Жена палача (СИ) - Лакомка Ната. Страница 44
Я впилась в него взглядом, начиная кое о чем догадываться.
- Мой дядя? – спросила я, чувствуя, как за плечами разворачиваются огненные крылья. Сейчас мне хотелось не просто встряхнуть мужа, а ударить, и не один раз. – Мои тётя и дядя обо всём знали? Что вы будете избегать меня, и я рано или поздно соглашусь на развод?
Он не ответил, но теперь его ответов и не требовалось.
- Так вы в сговоре, - я сухо засмеялась, понимая, что меня выставили настоящей дурочкой. Решили всё за меня, не спросив, не поинтересовавшись, чего хочу я. - Вот почему тётя совершенно не волновалась, отправляя меня с вами после свадьбы. Я беспокоилась, спрашивала у неё о первой брачной ночи, а она посоветовала довериться вам. Вы оправдали её доверие, Рейнар!
- Иначе я не мог, - глухо сказал он.
- Только моего доверия вы не оправдали!
- Я обсудил это с фьером Монжеро, и он полностью меня поддержал. Это ради вашего блага.
Я слушала и не верила, что слышу это. Они обсудили, они решили, они рассчитали, как для меня будет лучше…
- А меня вы спросили? Что я считаю благом для себя? – сказала я гневно. – Мои дядя и тётя не смели вмешиваться в нашу жизнь. В нашу, Рейнар!
- Вы слишком молоды и…
- А вы, как будто, столетний старик! – я почти кричала. – Я требую исполнения супружеского долга! Иначе пожалуюсь прелату! Или сразу – самому королю!
Я хотела схватить его, затрясти, ударить, но не сделала ни первого, ни второго, ни третьего. Зато Рейнар схватил меня за плечи и сжал, как будто с трудом сдерживаясь, чтобы не встряхнуть меня.
При свете свечей глаза его казались золотистыми, похожими на бурлящее расплавленное золото. Я вся горела от обиды и возмущения, но утонула в этих глазах, уже уступая, покоряясь, проигрывая…
- Вы так хотите палача? – спросил он, и по моему телу пробежала сладкая дрожь – оттого, как он прикасался ко мне, как смотрел, оттого, как звучал его голос – чуть хрипловато, вкрадчиво…
- Я хочу своего мужа, – сказала я твёрдо. – А палач вы или целитель – это второй вопрос.
Он помолчал, глядя внимательно, испытующе, словно оценивал – можно ли мне верить, и не сошла ли я с ума. Он коснулся ладонью моей щеки, посмотрел на мои губы…
- Вы хотите меня? – произнес он тихо, и я задрожала так, что он поспешил меня обнять, пытаясь согреть.
Но я дрожала не оттого, что замерзла.
- Мы – муж и жена, Рейнар… - прошептала я, испытывая томление только стоя рядом с ним, прижимаясь к нему. – Я поклялась у алтаря…
- Не надо, - остановил он. – Не желаю слышать этот лепет. Вы слишком добры, я это понял. Поэтому спрашиваю еще раз – вы хотите меня? Не потому что я – ваш муж, из жалости или из принципа… Виоль…
Он назвал меня по имени, и я вскинула глаза, чувствуя, как сердце затрепетало радостно и нежно.
- Мне очень нелегко быть рядом с вами, - продолжал он. – Только смотреть, не смея прикоснуться… Поэтому я сбегал, боялся не удержаться. А теперь, когда вы рядом, и говорите такие слова…
- Вам никто не запрещает прикасаться к своей жене, - зашептала я торопливо. – Это ваше законное право, Рейнар!
- Виоль, - он снова остановил меня, на этот раз положив указательный палец на мои губы. – Не надо постоянно напоминать мне, что вы – жена палача. Я хочу слышать не жену палача, я хочу услышать Виоль Монжеро…
Он убрал руку, ожидая, что я отвечу.
- Вы хотите услышать Виоль Монжеро? – спросила я шепотом, глядя ему в глаза.
- Да, - так же прошептал он.
- Но она не сможет вам ответить. Ведь Виоль Монжеро больше не существует. Нравится вам или нет, но есть Виоль ди Сартен. И она желает вас всей душой, всем телом…
Он обнял меня за талию, прижимая к себе все крепче.
- Я желаю только вас, Рейнар, - сказала я, кладя руки ему на плечи. – И то, что вы стали моим мужем – это счастье для меня. И теперь я хочу попросить…
- О чем? – ответил он хрипло и с такой готовностью, что я не сдержала улыбки.
- Снимите с меня подвязку. Как полагается мужу.
Я чуть отстранилась, и он выпустил меня из кольца своих рук.
Отступив на шаг, я приподняла подол рубашки, сначала до середины икр, потом до колен и, наконец, показала подвязку, удерживавшую чулок.
Рейнар опустился передо мной на колено и потянул за краешек подвязки, взяв его двумя пальцами, как будто подвязка была не шелковая, а хрустальная. Узелок распустился, и белая лента, отороченная кружевом, оказалась в руке моего мужа.
Он крепко сжал ее, сминая тонкую ткань, положил на стол, а потом коснулся ладонью моей ноги повыше чулка.
- Можете снять и чулок, - подсказала я шепотом, потому что голос вдруг мне изменил – стал хриплым, и я облизнула пересохшие губы, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть волшебного мгновения.
Мужская рука скользнула вниз, снимая с меня чулок – и это прикосновение меня обожгло, хотя ладонь Рейнара была не горячее обычного, а потом он поцеловал меня в колено и прижался к нему щекой.
Я чувствовала его дыхание на своей обнаженной коже, видела, как порывисто и тяжело он дышит, словно сдерживая себя из последних сил.
- Ещё не сказала вам кое-чего, - зашептала я.
Муж поднял голову и взглянул мне в глаза, и от этого взгляда я задрожала в сладком предвкушении, потому что в нем было всё – обещание, клятва, надежда и… страсть.
- Чего же вы не сказали? – спросил Рейнар, и от звука его голоса я задрожала сильнее.
- Не сказала, что люблю вас, - выпалила я прежде, чем смелость окончательно покинула меня. Странно, но легче было признаться в страсти, чем в любви. Я постаралась, чтобы мое признание прозвучало шутливо – вдруг сартенский палач не захочет на него ответить, поэтому продолжала: - Я говорила вам об этом во время венчания, но мне кажется, вы не расслышали. Поэтому повторю.
Он поднялся, встав передо мной лицом к лицу, и осторожно раскрыл халат на моей груди, посмотрев на мою ночную рубашку.
- Это для меня? – спросил он.
- Сегодня всё для вас, Рейнар, - сказала я уже серьезно и повела плечами, сбрасывая халат на пол. – Если вы и правда дорожите мной и…
- Вам известно, что я влюблен в вас без памяти, - перебил он, я затаила дыханье, а он добавил – тихо и почти с угрозой: - Мне кажется, вы играете со мной.
Но его рука уже легла на мою грудь, погладила…
И опять огненный поток захватил меня. Я словно купалась в огненных волнах, наслаждаясь прикосновениями, которые становились всё смелее, всё жарче… А когда Рейнар легко сжал руку, коснувшись соска, который стал особенно чувствительным, наслаждение стало таким сильным, что я застонала, и сама испугалась своего стона.
Рейнар сразу убрал руку, и я испугалась ещё больше – что сейчас он снова сбежит, бросит меня одну…
- Это вы играете, - сказала я с упреком.
Он только молча покачал головой, но глаза его говорили больше. Гораздо больше. И я совсем осмелела и спросила:
- Можно ли мне сделать с вами то, что вы только что делали со мной?
- Можете делать со мной все, что вам угодно, - ответил он, не сводя с меня горящих глаз. - Я давно в вашей власти, и вы знаете это.
Получить в свое собственное распоряжение такое прекрасное тело было заманчиво, но я сразу растерялась, совершенно не зная, что делать и как распорядиться таким щедрым даром.
Точно так же, как Рейнар, я раздвинула края его рубашки и погладила его голую грудь. Мышцы под моей ладонью напряглись, а сам палач стиснул зубы, но не двинулся с места. Он стоял, как каменный, и в самом деле позволяя мне делать всё, что пожелаю.
Я пошевелила пальцами, а потом призналась со вздохом:
- Рейнар, я понятия не имею, что надо делать. А вы знаете?
- Знаю, - ответил он и улыбнулся.
Эта улыбка обрадовала меня и заставила чувствовать себя свободнее. Но в то же время и насторожила.
- Откуда знаете? – спросила я требовательно. – Вы же говорили, у вас нет женщины.
- Но я с шестнадцати лет собираю налоги в публичных домах. Насмотрелся всякого.