Жена палача (СИ) - Лакомка Ната. Страница 50

- Вы, наверное, были очень больны? – спросила я, выгадывая время, чтобы собраться с силами и мыслями. – И приходили, чтобы получить лечение?

У неё ещё была возможность свести всё на глупую шутку, но фьера Амелия явно пришла сюда не для шуток.

- Нет, моя дорогая, - ответила она, изящно поставив локоть на стол и подперев голову. – Я была совсем не больна. Я была здорова. И приходила сюда, чтобы избавить вашего мужа от боли.

- Он был болен?

- Он очень страдал, - заверила она.

- Что ж, - сказала я, стараясь говорить ровно, - рада, что вы проявили милосердие и хотели облегчить его страдания.

- Не хотела, - ласково мурлыкнула она, - а облегчила.

- Вы тоже поднаторели в деле врачевания?

- Что касается любовных недугов, тут моим талантам нет равных, - похвалилась она. – Правильно ведь говорят, что женщина девицы слаще.

Намёк был более чем ясен, и притворяться дурочкой дальше не было смысла.

- Но зачем вы пришли сейчас, фьера Амелия? – спросила я, призывая себя к спокойствию. – Моего мужа нет дома, да он и не страдает больше ни от каких недугов. Со дня нашей свадьбы я не заметила, чтобы он был болен.

- Вы просто очень недогадливы в том, что надо настоящему мужчине, - ответила она.

- А вы, судя по всему, отлично знаете, что ему нужно?

- Всё верно, - она засмеялась, показав зубки-жемчужины. – И в этом у меня перед вами преимущество.

«Ну да, - подумала я совершенно невежливо, - и поэтому ты прибежала не к моему мужу, а ко мне».

Одна мысль, что у Рейнара могло быть… было… могло быть с этой красивой женщиной, причиняла мне страдания. Но я постаралась не выказать перед фьерой Амелией ни страха, ни смущения. Если она пришла разрушить моё счастье, я, по крайней мере, не должна играть ей в этом на руку

- А фьеру Алонсо известно о ваших познаниях? – спросила я невинно.

Но если я думала напугать бесстыдницу гневом ее мужа, то просчиталась.

- Конечно, нет! – ответила она снисходительно. – Какая вы всё-таки глупышка, Виоль. Кто же говорит мужьям о таком? Мужья должны оставаться в неведении. Меньше знают – приятнее жить.

- Допустим, вашему мужу станет обо всем известно…

- Вы побежите и расскажете, что у меня с вашим мужем была связь? – весело поинтересовалась она. – Ой, почему вы так побледнели? Вам плохо?

Она, наверняка, догадалась, какой удар нанесла мне, подтвердив мои опасения вслух. Потому что глаза у нее загорелись ещё ярче, и на губах появилась жестокая улыбка.

За этим фьера Амелия и пришла – чтобы причинить боль мне.

 - А вас это не страшит? – ухитрилась спросить я холодно.

- Давайте подумаем, - фьера Амелия, паясничая, приставила указательный палец к подбородку и возвела глаза к потолку, - вот вы приходите к моему мужу, чтобы сообщить о неверности его жены. Боюсь, Эдгар с вами даже разговаривать не станет. Вы ещё не поняли, глупая девочка, что свет отвернулся от вас? Никто не будет принимать вас в своем доме, да и разговаривать не будет. Кто опустится до общения с женой палача?

Я стиснула руки, проявляя выдержку. Пусть болтает. Чем больше скажет, тем больше шансов, что я пойму, как защититься.

- Молчите? – женщина укоризненно покачала головой. – Что вам ещё остается? Только молчать. А если вы станете распускать обо мне сплетни, я буду всё отрицать. И угадайте, кому поверят – мне или вам? – она окинула меня брезгливым взглядом. – Вы и сейчас уже выглядите, как последняя служанка в нашем доме, а пройдет еще год – и растеряете всё очарование. Поблекнут эти нежные розовые щечки, и глазки уже не будут так сиять, а волосы вы будете прятать под какую-нибудь уродливую косынку или соломенную шляпу. И что останется от дебютантки Виоль, которая подавала такие надежды в свой первый сезон?

- Похоже, вы ничего не боитесь, - медленно произнесла я.

- Жизнь слишком коротка, чтобы бояться, - она сопроводила свои слова отточенным жестом изящной руки. – Надо быть смелой и брать всё, что удастся взять. Включая… маленькие радости любви.

- Вы говорите совсем как фьера Селена Карриди… Ах, вы же были подругами… Мне рассказывала об этом сестра.

Я нашла верный рычажок, потому что теперь побледнела фьера Амелия, у нее даже губы затряслись, когда я вспомнила об убитой прошлой осенью женщине.

- С чего это вы заговорили о ней? – спросила фьера дрожащим голосом. – Убийца пойман, Сартену теперь ничего не угрожает.

- Если только пойман и правда – убийца, - заметила я. – В первый раз, как мне рассказывали, королевский дознаватель ошибся. Кто знает, может ошибка имела место и сейчас.

- Вздор! – воскликнула она. – Убийца пойман!

- И поделом ему, - подхватила я, глядя ей прямо в глаза. – Но вы не представляете, фьера, оказывается, что некоторые мужчины оправдывают его. Оправдывают убийцу – какой ужас! На рождественском балу у фьеры Монтес я слышала, как фьер Алонсо сказал, что ему жалко этого парня, потому что сам он тоже без сожаления убивал бы благородных шлюх, которые позорят честные имена своих мужей.       

Вот теперь на её лице был написан настоящий ужас, и я мысленно поздравила себя с победой. Да, малютке Виоль пришлось отбросить вежливость и цветочную нежность. И даже вспомнить грязное слово, которое пачкало и язык, и сердце. Стоило ли это того? Возможно, мне просто следовало попросить фьеру Амелию уйти?

- За разговорами мы совсем забыли о лимонаде, - сказала я непринужденно. – Две минуты, дорогая фьера, и я принесу вам самый вкусный напиток, который вы когда-либо пробовали. Муж немного научил меня травам, и только для вас я добавлю туда особую приправу, она будет очень кстати – у нее расслабляющий эффект, а вы сейчас, по-моему, очень взволнованы.

Надо отдать фьере должное – намёк она поняла сразу.

- Вы мне угрожаете?! – почти взвизгнула она, вскакивая.

- Что вы, разве я смею? – ответила я с излишней почтительностью. – Ведь я – всего лишь жена палача, хуже последней служанки вашего дома. Но вот мой дядя на следующей неделе собирался нанести визит вашему мужу. Вы же знаете, что по субботам они играют в шахматы. Думаю, фьер Алонсо не откажется выслушать дядюшку… кое о каких обстоятельствах. И его словам поверит быстрее, чем моим.

- Маленькая шантажистка… - выдохнула благородная дама. – Я ухожу немедленно! – и она пронеслась мимо меня, как ураган.

- А лимонад, фьера Амелия! – крикнула я ей вслед. – И вы забыли свой зонтик!

Я даже вынесла зонт, выйдя на крыльцо, но успела заметить только пунцовое пятно платья фьеры, исчезающее в рябиновых зарослях.

Вернувшись, я заперла двери, бросила зонт у порога и отправилась в кухню, чтобы заварить крепкий чай для успокоения нервов. Внешнее спокойствие дорого далось, и сейчас меня трясло, как в лихорадке. Неужели правда, что Рейнар и эта женщина… И как мне теперь вести себя? Сделать вид, что мне ничего не известно? Попытаться расспросить Лилиану? Или Клодетт? Или… спросить Рейнара прямо? Ведь Монжеро говорят честно, а поступают ещё честнее…

В этот день у меня всё валилось из рук, и даже каша подгорела. Спасая то, что осталось съедобным, я чуть не расплакалась, хотя ничего страшного не случилось – хозяйственные неурядицы случаются со всеми. Но это не было случайностью. Я нервничала, я была неспокойна, я была уязвлена в самое сердце. Гадючий язычок фьеры Амелии сделал своё дело, заронив сомнения.

Только имею ли я право упрекать мужа? Мужчины живут по иным законам, нежели женщины. Им прощается многое, за что женщина была бы опозорена и наказана.

Рейнар вернулся уже в сумерках, принеся полную заплечную корзину мелких желтых цветков арники. От их терпкого острого запаха я сразу расчихалась, и муж поскорее унес корзину наверх - разложить цветы для сушки.

Когда он вернулся, я полила ему из кувшина, чтобы умылся, и поставила на стол кашу, жареные кровяные колбаски и чай, заваренный на ягодах земляники.

Рейнар был в прекрасном расположении духа, поцеловал меня, и я почувствовала, что волосы его пахнут солнцем и ветром. Наверное, там, в горах, есть только солнце и ветер…