нее прекрасная голова на плечах. Следовала моим наставлениям буквально.

Хоть Аарон был не из тех, кто сует свой нос в чужие дела, Колин ощутил любопытство друга. После пятнадцати лет вдовства и решительного уклонения от брачных уз эта вторая женитьба выглядела настоящим сюрпризом.

— Мэгги помогла мне с Иден, — осторожно сказал он, понимая, что до доктора уже дошли слухи. — Моей дочери нужна была женщина, чтобы позаботиться о ней после того, что выпало на ее долю.

— А физически Иден не пострадала? — озабоченно спросил Торрес.

— Нет, слава Богу… но, когда мы ее нашли, она была в истерическом состоянии. Рубцы у нее в душе, и никто в этом респектабельном обществе не дает ей шанса исцелиться, — сказал он горько.

— Я знаю, какими ядовитыми бывают слухи и каково чувствовать себя изгоем. Но женщине это пережить гораздо труднее, — признал Аарон. — По крайней мере, она избежала ошибки и не вышла замуж за этого бесхребетного Эдварда Стэнли. Теперь всем известно, из какого дерьма он сделан.

Слова Торреса прозвучали знакомо.

— Моя жена сказала то же самое, — неохотно признал он.

И в этот момент в дверях появилась Мэгги, неся поднос с дымящейся чашкой. Моя жена.

Сердце у нее в груди подпрыгнуло, так что она даже расплескала бульон, ставя поднос.

— Ну, похоже, из худшего мы его вытащили, миссис Маккрори. Оставляю его в ваших умелых руках, — с улыбкой сказал Аарон.

— Если только она не будет кормить меня этими помоями, — вмешался Колин, косясь на чашку.

— Это чистейший говяжий бульон. Просто не думай, из чего он приготовлен, — ответила Мэгги.

— Из мозгов теленка.

Она посмотрела на его упрямо выпяченную челюсть.

— Может быть, как раз это тебе и полезно. Потому что иногда ты ведешь себя так, словно у тебя недостаток этого самого вещества, — ласково сказала она.

Аарон хихикнул.

— Думаю, мне самое время отправляться по вызовам. Заеду через несколько дней проверить, как ты поправляешься, Колин. — Он обратился к Мэгги:

— Пусть пока лежит в постели. А я знаю, что он будет рваться из нее, не поправившись еще ни на грамм.

— Но если мужчина хочет прилично питаться, он сам вынужден встать и отыскать что-нибудь, — запальчиво сказал Колин, пытаясь сесть. Попытка обошлась ему дорого.

Тут же его бережно подхватили руки Мэгги и подтянули подушки под спину. Смех доктора эхом отозвался в холле, и они остались вдвоем. Бедро Мэгги ненароком прижалось к ноге Колина, напомнив им обоим о прошедшей ночи.

Она смущенно посмотрела на него, размышляя, много ли он помнит о том, как они спали.

— Тебе действительно надо выпить бульон, — сказала она, отворачиваясь за чашкой и пытаясь унять дрожь в руках.

Колин заметил эту ее реакцию, но истолковал по-своему.

— О чем я говорил в жару? — мягко спросил он. Щеки ее вспыхнули, и она расплескала бульон по подносу.

— Что-то неразборчивое. Ты звал Иден… и Элизабет. — Последнее слово произнеслось шепотом.

— И все?

Она поднесла ложку к его рту.

— Ничего осмысленного. На-ка, глотай. Он заметил, что, занятая ложкой, она старательно избегает его взгляда. Глядя с отвращением на бульон, он сказал:

— У меня все-таки бок пострадал, я не желудок.

Я хочу бифштекс.

— Если ты будешь паинькой и не будешь доставлять мне хлопот, я подумаю и, может быть, на обед принесу тебе яйца всмятку, — сказала она, тыча ложку ему в губы.

Он хлебнул и скривился.

— Вкус гнили.

Он проглотил и стал рассматривать ее лицо, пока она его кормила. Что ты на самом деле слышала, Мэгги?

— А Идеи и Айлин были здесь, когда я бредил? Господи, не допусти, чтобы Иден узнала! Она вновь вспыхнула.

— Нет. Мы с Айлин поняли, что ей горько видеть тебя без сознания, истекающим кровью. Айлин приносила мне мокрые холодные полотенца, которыми я обтирала тебя, а ее я потом отправила спать. Она уже не молоденькая, чтобы бегать вверх-вниз по лестнице. С тобой ночью оставалась я. — Она посмотрела ему в глаза, ожидая, как он отреагирует.

— Я знаю, — ответил он. — За мной еще один долг, Мэгги.

— Мне не нужна твоя благодарность, Колин. — Она со звоном опустила ложку в пустую чашку и поднялась.

— А что же тебе нужно, Мэгги?

Всматриваясь в нее золотистыми глазами, он ощутил растущее головокружение. В бок отдавало так свирепо, что он уже не мог ясно соображать.

Она поняла, что он утомился. Игнорируя приводящий в замешательство вопрос, она подложила ему еще несколько подушек.

— А сейчас тебе нужно отдохнуть.

Он попытался протестовать, но усталость взяла свое. Как только он закрыл глаза, она испустила вздох облегчения. Ну как ему ответить? Мне нужна твоя любовь, Колин. Нет, она больше не должна перед ним унижаться. Он уже достаточно растоптал ее, то называя шлюхой, то пытаясь откупиться. Он никогда не полюбит ее. Она отвернулась и молча вышла из комнаты.

Колин находился в сумеречном мире, пребывая между сном и бодрствованием, ощущая странное одиночество. Не то чтобы он скучал без нее, и наверняка он не доверял ей, но, несомненно, желал ее. Даже запах ее доводил его до такого сексуального возбуждения, которого он никогда раньше не испытывал с Элизабет. Особенно с Элизабет, такой целомудренной, настоящей леди, стоящей во всем выше него. Он боготворил Элизабет, но при этом всегда чувствовал себя виноватым и стеснялся обращаться к ней с сексуальными вопросами. И не то чтобы она отказывалась исполнять супружеский долг, но это был долг, и не более. Как только она становилась беременной, в обоих случаях он переставал спать с ней, так она желала. Он был верным юным мужем, не претендующим на собственнические чувства, и не нарушал брачных обетов с проститутками.