Гордость и целомудрие - Хенке Ширл. Страница 56

Женщины заранее надели платья с широкими подолами, позволявшими спокойно усесться верхом, и высокие замшевые сапожки до колен, защищавшие ноги от колючек.

— Ты сама поймешь, что не напрасно пошла на такие жертвы, когда попадешь в Коуэту! — заверила ее Барбара, посылая вперед свою караковую лошадь.

Стоило Джосс подумать о двухсотмильной прогулке по местности, кишащей змеями и москитами, а также по топким болотам и рекам, через которые как-то надо переправляться, она чуть не свалилась с Милашки. Конечно, стоило пойти на такие жертвы, чтобы оказаться под одной крышей с грязными дикарями, увешанными перьями и покрытыми татуировкой. Между прочим, она так и не сказала Барбаре, что не умеет плавать…

В отличие от своей хозяйки Пок был счастлив стать членом экспедиции. Правда, ему пришлось смириться с унизительной необходимостью путешествовать в сумке.

Итак, они отправились в путь в сопровождении четырех молодых индейцев, работавших на торговую компанию Девона. Как это ни странно, первый день путешествия прошел на редкость удачно, пока не подошло время вечернего привала. Стоило Джосс спуститься с седла, и раздражение в некоторых частях ее тела превратилось в настоящую боль. Джосс пришлось ухватиться за подпругу, чтобы не упасть и заставить слушаться бедра и ягодицы. Широко расставляя ноги, она поплелась к костру, сулившему хотя бы частично избавить их от назойливых насекомых.

— Это пройдет через пару дней, — добродушно пообещала Барбара. — А пока намажься вот этим. — И она протянула невестке флакон с мазью.

Джосс открыла его и закашляла. У нее заслезились глаза от едкого запаха, напомнившего запахи лондонских помоек возле больницы.

— Вы хотите, чтобы от меня так пахло? — простонала она. Барбара невозмутимо пожала плечами:

— Зато это снимет боль в ягодицах и отгонит москитов.

Постепенно Джосс привыкла к простым правилам поведения в лесу, и поездка стала для нее не столько утомительной, сколько скучной. Конечно, если не считать того случая, когда она чуть не утонула, соскользнув со спины Милашки при переправе через реку Алтамака. Ее чудом спасли Пок и Лемюел, один из проводников. Последняя тайна была открыта, и теперь Барбара старательно учила невестку плавать при каждом удобном случае, а в этом краю ручьев и речек было немало.

Приближаясь к Коуэте, Джосс волновалась еще сильнее, чем в тот день, когда «Дева мускоги» доставила ее в Саванну. Однако ее ожидал большой сюрприз. На берегу Чаттакучи мускоги выстроили настоящую деревню из глиняных хижин с соломенными крышами. Дома выглядели на удивление добротно, а некоторые из них были в два этажа. Вокруг домов были разбиты небольшие огороды, и весь поселок располагался квадратом вокруг центральной площади. На одном ее конце возвышалось большое округлое здание с высокой остроконечной крышей. На другом была устроена площадка для состязаний — в точности такая, как ее описывал Алекс.

К великому облегчению Джосс, женщины в этом селении не ходили голыми, а носили длинные юбки и кофты, подпоясанные простой веревкой. Правда, дети носились по поселку голышом, а мужчины мало чем отличались от Грозы Вепрей. Лишь кое-кто из них щеголял в грубых лосинах из сыромятной кожи.

Для Джосс это был совершенно чуждый мир. Она тоскливо наблюдала за Барбарой, оживленно здоровавшейся с женщинами, которые работали на обширных полях возле деревни.

— Этими полями владеет вся община. Мужчины весной обрабатывают землю и участвуют в севе, а женщины и дети заботятся об урожае, — поясняла Барбара, проезжая мимо ухоженных посадок кукурузы и сои.

, — А как же вон те огороды вокруг хижин? — поинтересовалась Джосс.

— Каждый из них принадлежит какой-нибудь семье.

У мускоги есть и общественная собственность, и личная.

— Вы действительно их любите, — с трудом скрывая удивление, констатировала Джосс.

— Ну, когда я увидела их впервые, то сначала приняла за грубых дикарей — в точности как ты, милая. Нужно время, чтобы научиться понимать и уважать их обычаи. Не беспокойся, у тебя все еще впереди.

Барбара родилась в Англии, ее воспитали в семье барона. Уж если она сумела здесь выжить, то Джосс, привыкшая к суровой действительности лондонского Ист-Энда, наверняка в состоянии будет повторить ее подвиг. Она как могла приосанилась и гордо посмотрела вокруг с высоты своего седла.

Они подъехали к самому центру стойбища и спешились перед четырьмя хижинами, довольно убогими на вид. Миниатюрная худощавая женщина с седыми косами, уложенными венцом на голове, вышла им навстречу, радостно улыбаясь. Легкая, подвижная, как птичка, Чарити Блэкторн, несмотря на европейскую прическу, носила традиционный наряд женщин-мускоги, включавший массивные серьги из птичьих перьев и расшитый бисером нарядный пояс. Глядя на ее уверенную походку, никто не дал бы ей семидесяти пяти лет. Ее кожа была того же бронзового оттенка, что у Девона и Алекса. И только ясные глаза цвета светлого янтаря напоминали об отце-англичанине. Широкие приподнятые скулы, прямой длинный нос, разрез глаз — все остальные ее черты ничем не отличались от черт мускоги.

Джосс не спеша спустилась с седла, наблюдая со стороны за бурной встречей Барбары и Чарити. Наконец, когда их проводник уже увел лошадей за дом, Барбара обернулась к Джосс и за руку подвела ее к своей свекрови.

— Чарити, это жена Алекса, Джоселин. Джоселин, это твоя новая бабушка.

— Добро пожаловать, дитя мое! — Чарити крепко прижала Джосс к груди. — Ты выглядишь усталой с дороги. Войдем в дом, там не так жарко. Я угощу тебя чем-нибудь освежающим, и мы познакомимся поближе.

Мелодичные переливы ее грудного голоса напомнили Джосс, что эта женщина получила образование у миссионеров.

— Я очень рада познакомиться с вами, бабушка Чарити. Алекс много о вас рассказывал.

— Этот юнец всегда был большим пройдохой и выдумщиком, в точности как его дед и отец! — лукаво сверкая глазами, сказала Чарити. — Жаль, что Алистер так и не увидел своего внука. — Воспоминание о рано умершем муже на миг замутило ее ясный взор, но уже в следующую секунду Чарити снова ожила и первой поднялась на второй этаж дома.

Судя по всему, первый этаж использовали для хранения сельскохозяйственного инвентаря и охотничьего снаряжения. Тогда как второй этаж был приспособлен для жилья. Обстановка светлой просторной комнаты включала и европейскую мебель, и посуду, и индейские ковры, и циновки. Повсюду царили чистота и порядок.

Пока Барбара и Джосс устроились в плетеных креслах возле небольшого полированного стола, Чарити налила им по чашке холодной воды, слегка приправленной мятой.

— Наверное, вам не терпится узнать, что нового слышно о Деве и Алексе, — сказала она. — А я слишком стара, чтобы тратить время на пустую вежливость, и люблю сразу говорить о деле. В конце концов, кто знает, сколько мне еще отпущено? — Она добродушно усмехнулась и продолжила: — Они прискакали сюда недели три назад, усталые и грязные, остановились на дневку, чтобы дать передохнуть лошадям, и отправились дальше вверх по течению Таллапосы.

— Им удалось узнать что-нибудь о Текумсе? — спросила Барбара.

— Только слухи о его возвращении, принесенные трапперами-полукровками. — И Чарити более подробно рассказала о тревожной ситуации, сложившейся в союзе верхних племен. Однако женщин ждала и радостная весть: Дев и Алекс сумели передать, что скоро наведаются в Коуэту, чтобы пополнить запасы провианта. После этого Барбара извинилась и ушла в деревню повидаться со старыми подругами.

Чарити попросила Джосс рассказать о себе и о том, как они познакомились с Алексом. Джосс подчинилась, но умолчала о договоре, делавшем брак фиктивным. Тем не менее Чарити не могла не заметить, как старательно эта симпатичная молодая женщина пытается скрыть тяжесть на сердце и страх перед будущим.

— Как только Алекс вернется, мы устроим большой свадебный пир в честь сына и невестки Золотого Орла и Утренней Росы. А пока у тебя есть время освоиться в нашем стойбище. Я знаю, наша жизнь на первый взгляд может показаться необычной и даже страшной, — ласково сказала Чарити. Джосс не могла остаться равнодушной к доброте и сочувствию, с которыми отнеслась к ней эта пожилая женщина.